Файролл. Петля судеб. Том 1 - Васильев Андрей Страница 15

– Зря ты, не совсем мы пропащие, – возразил ей Петрович, намеливая наклейку. – Вон сколько времени тут уже шарики гоняем – и ничего, никто пока ни с кем не подрался. От двух бортов в середину кладу чистого!

Он уже в который раз обыгрывал Стройникова, причем показательно-разгромно, совершая сие деяние исключительно в назидательных целях. Индифферентный по жизни Петрович практически ко всем людским слабостям и порокам относился снисходительно, так как сам был подвержен многим из них, но вот хвастовство терпеть не мог. Геннадий же еще на дальних подходах к бильярдному клубу обещал всех обыграть, да так, что полетят клочки по закоулочкам. В результате он то и дело кукарекал из-под стола, поскольку играл, как оказалось, не ахти. Нет, всяко лучше меня или Вики, но с Вадимом тягаться ему было явно не под силу, как и с Ташей.

Собственно, последний час все мы ждали, когда эта парочка схлестнется друг с другом, но они не спешили, то ли копя силы для финального боя, то ли еще по какой причине.

– Партия. – Таша с треском загнала шар в «зеленую» лузу и горделиво вздернула свой курносый носик. – Соловьева, лезь под стол. Ну или завтра принесешь мне пакет с баранками. Только мягкими, а не такими, о которые зубы обломаешь!

– Принесу, – расстроенно засопела Мариэтта. Ей явно хотелось обвинить Ташу в том, что та нечестно играла, но возможности такой не имелось. Бильярд не карты, тут жульничать хоть и можно, но все же крайне сложно. – Принесу.

– Тоже партия, – сообщил всем Петрович, «крученым» ударом отправляя шар в лузу. – Мне баранки не нужны, лезь под стол. Что «ну-у-у»? Давай-давай. Игорный долг – это святое. Наталия, коли ты освободилась, так, может…

– Не знаю, не знаю. – Моя вечно голодная сотрудница уперла турняк кия в пол, подбоченилась, отставив левую ногу назад и приобретя при этом схожесть с лихим кавалеристом времен давным-давно отгремевшей над полями и лесами Гражданской войны. – Ксюх, ты ни одной партии за весь вечер не сыграла, между прочим. Даже любимый начальник – и то пару раз нам класс показал. Пусть невысокий, но все же. А ты знай в кустах отсиживаешься да ликер хлещешь.

– Без меня, – буркнула поименованная особа, опрокинув рюмочку означенного напитка. Не знаю, я бы не рискнул такое употреблять, больно уж у этого ликера цвет неестественный. И не красный, и не оранжевый, а какой-то промежуточный. Чую, одна его стопка наносит печени урон, соразмеряемый с ящиком водки, никак не меньше. – Бильярд – не мое. Вот если бы вы в «крокодила» играли – тогда пожалуйста. А все это катание шаров по столу…

– Забава для идиотов, – закончила за нее Таша. – И не спорь, ты именно это имела в виду.

– А я и не спорю. – Ксюша отправила в рот еще одну рюмку ликера, вытерла губы ладонью и продолжила: – Была охота. Все так и есть. Ик!

– Вот вы обе сегодня разошлись, – прониклась Шелестова. – Знала бы – давно бы сюда вас затащила, блин! Эта бильярдная неправильно называется, вот что я вам скажу! Какие «Кий и два шара»? Ее надо переименовывать в «Сорванные маски». Или даже не так. «Метель сорванных масок», вот!

– А почему «метель»? – утомленно осведомилась у нее Вика. – Она тут при чем?

– Понятия не имею, – бодро ответила ей Елена. – Просто так звучит красивее.

– Ой, Лен, напридумываешь ты вечно всякой всячины. – Мариэтта взяла из вазы с фруктами грушу. – Метель, маски… Все куда банальней обстоит. Просто одна наконец наелась от пуза, потому разговорчивой стала, и вторая тоже в каком-то смысле… Кхм… Накушалась.

Ксюша смерила Соловьеву недобрым взглядом, но промолчала, не стала ее слова никак комментировать.

– Не хочешь – не надо, – миролюбиво произнесла Таша и ткнула пальцем в сторону Петровича. – Ну что, не передумал ставить на кон свою удачу?

– В противостоянии с тобой я бы даже личную мужскую свободу поставил в заклад, – неожиданно игриво заявил мой давний приятель, – и проиграл ее. Но, боюсь, не прокормить мне тебя. Нет, не прокормить.

