Дмитрий Воронин - Живой щит Страница 14

От предвкушения предстоящего приключения Жана внезапно отвлекли звуки шагов. Кто-то приближался к двери, у которой он стоял, но приближался не по коридору, который стоящий на страже парень отчетливо видел вплоть до ближайших поворотов, — звуки шли из-за двери.

Постепенно он начал различать и голоса. Говорили двое, кажется, женщина и мужчина. Жану показалось, что собеседники ссорятся. Он настороженно прислушался — дверь была достаточно толстой и сильно гасила звуки, но отдельные фразы разобрать все же удавалось.

— …не можете концентрироваться. Вы ленивы и невнимательны, даже малая капля усердия продвинула бы вас далеко вперед, да откуда ж ей взяться. У вас неплохой потенциал, но…

Продолжение фразы Жан не разобрал. Говорил, несомненно, мужчина, говорил резко, даже зло.

— …несправедливы. Вам, кажется, вообще противно… — дальше он не расслышал, — …всех сил. Может, не я плоха как ученица, может, из вас получился неважный учитель?

Этот голос он определенно слышал, причем не так уж и редко.

Правда, дверь сильно искажала голос женщины, но… точно, это голос леди Алии. Странно, кто это смеет говорить с ней в таком тоне?

Тут Жан вспомнил кое-какие услышанные им разговоры и понял, кто этот невежливый собеседник маркизы. Только высокомерные эльфы могли себе позволить столь пренебрежительно отзываться о способностях маркизы де Танкарвилль. А за дверью тем временем продолжалась перепалка.

— …с этим осколком… нежеланием хоть что-нибудь толково объяснить…

— Конечно, проще всего сваливать ваши неудачи на камень. — Эльф слегка повысил голос, поэтому слова его долетали до Жана почти целиком. — Так ли он важен, этот ваш кристалл? Да, он направляет мысли, да только в вашем случае ему, похоже, усиливать нечего.

— Вы оскорбляете меня, Лериас.

— Это не оскорбления, а факты. Вы слишком привыкли к тому, что вам все легко дается. Очнитесь, леди, магия — не игрушки. Вы должны непрерывно тренироваться, каждый день. Может, тогда вы выйдете за рамки посредственности. Я лично в этом сомневаюсь.

— В конце концов, — в голосе маркизы сквозил лед, — я не просила об этой… чести. Вы вольны прервать обучение и покинуть замок в любой момент. Может, я и нерадивая ученица, как вы изволите утверждать, — что ж, найдите себе другую. И я не хочу, чтобы вы впредь разговаривали со мной таким тоном.

— Знаете ли, маркиза… — ядовито начал было Лериас, но Алия резко его прервала. В ее голосе не клокотало негодование, напротив, он был спокоен и сух. Она чеканила слова, как будто вбивая их в голову собеседника.

— Я многое знаю. Я знаю, что вас сюда не звали. Хотите учить — учите. Это ваше желание, ваша просьба. Вы явно тяготитесь этим поручением. Хорошо, уходите. Я не держу вас.

— Миледи…

— Я еще не закончила, Лериас, а вы помолчите. Я хочу учиться, я буду учиться с вами или без вас. Если вы не можете вести себя достойно, тогда возвращайтесь к своему князю и сообщите ему, что это дело оказалось вам не по зубам.

Жан ухмыльнулся — это был удар ниже пояса, все знали, что приказ князя для любого эльфа это даже не закон, это нечто гораздо большее. Закон можно нарушить, не выполнить же приказ было вещью совершенно немыслимой. Эльф, уклонившийся от выполнения приказа своего господина, подвергался такому унижению и презрению, что часто вообще не мог продолжать существование.

Люди, понятно, знали эти детали в основном от тех, кто в той или иной мере относился к немногочисленной категории «друзей эльфов». Это были люди, которых по тем или иным причинам воспитал Лесной народ. Такое случалось редко, но тем не менее случалось.

Были и другие случаи — иногда возникали краткие союзы людей и эльфов, после чего появлялись дети, как правило — красивые и утонченные. Дивный народ приглядывал за своими отпрысками, а поскольку жил, по меркам людей, вечно, то мог проследить своих потомков через много поколений. Первое время, по старым преданиям, люди верили, что союз с эльфами даст их детям бессмертие. Увы, этот союз не давал даже сколько-нибудь необычного долголетия, разве что детки были малость здоровее, да уроды среди них обычно не встречались.

Поговаривали, что и в Алии есть эльфийская кровь — впрочем, так говорили о всех красивых женщинах, а те, в свою очередь, всегда не прочь были поддержать такие слухи, поскольку они немало способствовали поднятию репутации. Жану было безразлично, одни лишь люди были среди предков маркизы или нет, он боготворил свою госпожу так, как никогда, пожалуй, не относился и к самому господу, поэтому сейчас его руки сжимали древко глефы с такой силой, что костяшки пальцев побелели, а из-под ногтей, казалось, вот-вот брызнет кровь. Всю его душу переполняло негодование — да как смеет этот гордец хоть в чем-то упрекать госпожу! Дала бы лишь знак, лишь намек — и не сносить заносчивому наглецу головы, не поможет ему тогда ни его долголетие, ни пресловутая эльфийская магия.

Все это время эльф молчал, затем раздался его голос, и Жан даже вздрогнул — столько в нем было таких несвойственных Дивному народу раскаяния и вины. Похоже, слова Алии действительно задели Лериаса за живое.

— Я… я прошу прощения, леди. Я потерял над собой контроль, поверьте, такое больше никогда не повторится. Для меня честь учить вас, честь вдвойне — ведь именно на меня лег выбор князя. Всем сердцем я хочу оказаться достойным этого выбора.

— Хорошо. — Тон маркизы смягчился. — И вы простите меня, Лериас, это был слишком жесткий разговор. Я буду изо всех сил стараться оправдать надежды князя и обещаю во всем слушаться ваших мудрых наставлений.

— Благодарю вас, маркиза…

Дверь распахнулась, и затянутый в привычный зеленый камзол эльф прошел мимо замершего навытяжку стражника, не удостоив того даже взглядом. Жан смотрел вслед удалявшейся статной фигуре и думал о том, почему же эльфы настолько недолюбливают людей. Хотя, если трезво рассудить, эльфы вообще мало кого любили, кроме своих лесов с их обитателями, к которым они, разумеется, причисляли и самих себя. Почти бессмертные, в седой древности они вечно с кем-нибудь воевали — с гномами ли, с оборотнями, потом с орками. Кто знает, не начнись тогда нашествие, может, рано или поздно эльфийские лучники обратились бы и против людей, которые медленно, но верно теснили их леса своими полями и огородами.

Воровато озираясь, Жан снял здоровенный ключ с вбитого в стену крюка и быстро сунул в карман. Теперь главное, чтобы в ближайшее время никто не хватился его, а то ведь с сотника станется — несмотря на свои угрозы, вполне может догадаться, в чем тут дело, и начать поиски.