Питтакус Лор - Я – Четвертый: Пропущенные материалы: Наследия павших Страница 14

Я хочу помочь этому Гвардейцу. Возможно, я смогу предотвратить повторение Малайзии.

Стоп! Этого хочу я? Или это исходит от Первой? Может, это чужие мысли, оставшиеся после путешествия по ее воспоминаниям? Раз у меня уже были глюки с Первой, есть ли теперь какая-нибудь разница между ее сознанием и моим?

— Глубоко копнул, — произносит Первая, заглядывая в монитор мне через плечо. — Но, может, все же займешься своими философскими изысканиями после того, как мы спасем этому гвардейцу жизнь, ммм?

Это решает все. Сворачиваю отчет до того, как у техников появится хоть шанс его заметить, и выскальзываю из помещения. Бегу по коридорам, свободным сейчас от работников — все они присоединились к охоте на Хойла. Вслед за этой мыслью понимаю, что времени у меня ровно столько, сколько продержится Хойл. А потом техники почти наверняка обнаружат пост в блоге и передадут адрес ударной команде.

Когда я добираюсь до нужной улицы, я уже запыхался. Приходится заставлять себя двигаться дальше. Мышцы ног готовы сорваться после нескольких лет неподвижности; легкие горят, зрение застилают темные пятна.

Однако я стягиваю с себя плащ, выдающий во мне могадорца, и перехожу на бег. В отдалении воют сирены, местные органы власти спешат на место сражения.

Дорога до тихого переулка, где находится здание, занимает у меня минут десять. В голове не укладывается, что укрытие Гвардейца все время было у нас под носом. Если бы мы подождали, Конрад Хойл сам бы пришел к нам в руки, и вся эта свалка на улицах не потребовалась бы. Но, конечно, мне только на руку, что все вышло так, как вышло.

У входа в дом останавливаюсь, чтобы отдышаться. Старый кирпичный жилой дом, ныне переделанный под три квартиры, если судить по домофону снаружи. Мне везет: пожилая дама как раз выходит на прогулку со своей толстой белой болонкой, и я успеваю поймать дверь до того, как она захлопывается. Несусь на второй этаж — единственный не подписанный на домофоне внизу.

Колочу в дверь квартиры, наверное, чересчур сильно. Если б я был Гвардейцем в бегах, такой громкий стук заставил бы меня тут же кинуться к пожарной лестнице. Но вместо этого из квартиры доносится испуганное шевеление, телевизор резко замолкает и наступает тишина.

Стучу снова, только спокойнее, и прижимаюсь ухом к двери.

По ту сторону слышны тихие приближающиеся шаги, но девочка молчит.

— Открой, — шепчу я, стараясь говорить мягко, но настойчиво. — Ты в опасности.

В ответ тишина.

— Меня послал твой Чепан, — делаю я еще один заход. — Тебе нужно сматываться отсюда.

После затяжной паузы тоненький голосок отвечает:

— Откуда мне знать, что ты не врешь?

Хороший вопрос, но времени у меня в обрез. Вероятно, в этот самый момент Конрада Хойла настигла ударная группа могадорцев. Я могу сказать этой девочке, что ее Чепан практически труп, что наши вот-вот сюда заявятся. Могу попытаться выбить дверь, только сомневаюсь, что мне хватит на это сил.

Рядом со мной в коридоре появляется Первая. Хмурая и отстраненная.

— Расскажи ей о ночи, когда они пришли, — просит Первая. — Ночи, когда явился твой народ.

Возвращаюсь к воспоминанию Первой об космодроме, перепуганные лица вокруг нее, бешеную гонку к кораблю.

— Я помню ночь, когда они пришли, — начинаю я, поначалу нерешительно, но с каждым словом все увереннее. — Нас было девять, плюс наши Чепаны, все бежали в панике. Потом появился пайкен, его от нас отогнал какой-то Гвардеец. Думаю, он там и погиб. Потом нас затолкали в корабль и…

Умолкаю, воспоминания о последнем дне Лориен почему-то вызывают грусть. Оглядываюсь туда, где стояла Первая, но она снова исчезла, вернувшись в мою голову.

Полдюжины замков щелкают задвижками, и дверь в квартиру открывается.

Глава 17

Ее псевдоним — Мэгги Хойл.

После моих недолгих наблюдений за Конрадом Хойл, я ожидал увидеть этакого мини-бойца. Однако Мэгги оказалась полной противоположностью своего Чепана. На вид ей не больше двенадцати, но и для этого возраста она все равно мала. Мышонок с копной медно-рыжих кудряшек и в очках с толстыми линзами. Единственный признак воспитания Хойла: маленький пистолет в ее руке, направленный на меня, когда я вхожу в квартиру. Такое оружие подошло бы какой-нибудь богатой дамочке, направляющейся в неблагополучный район. Едва дверь за мной захлопывается, Мэгги, кажется, с облегчением откладывает оружие.

— С Конрадом все в порядке? — спрашивает она.

Телевизор в углу небольшой квартирки беззвучно показывает новости: с вертолета снимают горящие обломки автобуса, в котором ехал Хойл. Похоже, битва закончилась. Значит, действовать нам нужно как можно быстрее.

— Не знаю, — отвечаю я, не желая говорить о своих сомнениях, что ее Чепан выжил. Надо шевелиться, и мне не хочется ее расстраивать. Сейчас некогда лить слезы.

Мэгги не только моложе, чем я ожидал, она еще и не обладает даже долей той храбрости, что я приписывал Гвардейцам, после прожитых лет в воспоминаниях Первой. Мэгги суетливая и нервная, совсем не дерзкая и не самоуверенная, и совершенно не готова сражаться.

В этом мы с ней похожи.

Осматриваю оставшуюся часть квартиры. Она не выглядит обжитой. Скорее всего, Мэгги въехала сюда не раньше прошлой недели. Толстый слой пыли все еще покрывает пустой камин и другие поверхности. Около маленького открытого чемоданчика лежит полусдутый надувной матрас, вокруг которого кучками валяется одежда, на письменном столе стоит тарелка с остатками хлопьев, в розоватом молоке плавают кусочки воздушного риса. Разглядываю комнату в поисках Ларца, который, как нас учили, имеется у каждого Гвардейца, но нигде его не вижу. Либо у Мэгги его нет, либо она хорошенько его запрятала.

Рядом с тарелкой на столе лежит ноут, который и привел меня сюда. На экране до сих пор открыта та самая страница с блогом, прокрученная к самому низу в ожидании комментариев. Бедный ребенок просто сидел здесь и ждал, пока кто-нибудь ответит, а появился в итоге я.

— Не стоило этого делать, — говорю я, кивая на ноутбук.

Мэгги выглядит виноватой, кидаясь к компу, чтобы его захлопнуть.

— Знаю. Конрад будет в бешенстве, — говорит она, косясь на работающий телевизор. — Я просто переживала, что он не вернется и…

Мэгги замолкает на полуслове, выглядя смущенной. Ей не нужно заканчивать фразу; я и так знаю, что она собиралась сказать. Что она боялась остаться одна.

Страх. Одиночество. Очень похоже на ту смесь чувств, которая побудила Первую тусить с безмозглыми серферами и начать воровать в магазинах. Не слишком приятно признавать, но то же самое стал испытывать и я после пробуждения из комы.