Kagami - Лики зазеркалья Страница 14

— Почему? — она слегка усмехнулась, — А если бы они не пришли за тобой? Если бы не нашли? Как бы ты жила с твоей внешностью и такими сказочными амбициями? Что бы с тобой стало тогда?

— Но…

— Подумай, прежде, чем возражать.

— Я могла бы стать художником.

— По металлу? Нет. Ты никогда не нашла бы удовлетворения в таком творчестве. Тебе бы не хватало зиральфира.

— Откуда тебе знать?

— А разве ты не почувствовала разницу между пенькой и этим волшебным металлом? Думаешь, в мастерской было бы иначе?

Я больше не стала ей возражать. Зачем? В конце концов, она поступала так, чтобы защитить меня. Кто знает, каким чудовищем я могла бы вырасти, знай о своей избранности. Но мой Канон… Каким бы он был тогда? Что я смогла бы вложить в него, если бы понимала, как это важно? А я не понимала? Не знаю…

— Ты уйдешь?

— Да, — я вздрогнула.

Ответ прозвучал изнутри, прежде, чем я смогла его продумать. Не уже ли я все уже для себя решила? А как же мама? Мои друзья? Моя жизнь?

— Обо мне не беспокойся. У меня кое-что припрятано на черный день. Да и сколько там мне осталось…

— Но ты же будешь совсем одна.

— Думаю, твоя Иринка не оставит меня. Она хорошая девочка. А тебе нечего делать здесь. Там ты нужна, тебя ждут. Там твой мир. Ты же Рен-Атар.

— Мама…

— Пойди поспи, Рена. Тебе вечером на работу, а сейчас уже почти час дня. И так не выспишься. И возьми кольцо. Оно принадлежит тебе.

Мне захотелось подойти и обнять ее, сказать какие-то нужные и правильные слова. Но она стояла в оконном проеме, освещенная полуденным солнцем, прямая и непреступная. Такая, как всегда. Я молча побрела к себе в комнату.

Я проснулась минут за десять до звонка будильника. Вставать было боязно. Сегодня. Синдин Дил-Унгар обещал вернуться через 4–5 дней. Вчера был четвертый. Значит, сегодня. Сегодня я выйду из дому, поеду на работу, но больше уже никогда не вернусь. Мне было страшно покидать свой привычный мир, но еще страшнее было думать, что он не захочет взять меня с собой. А если и вправду не захочет? Что мне тогда делать? Плести всю жизнь магические артефакты для неизвестного мне народа из металла, который мне будут приносить вот такие квадратные посетители? А может, так оно и лучше? Тогда мне не придется бросать маму и друзей, устоявшуюся жизнь. Только вот есть ли что-то в этой устоявшейся жизни, что может сделать меня счастливой?

— Рена, ты проснулась?

Все, как всегда! Будь это хоть последний день моей жизни, но опаздывать на работу — это моветон. Я нехотя выбралась из постели и побрела в ванную.

На кухне маменька уже ждала меня с кофе и ужином. В другой раз я бы саркастически хмыкнула по поводу такого жеста, но сейчас он тронул меня до слез. Она действительно со мной прощалась.

Пока я ела и пила кофе, она молчала. Дождалась, пока я поставлю на блюдце пустую чашку.

— Ты ничего не забыла?

Невинный такой вопрос заботливой мамочки. Я удивленно посмотрела на нее.

— Ты не надела кольцо.

Действительно. Не надела. Я его даже примерить не пыталась. В моем сознании оно до сих пор принадлежало ей.

— Думаешь, надо?

— Обязательно.

— Хорошо.

Я вернулась в свою комнату, покрутила безделушку в руках и все же надела на безымянный палец.

Взгляд упал на пластиковый пакет в котором лежал Канон. В этом была какая-то неправильность. Я подвинула стул к шкафу и стащила сверху старый бабушкин чемодан. Если я правильно помнила, это должно было быть здесь. Чемодан был пыльный. Недолго думая, я вытащила из шкафа футболку. Мне она уже не понадобится, поэтому я использовала ее, как тряпку. Под крышкой, как я и помнила, обнаружились неразрезанные чайные полотенца, не подшитые скатерти и прочая, как говорила бабушка, добротная, но так и не нашедшая своего применения мануфактура. То, что мне было нужно, нашлось на самом дне. Эта ткань, всего-то полметра, была, подозреваю, еще дедовским военным трофеем, привезенным откуда-то из Манчжурии. Роскошный муаровый шелк струился между пальцами, переливаясь всеми оттенками зиральфира. Этот шелк был достоин моего Канона. А Канон был достоин шелка.

Потом я порылась в сумке и достала сплетенный вчера медальон. Думаю, я вправе взять такую плату за свой труд. Немного зиральфира для счастья будущей красавицы и умницы.

Вернувшись на кухню, я протянула его матери.

— Мам, отдай это Иринке. Это для ее будущей дочери.

Она сжала его в кулаке.

— Значит, уже сегодня?

— Скорее всего, — кивнула я.

— Ты собралась?

— Нет, — я покачала головой, — Мне ничего не нужно — там.

— Понимаю…

— Если это возможно, я обязательно постараюсь вернуться.

— Разве что, ненадолго.

— Конечно.

— Иди, а то опоздаешь.

Вот и все. Она даже не обняла меня.

Шеф, как всегда, встретил меня в магазине и настороженно поинтересовался:

— Рен, все в порядке? Что там у вас произошло?

— Да ерунда, матушка шухер навела. Ничего серьезного.

— Ну и славно. Иди кассу принимай.

— Игорь…

— Ну, чего еще?

— Я, наверное, сегодня работаю в последний раз.

— Чего?! Офигела?! Где я тебе замену искать буду?!

— Найдешь. Или Иринку попроси, она кого-нибудь на раз-два сосватает.

— Рен, ты рехнулась? Сама-то куда податься собралась?

— В дальние страны, Игорь, в дальние страны. Хотя… Я вообще-то немного рановато пургу погнала. Знаешь, я тебе точно в конце смены скажу, когда кассу сдавать буду.

— Ой, да ну тебя с твоими шуточками! Работай, давай.

Он мне не поверил. Напрасно.

Ночь тянулась, как резиновая. После одиннадцати люди в магазин вообще заходить перестали. Я посмотрела "Чай с Муссолини", потом включила "Русалок". Смотрела хорошо знакомый фильм и думала о том, что даже в конце мне не удалось посмеяться вместе с маменькой над этой подлой жизнью, как Шарлотте и миссис Флэкс. Так мы и расстались, как и жили, практически чужими друг другу. Даже когда она рассказывала о моем отце, в ее голосе почти не было эмоций. В детстве сказки мне тоже рассказывала бабушка, не она. Она никогда не любила сказок.

К пяти утра у меня кончился зиральфир. Из последних нескольких обрывков проволоки я сплела что-то вроде шпильки для волос. Точнее, подвеску на шпильку. Я точно знала, что женщина, которая прикрепит ее к своей прическе, будет вызывать у мужчин неизменный интерес. Я не знала, откуда я это знала. Наверное, в этом и заключалась моя магия.

Синдин словно ждал, когда я приду в отчаянье, лишившись ставшего таким любимым материала. Я встала ему навстречу.

— Синдин Дил-Унгар, я сделала то, что ты просил, — я протянула ему завернутый в кусок шелка Канон.