Алан Фостер - Триумф душ Страница 14

— Не понимаю, чем они могут помочь?

— Король не сказал. Он только предупредил, что нужно подождать до утра. Тогда станет окончательно ясно, можно ли вытащить корабль.

Станаджер насмешливо заметила:

— Ждать — это мы можем. Как будто у нас есть выбор! — Она повернулась к первому помощнику. — Назначьте вахтенных, Кемарх. И если случится что-то… м-м… неожиданное, пусть поднимают весь экипаж. — Затем, повысив голос, она обратилась к матросам, которые были на палубе: — Эй, слушайте мою команду! Все в кубрик, и спать. Если нам повезет, — она глянула на Эхомбу, словно он был во всем виноват, — завтра мы вылезем из этой ямы. — И, совсем тихо, проворчала сквозь зубы: — Хотя не представляю как.

V

Эхомба по привычке поднялся с первым лучом солнца. Симна любил поспать подольше, но на этот раз, почувствовав, что товарищ уже встал, тоже вскочил: ему не хотелось пропускать представление. Если ничего не произойдет, еще будет время вздремнуть.

Хункапа Аюб не спал давно: в замкнутом пространстве ему всегда было не по себе. Только Алита невозмутимо подремывал; немногое в мире было способно заставить гигантского кота пожертвовать сном. Не спала и Станаджер. Заложив руки за спину, она беспокойно расхаживала по палубе, время от времени поглядывая на море. Эхомба поднялся на палубу и подошел к ней.

— Есть что-нибудь? — спросил он и, прикрыв ладонью глаза от лучей низкого солнца, обвел взглядом даль.

— Ничего! Только перед самым рассветом я видела стаю летучих рыб. Надеюсь, твой краб не воспринял нашу просьбу как просто повод поболтать с приятным человеком на языке жестов.

— Не думаю. К тому же он не мой краб. И не саргассового человека. Что бы ни случилось, он останется своим собственным крабом.

Раздался крик вахтенного — невнятный крик изумления, — и взгляды всех обратились туда, куда указывал матрос.

Под самым бушпритом поднимался из глубины строй крабов всех расцветок и видов. Одни были известны Эхомбе, других он никогда в жизни не видел. Синие и зеленые, бурые и белоснежные… Маленькие песчаные крабы и крабы-скрипачи, вооруженные большими и острыми клешнями. Были среди них и королевские крабы, но самого короля видно не было.

Линия крабов шириной около двух футов начиналась у корабля и уходила вдаль. Она пересекала долину, взбиралась по склону и исчезала за горизонтом. Все крабы были прочно сцеплены между собой, и их шеренга на глазах утолщалась.

— Их здесь миллионы! — воскликнул Симна.

— Десятки миллионов, — поправил Эхомба.

Клацанье клешней и удары панцирей сливались в оглушительный грохот.

— Как же они собираются нам помогать? — недоумевала Станаджер. За долгие годы плаваний она видела много удивительного, но такого — ни разу. — И нам-то что делать?

— Я знаю! — воскликнул Симна, уверенный в том, что в любом деле лучше него знатока не найти. — Этиоль заколдовал их, и они потащат корабль на собственных спинах. Как только их соберется достаточно много, они начнут. Правильно?

Эхомба печально посмотрел на друга:

— Тут нет никакого колдовства, Симна, — и повернулся к Станаджер: — Когда, капитан, соберется сто миллионов крабов, мне кажется, будет мудро бросить им линь.

— Бросить им… что?

На мгновение в ее глазах отразилась растерянность, потом Станаджер поняла. Она повернулась и начала отдавать приказания Териусу и матросам.

Через несколько минут прочный легкий канат был намотан на кабестан, а свободный конец брошен вниз. Сразу же ближайшие крабы набросились на него, вцепились в канат клешнями и принялись вертеться на месте, опутывая им лапы.

— Линь закреплен! — крикнул матрос, стоящий на носу корабля.

Станаджер бросила выразительный взгляд на Эхомбу и махнула рукой матросам, стоящим у кабестана.

— Начинайте!

Матросы проворно выбрали слабину, а в следующее мгновение «Грёмскеттер» вздрогнул и тронулся с места.

— По местам! — выкрикнула капитан.

Матросы мгновенно бросились исполнять приказание. Коренастая Пригет встала за штурвал, с нетерпением поглядывая на безвольно обвисшие паруса.

Наконец нос корабля достиг основания склона, а потом красиво изогнутый форштевень «Грёмскеттера» начал медленно, очень медленно приподниматься. Матросам пришлось хвататься за что попало, чтобы удержаться на палубе, когда корабль заскользил вверх по склону, держа курс на край долины. Все затаили дыхание. Если трос лопнет, если сотни тысяч клешней и лап вдруг расцепятся… тогда корабль вновь соскользнет обратно во впадину. И, возможно, уже навсегда.

Но край приближался. Наконец «Грёмскеттер» прополз над покатой бровкой и медленно, переваливаясь с боку на бок, выровнялся. Матросы разразились ликующими криками. Паруса затрепетали под напором ветра, и корабль, постепенно набирая скорость, начал удаляться от долины посреди океана.

Линия крабов распалась; оказав помощь людям, они уходили на глубину. Станаджер приказала как можно быстрее вытаскивать намокший трос, пока он за что-нибудь не зацепился. Ей очень хотелось поблагодарить удивительных помощников, но как это сделать? И она повернулась к Эхомбе.

— Мы же их еще не поблагодарили…

Симна и Хункапа Аюб вместе с командой уже праздновали освобождение, но Эхомба продолжал пристально вглядываться в воду. Услышав голос капитана, он повернулся.

— Крабы помогли нам, потому что им приказал их король. Меня смущает другое. Одни крабы не смогли бы справиться с этим делом.

— Почему?

У Станаджер было превосходное настроение. Они вырвались из морской долины, паруса наполнены ветром — что еще нужно?

— Я готов согласиться, — попытался объяснить Эхомба, — что у них хватило бы сил вытащить корабль, но все равно им необходимо было за что-то зацепиться. — Он повел рукой в сторону открытого моря, по которому бежали легкие волны, и спросил: — Что же это было?

— Какая разница? — Станаджер пожала плечами. — Мало ли! Например, коралловый риф…

— Кораллы не способны выдержать такую нагрузку.

— Хорошо, подводная скала тебя устроит?

Неожиданно ей пришло в голову, что Эхомба относится к числу людей, которые просто не созданы для веселья, хотя его холодность и далека от могильного спокойствия. Такую удачу не грех и отпраздновать. Вон Симна ибн Синд веселится со всеми. Может, Этиоль только с виду такой серьезный? Она ущипнула его, и Этиоль наконец отвел взгляд от морских волн.

— Ого, так ты еще жив? — улыбнулась Станаджер. — А я уж начала сомневаться.

Эхомба смутился — и Станаджер была рада, что ей удалось его смутить.

— Я… я никому не хотел портить настроение. Я не меньше других счастлив, что нам удалось выбраться из этой проклятой ямы. Ты должна меня извинить. Просто у меня такой характер: если задамся каким-то вопросом, то пока не найду ответ, ни о чем другом думать не в состоянии. Конечно, я могу немного отвлечься, но не до конца.