Window Dark - Лаура - королева призраков Страница 14

Воскресенье делит население нашей необъятной страны на две части. Одна хватает лопаты и до седьмого пота вкалывает на садовых участках, выполняя постановления правительства и мудрые заветы Ильича, который сам трудился, не покладая рук, и другим велел. «Лучший отдых — это смена работы». Обрекая нас на добровольную трудотерапию, обаятельная Тамара Максимова на все лады расхваливает быт простого западного фермера, позабыв, однако, о священном для тех же американцев уик-энде. Правительство, сетуя на нерадивых колхозников, не желающих сдавать продукты, уже готово поголовно осчастливить народ земельными сотками или участками на картофельных полях. И народ счастлив. Он бегает по магазинам в поисках садового инвентаря, выслушивает советы астрологов, в какие дни следует сажать свеклу и апельсины и требует переноса сериала «Богатые тоже плачут» на будние дни. Но не о них сейчас речь.

Другая часть вожделенно устремляется на «отведенные для торговли места», доводя плотность населения на один квадратный метр оных до самых невероятных показателей.

Рыночная площадь всегда являлась центром средоточения населения. Не музеи, не городская ратуша, а именно магазины привлекают к себе народ. Возьмем к примеру Москву. Красная площадь — центр столицы, центр страны. Тысячи людей каждый день касаются подошвами ее серых булыжников. Зачем же пришли они сюда? В Кремль, посмотреть на царь-пушку, царь-колокол и соборную площадь? Не на них ли любуются москвичи и гости столицы и в первый раз, и во второй. И в сотый.

А что это за красивое здание сереет через площадь от Кремля? ГУМ!

Государственный Универсальный Магазин. Десятки тысяч людей, никогда не видевших вышеперечисленных чудес русских мастеров, ежедневно вступают в его владения, наполненные богатствами стран содружества, а в последнее время и всего мира. Ну кто из нас, побывав в Москве, не отметился под его прохладными сводами? А очереди? Вы резво пристраиваетесь в хвост, а Ваш спутник или спутница пробираются вдаль, горя желанием знать, что же такое можно приобрести за поворотом живой змеи. В любом случае это что-то дешевое и качественное, а значит, редко встречающееся в нашем постперестроечном мире. Ибо народная мудрость гласит, что за слишком дорогим и слишком ненужным очередей не бывает.

В любом случае мы уже в очереди. Далеко-далеко еще час блаженства, но с каждой минутой, с каждым пройденным шагом кусочек светлого будущего неизбежно становится ближе. А волнующее чувство, пронизывающее тревогой каждое нервное окончание? Помните? Хватит или не хватит? Достанется или нет хоть что-нибудь?

Пусть другого размера, цвета или запаха. После обменяемся. Главное выстоять, дойти, не упустить свой миг удачи. И вот так каждый день. Вы говорите, очереди канули в вечность. Да не скажите. В любом месте, где вдруг и в наши изобильные времена обнаружится хоть что-нибудь подешевле и покачественнее товарной массы, заполонившей наши прилавки, кучкуются знающие люди. Собравшаяся толпа, сверкнув злыми глазами, извернется хвостом. И вот она, очередь! А чего это Вы на меня так смотрите? Вы здесь не стояли!

Однако, время — деньги. Мы готовы, сэкономив часок-другой, расстаться с приличной суммой. И вот в наших руках красочная «Montanna», «Adiadas» или «Live`s» из Китая. Отличная вещь! До первого дождя. Но спрос велик и предложение огромно.

Правительство и тут ухватило суть времени. Широко открыв двери в торговый бизнес известным указом, оно великодушно подождало, пока как можно больше людей вложит туда свои деньги, и тут же прикрыло дверь с другой стороны, дополнив указ поправкой «с уплатой за место». Возликовали магазины, обозначив прилегающую к ним территорию своей священной и неприкосновенной собственностью. Опередив местную мафию, они немедленно бросились сдирать вышеозначенную уплату, все увеличивая размер сбора. И даже рынок обзавелся дополнительным штатом служащих, чтобы ни один торговец не оказался неохваченным правительственной заботой. Нововведение тут же не замедлило сказаться на ценах. И простому труженику ничего не осталось, как коситься на окна троллейбуса и покрикивать жене: «Это же надо! Пиво за тридцатник! И ведь находятся дураки, берут. Вон, вон, какой-то баран купил!»

По этому поводу Борис как-то разразился следующим творением:

Если Вы, увидев цену, сразу в обморок упали,То не вешайте торговца, продавец не виноват.Отправляйтесь-ка работать лучше на «Нефтеоргсинтез».Пусть пораньше Вы помрете, зато бартер получив.

Говоря газетными штампами, Боря являлся человеком эпохи, то есть удачливым коммерсантом, и только немного не дотягивал до героя нашего времени — белый мерседес и отдых в Сочи были пока не по карману. Нет, Борис не мотался челночными рейсами в Турцию и Китай, скупая самые дешевые в мире товары. Зато он с первого взгляда мог определить, что из рыночного ассортимента следует купить и за сколько перепродать. Я тоже не был дилетантом в ценах, но меня всегда останавливал страх перед неудачной перепродажей и потерей оборотного капитала. Борька же лез напролом. Он мог втиснуться в самый узкий промежуток между продавцами и, заговорив клиента, всучить тому любую неказистую вещь.

Но Борис уже сейчас готовился к роли национального героя. За неимением многомиллионной телеаудитории он покровительственно объяснял свое торговое кредо мне:

— Ты думаешь, кто мой клиент? Богатенькие буратины? Нет, большие люди не для меня. Мой товар покупают такие, ну вот как ты, например. Хочется им купить себе хоть что-нибудь, а в кармане лишь десятка. Что им остается? Только жвачка. Тут важен момент. Десятку потратить — пара пустяков. Вот она уже исчезла, и ты опечален. Но нет, здесь она, лежит еще пока в кармане, ждет. И вдруг ты замечаешь жвачку. Не по десять рублей, не по шесть, не по пять.

Заметь, всего по три рубля. Пусть немного липкая, ерунда. Сладость остается, и карман не пустой. Взял ты себе жвачку и выбор оставил. Захочу еще куплю, не захочу — дальше пошлепаю. Тут психологию понимать надо.

Но мне было не до психологии. Я все еще мучительно стеснялся своего присутствия на рынке, боялся встретить знакомых или соседей, отворачивался в сторону при первом же подозрении на знакомое лицо. Не мог я переломить себя в эпоху рыночной экономики. Если и следовало мне изучать психологию, то только свою собственную.

Уф! Взглянув на Борькин ящик, я с чувством безмерного облегчения отметил, что кучка жевательных резинок заметно сократилась в объеме. Близок, близок час возвращения блудных конспектов! Я осторожно переступил с ноги на ногу, стараясь не прикоснуться к груде поддельных «Левисов», над которыми высился гигант, ничем не уступающий ростом Арвидасу Сабонису. Последнюю жвачку по три пятьдесят ухватила губастая девица с лошадиной физиономией, а я готов был уже сам заплатить шесть рублей за две оставшиеся. Стояние на одном месте у всех на виду убивало меня. Я лучше буду сидеть целый день за компьютером, доводя до ума какую-нибудь программу, хотя фанатиком ночных или круглосуточных бдений меня тоже не назовешь.