– Воу! – оживился задремавший было по нетрезвому делу Самошников. – Народ, а тут все, похоже, не так просто. Петрович, мы тебя теряем?

– Спи дальше, – посоветовал ему именинник. – Или завидуй тише.

– Даже если и так, то что такого? – резонно заметила Шелестова, снова отхлебнув из стакана. – Ну, трещит над ними крылышками амур, это же здорово! И еще – предусмотрительно. Петрович, в отличие от тебя, на перспективу работает.

– Поясни! – потребовал Самошников.

– Ночи все короче, дни длиннее, температура стоит в районе нуля неделю, снег почти сошел, – начала загибать пальцы Елена. – Короче, весна пришла, горюшко ты наше. Скоро деревья соки по стволам погонят, щепка на щепку полезет, и у Петровича все в этом плане будет отлично. А ты, шутник, будешь на него смотреть и завидовать. А вечерами, приходя в пустую съемную квартиру, один, сам с собою…

– Да пошла ты, – уже всерьез обиделся на нее коллега. – Сама ты с собою, понимаешь!

– Что ты там говорил про приличных людей, Вадим? – рассмеялась Вика. – Прости, я в тот раз не расслышала.

– Но никто ведь пока не умер? Значит, все нормально, – хладнокровно уточнил Петрович, снял треугольник с пирамиды шаров и предложил Таше: – Твой удар первый. Разбивай.

Не знаю, как кому, а мне все очень понравилось. Утро выдалось суетным, день – противоречивым, зато вечер вышел что надо. И клуб оказался очень милым, несмотря на то что первое впечатление от него лично у меня сложилось не лучшее. Не глянулся мне местный полумрак, да и неразговорчивость официантов настораживала. А оказалось – самое то. Никто никому тут не мешал, каждая компания находилась как бы в своем отсеке, включая, кстати, нашу охрану. Мы-то с Викой к ним привыкли, а вот остальные – пока нет.

Ко всему этому прилагались очень неплохая кухня и впечатляющий барный ассортимент, так что смело можно говорить о том, что вечер задался. Причем настолько, что не хотелось, чтобы он вообще заканчивался. Подозреваю, что мое мнение разделяли и остальные, кроме разве что стремительно набиравшейся до состояния риз Ксюши. Не понимаю, с чего ее так растопырило-то? В чем причина? В служебном плане у нее все нормально, особенно если учесть, что за последний косяк никаких санкций не последовало, в личной жизни никаких неприятностей не происходит. Тут ведь как: нет личной жизни – нет неприятностей.

А она вон, рюмку за рюмкой опрокидывает и соловеет прямо на глазах. Вот куда ее такую красивую теперь везти, а? Домой рискованно, не дай бог надумает за добавкой сходить и найдет в ночи приключения на свою задницу. Или, того хуже, на спине заснет и проследует по стопам Дженис Джоплин.

Но и с собой мы ее забрать не можем. Даже с учетом всех знакомств и возможностей не дадут нам ее в жилые помещения «Радеона» провести, пусть и на одну ночь.

Удар! Петрович киксует, причем даже я, изрядный профан в бильярдных забавах, понял, что сделал он это умышленно.

– Я и так у тебя выиграю, – недовольно нахмурилась Таша, причем ее мимика чем-то напомнила мне Трень-Брень. – Да-да! Так что не подставляйся больше, хорошо?

Она нанесла удар, при виде которого Петрович изумленно поднял брови, что в его случае означало, помимо удивления, еще и восхищение. Но я с ним согласен, выглядело все очень красиво. Шар несколько раз ударился о борта и вернулся почти туда же, откуда стартовал.

– Прошу. – Таша цапнула с борта мелок. – Только теперь уж играй как следует!

– А смысл? – поинтересовался у нее Вадим. – Сдается мне, что если я и выиграю, то только по случайности.

– Смысл в том, что никогда не надо сдаваться, – пояснила Таша, – даже тогда, когда именно это вроде бы является самым разумным шагом.

А ведь она знает, о чем говорит. Ее в свое время, по сути, приперли к стенке, доказав факт шпионажа в пользу Консорциума, но она не стала тогда просить пощады. Да, декларировала тот факт, что она не в восторге от происходящего, но не более того. Может, еще и потому Азов не стал ее трогать? Илья Павлович суров и безжалостен, но иногда он проявляет определенную лояльность по отношению к тем, кто вызвал у него симпатию в той или иной форме, я давно это подметил.