Алексей Евтушенко - Колдун и Сыскарь Страница 14

— Не успел… прости… я стрелял…

— Молчи, дурак. Сейчас посмотрим… Ну-ка, убери руку… Та-ак…

Хреново дело. Кажется, сонная артерия задета. Кровища так и хлещет. Ладно, делаем как учили.

Андрей прижал большим пальцем артерию ниже раны, перекрывая доступ крови.

Разорвал зубами бумажный пакет.

Чёрт, ещё одной руки не хватает. И света бы побольше.

Обернулся. За спиной с фонариком в руках маячил испуганный сторож.

— Свети сюда, на горло!

Сторож немедленно подчинился.

Уже лучше…

Он ухватился за один конец бинта зубами, размотал на длину руки, бинт уронил на грудь Ивану и принялся заталкивать свободный конец в рану.

Никогда раньше Сыскарю не приходилось останавливать кровь из разорванной или повреждённой сонной артерии, но он вспомнил, что в таких случаях рану следует набить стерильной марлей. Кажется, это называется методом тампонирования.

Ага, вроде унялась. Теперь ещё повязку сверху наложить, напоить чем-нибудь тёплым и безалкогольным и немедленно в больницу… Нет, отставить напоить, пока буду поить, он кровью истечёт. Сразу в больницу. Ёшкин кот, а больница-то здесь есть?!

Больницы в Кержачах, разумеется, не оказалось. Медпункт и пожилой фельдшер Семён Михайлович — вот и всё, чем располагало село в плане оказания жителям помощи при болезнях и травмах. Об этом Сыскарю сообщил вначале сторож, а затем и выскочивший из дома на шум выстрелов и лай собак хозяин фермы. Он, разумеется, не спал — ждал, чем закончится засада. И вот дождался.

Поднятый с постели телефонным звонком и прибывший на место происшествия фельдшер быстро осмотрел раненого, которого к этому времени перенесли в дом, похвалил Андрея за правильные и оперативные действия, наложил какой-то хитрый жгут, используя не менее хитрую специальную шину из проволоки, и сказал, что теперь нужна операция, которую он сделать не в состоянии.

— Везите в райцентр. Там хирурги и оборудование.

— Только так? — спросил Андрей.

— Другого выхода не вижу, молодые люди, — нервно поправил на носу очки Семён Михайлович. — Сонная артерия разорвана. Я здесь бессилен.

— Сколько до райцентра? — обернулся к Александру Сыскарь.

— Минут двадцать. Сейчас ночь, дорога свободна.

— Погнали! И прикажи своим, чтобы ничего внутри коровника не трогали и вокруг не ходили. Мне ещё потом всё тут осмотреть нужно будет как следует.

— Петрович, слышал? — обратился к сторожу Александр. — Никого сюда не пускать. И сам не лезь.

— Сделаем, — заверил тот. — Не беспокойтесь, езжайте уже скорее.

До райцентра они домчались ровно за семнадцать минут — фермер Саша оказался неплохим водилой и держал максимальную скорость, которую позволяла заасфальтированная ещё в советское время и с тех пор ни разу капитально не ремонтировавшаяся дорога.

Ещё пять ушло на путь по городу до больницы.

Слава богу, дежурный врач оказался именно хирургом и принял раненого (вместе с двумя немаленькими купюрами, которые Сыскарь аккуратно засунул ему в нагрудный карман), пообещав сделать все возможное.

— И невозможное, доктор, — сказал ему Сыскарь. — Если понадобится, сделайте и невозможное. Это мой друг, и он должен жить.

— Это теперь мой пациент, — ответил врач, статный блондин лет тридцати восьми. — А я, знаете ли, не люблю, когда мои пациенты умирают. Ждите.

Двери операционной закрылись.

— Я там, на улице, при входе, видел удобную лавочку, — сказал Александр. — Пойдём покурим.

— Пойдём.

Они вышли под ночное небо. Луна продолжала светить вовсю, и Сыскарь поймал себя на том, что свет этой вечной спутницы мечтателей и влюблённых ему неприятен.

Чисто психологический эффект, подумал он, ничего странного. Теперь свет полной луны долго будет у меня ассоциироваться с этой ночью. Не самой удачной ночью в моей жизни, прямо скажем.

Фермер Саша достал сигареты и протянул Сыскарю пачку:

— Будешь?

— А, один уже хрен, — чуть помедлив, вздохнул Сыскарь, взял сигарету и прикурил от поднесённой Сашей зажигалки. — Бросить хотел, — объяснил он фермеру. — Две недели не курил. Но с такой жизнью разве бросишь?

— Плюнь, — посоветовал Саша. — Не так уж и много у нас удовольствий, чтобы ещё и курить бросать.

— А как же здоровье?

— Стал бы ты сыщиком, если б здоровье берёг?

— Тоже верно, — вздохнул Сыскарь, откидываясь на деревянную спинку лавочки. — Вот Ваня. Лет пять уж как бросил курить. И что? Лежит теперь в операционной, а мы здесь. Курим.

— Надеюсь, все обойдётся, — сказал Александр.

— А уж как я-то надеюсь…

— Что там произошло, можешь рассказать? Я, памятуя ваш наказ, сидел дома и не высовывался. Ну, то есть почти. В окошко-то выглядывал. Не выдержал, когда уже пальба началась.

Сыскарь лаконично, но не упуская важных подробностей, рассказал о том, как протекала засада. Вплоть до того момента, когда он выскочил из коровника и обнаружил раненого друга. Только о голосе, прозвучавшем в его голове за мгновение до выстрела, не стал говорить. Незачем. Он не сумасшедший, и не стоит, чтобы так считали другие. Особенно те, кто платит тебе за работу деньги.

— Ты абсолютно уверен, что это был волк? — спросил хозяин фермы.

— А кто же ещё? Морда точно волчья. Только…

— Что?

— Уж очень большой. Чудовищно большой, я бы сказал. Из меня, понятно, специалист по волкам тот ещё, но… Метр в холке, думаю. Это как, нормально? Да и вес. Он же меня на пол сшиб, когда прыгнул! Восемьдесят кило, никак не меньше.

— Метр в холке, говоришь? Ну-ну.

— Мне так показалось. Понимаю, что ты думаешь. У страха глаза велики и всё прочее в том же духе. Но я, знаешь ли, не первый раз замужем. И пострашней звери встречались. В человечьем обличье, правда.

— Да брось, ничего я такого не думаю, — сказал фермер. — Хотя метр в холке и восемьдесят кило — это и впрямь многовато. Волки очень редко дотягивают и до девяноста сантиметров и семидесяти килограммов веса. Но отдельные экземпляры попадаются, надо признать. Мне дед рассказывал, что как-то раз подстрелил волка примерно таких же кондиций. Волк-великан. Жаль, ты своего не убил.

— Сам в непонятках, как такое могло случиться. — Сыскарь тоскливо вздохнул и выбросил окурок в стоящую рядом урну. — Давай-ка, пока суть да дело, вернёмся в Кержачи за моей, то есть нашей с Ваней, машиной. И заодно надо сторожа расспросить о том, что он видел. Потом коровник осмотреть и местность вокруг тоже.

— И очередного убитого телёнка, — сказал хозяин фермы. — Телёнка же он зарезал?

— Не знаю. Морда у него была точно в крови, но мёртвого телёнка я не видел. Не до того было.