Майкл Муркок - Скиталец по морям судьбы Страница 14

– А больше никаких свойств у этого вина нет? – спросил он. – Оно не затемняет рассудок? Уж не поэтому ли я принял твое предложение, капитан?

Капитан пожал плечами.

– Что такое рассудок?

Корабль набирал скорость. Белый туман стал гуще, холодный ветер трепал остатки одежды на Элрике, обдувал его доспехи. Он втянул носом воздух – на мгновение ему показалось, что потянуло дымком.

Он приложил ладони к лицу, прикоснулся к своей коже. Лицо его было холодным. Потом, уронив руки, он последовал за капитаном в тепло каюты.

Капитан налил вино из серебряного кувшина в серебряные кубки и сделал Элрику и Коруму приглашающий жест рукой. Они выпили.

Чуть позднее капитан спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

– Я не чувствую ничего, – сказал Элрик.

В ту ночь ему снились только тени, а утром он никак не мог понять, что же ему снилось.

Часть вторая

Плавание в настоящее

Глава первая

Кое-что о судьбе душ

Его рука с длинными пальцами и кожей цвета кости покоилась на голове демона, вырезанной из черно-коричневого дерева, – подобные украшения были на корабле повсюду. Высокий человек стоял в одиночестве на полубаке корабля и большими миндалевидными глазами темно-красного цвета вглядывался в туман, сквозь который они двигались со скоростью и уверенностью, способными удивить любого смертного моряка.

Вдалеке послышались какие-то звуки, несовместимые со звуками этого безымянного моря, лежащего за пределами времени, – звуки высокие, мучительные и жуткие, и, хотя они так и продолжали звучать вдалеке, корабль двигался на них, словно они притягивали к себе. Звуки становились все громче – в них слышались боль и отчаяние, но преобладал ужас.

Элрик слышал прежде такие звуки – они доносились из помещения, принадлежащего его кузену Йиркуну и иронически называемого им «Камера удовольствий». Было это в те дни, когда Элрик еще не бежал от своих обязанностей управлять тем, что осталось от империи Мелнибонэ. Эти голоса принадлежали людям, чьи не только тела, но и души подвергались мучительной пытке, людям, для которых смерть была не прекращением бытия, а продолжением существования в вечном рабстве у какого-то жестокого хозяина из потустороннего мира.

Ему не нравились эти звуки – он их ненавидел; он повернулся спиной к их источнику и уже собирался спуститься по трапу на основную палубу, но тут заметил, что у него за спиной стоит Отто Блендкер. Теперь, когда Корума унесли Друзья на колесницах, способных двигаться по поверхности воды, Блендкер оставался последним из воинов, которые сражались с Элриком против двух колдунов, прибывших из другого мира, – Атака и Джагак.

Черное, иссеченное шрамами лицо Блендкера выражало беспокойство. Бывший книжник, превратившийся в наемника, зажимал уши огромными ладонями.

– Элрик, во имя двенадцати символов разума, кто это там шумит? У меня такое чувство, будто мы приплыли к берегам преисподней.

Принц Элрик Мелнибонийский пожал плечами.

– Я бы предпочел воздержаться от ответа и оставить любопытство неудовлетворенным, мастер Блендкер, если, конечно, наш корабль переменит курс. Но пока мы все время приближаемся к источнику этих звуков.

Блендкер прохрипел в ответ:

– У меня нет никакого желания встречаться с тем, от чего эти бедняги так вопят! Может быть, стоит сказать капитану?

– Ты думаешь, он не знает, куда плывет его корабль? – В улыбке Элрика не было ничего веселого.

Высокий чернокожий человек потрогал свой шрам в виде перевернутой буквы V, перечеркивавший его лоб и скулы.

– Уж не собирается ли он снова отправить нас в бой?

– Больше я не буду сражаться для него. – Ладонь Элрика переместилась с резного демона на рукоять рунного меча. – У меня есть свои дела, которыми мне нужно заняться, когда я вернусь в реальный мир.

Ниоткуда налетел ветер. В тумане внезапно появилась прореха, и Элрик увидел, что корабль плывет по ржавого цвета воде, в которой поблескивали какие-то необычные огоньки вблизи от поверхности. Возникало впечатление, что это какие-то существа, с трудом передвигающиеся в океанских водах. На мгновение Элрику показалось, что он увидел белое распухшее лицо, чем-то напоминающее его собственное – лицо мелнибонийца. Он инстинктивно подался вперед, наклонился над леером, пытаясь сдержать тошноту, подступившую к горлу.

Впервые с того дня, как Элрик оказался на палубе Темного корабля, он ясно увидел судно во всю его длину. Он видел два больших штурвала: один рядом с ним на носу, другой – на корме. У штурвала, как и всегда, находился рулевой – внешне полный двойник капитана. На огромной мачте висел наполненный ветром черный парус, а слева и справа от мачты находились две каюты, одна из которых теперь была абсолютно пуста – ее обитатели погибли во время их последней высадки, а во второй располагались Элрик и Блендкер.

Элрик снова перевел взгляд на рулевого, и уже не в первый раз альбинос спросил себя – какое влияние оказывает близнец капитана на курс Темного корабля. Рулевой казался неутомимым, он редко, насколько то было известно Элрику, спускался в свою каюту, располагавшуюся на кормовой палубе, тогда как капитанская располагалась на носовой. Раз или два Элрик и Блендкер пытались завязать разговор с рулевым, но он казался глухим в той же степени, в какой был слепым его брат.

В одеяле бледного тумана, все еще цеплявшегося к кораблю (и опять Элрик задался вопросом – уж не создает ли сам корабль этот туман, окружающий его), образовались прорехи, и взгляду открылась загадочная геометрическая резьба, испещрявшая большую часть обшивки корабля от кормы до ростра. Элрик смотрел, как рисунки медленно окрашиваются бледно-розовым цветом – это красная звезда, неизменно следовавшая за ними, пронзила своими лучами нависавшую над кораблем тучу.

До Элрика донесся какой-то шум снизу. Из своей каюты появился капитан, его длинные рыжевато-золотистые волосы развевались на ветру, которого не чувствовал Элрик. Обруч голубого нефрита, которым капитан закреплял волосы, обрел в этом розоватом свете лиловую окраску, а его светлые штаны и туника отражали этот оттенок. Даже серебряные сандалии с серебряными шнурками отливали розовым.

Элрик снова взглянул на таинственное слепое лицо, в известном смысле столь же чуждое человеческой расе, как и лицо мелнибонийца. Элрику не давал покоя вопрос – откуда взялся этот слепой, который требовал, чтобы его называли не иначе как капитаном.

Словно по призыву капитана, туман снова сгустился вокруг корабля – такженщина набрасывает на плечи меховую накидку. Свет красной звезды потускнел, но крики вдалеке продолжались.