Академия Зож - 2 (СИ) - Буланова Наталья Александровна Страница 15

- У меня есть. А вот у тебя…

«Улитка» застыла, чуя подставу. Ну а что, ведьма, она и в другом теле – ведьма. Заметьте, это только неделя обучения прошла! Что же дальше то будет?

А еще надо вытрясти информацию из призрачной ведьмы о моей звериной сути. Вот верну тело, кровь трансформаторов в себе оживлю и буду первой ведьмой с возможностью оборота. О как!

Размечталась да? Ну а что? Мечтать – дело полезное. Можно сказать, что мечта - это двигатель души. Так что только вперед! Мне еще Зака спасать!

- Летун! – закрыла глаза и позвала свой верный транспорт.

Эмпат очень недружелюбно покосился в мою сторону. Похоже, у этих двоих сложились не очень хорошие отношения.

- Ты же с ним ничего не смог сделать? – на миг я обеспокоилась, а потом отмахнулась от этой мысли, как от неприятного запаха. Вряд ли, скорее – бревнышко бы с ним что-то сделало. Например, отнесло бы его в далекие края, на эмпатские берега… Вот тогда бы эта бледная морда точно бы узнал, что такое голод!

Тео Гун зашагал быстрее и уже почти перестал хромать. Все-таки повышенная регенерация – вещь! Но для эмпатов я бы ее исключила, будь моя воля.

- Не полетишь? – крикнула в спину блондину, останавливаясь и задирая голову вверх. На горизонте пока чисто…

А потом вдруг появилась стремительно приближающаяся точка, что с каждой секундой становилась все жирнее и четче. Спустя несколько мгновений я могла точно сказать – бревно летит сюда не одно. Через пять секунд определила с кем…

Алан.

- Похоже, ты не летишь, Тео… - протянула я, мысленно потирая ладошки.

Мне стоило отдать должное восхитительному таланту Летуну к маневрированию между деревьями! Такой эстетики полета я не видела давно. Все-таки мой летающий транспорт – лучший во всем мире!

Когда я было подумала, что Тео падет смертью храбрых, протараненный моим дружелюбным бревнышком и не менее эмпатолюбивым укротителем, когда вдруг Летун обогнул его и проскользнул мимо со свистом и ветром.

Я была настолько заворожена полетом, что поздно рассчитала – они не остановятся. Неужели, решили таранить Мари? То есть меня? Ну нет же, правда?

Мама! Та самая, которая тигрица, спаси и сохрани, а? – взвыла я мысленно и полетела вверх. И лишь когда почувствовала под собой жесткость магического полена, а на животе – крепость руки Алана, поняла, что убивать никого и не собирались. Фух!

Я оказалась сидящей спиной к Кертису и затылком чувствовала его часто дыхание. Оно щекоткой бегало по коже, распаляя нервные окончания, и я еле сдерживала желание втянуть шею.

А еще было боязно. Не оттого, что я лечу на запредельных скоростях, нет, я была уверена в Летуне. А оттого, что Алан опять меня не узнал. Неприятно признавать, но боль буквально иссушала мое сердце, заставляя ее покрываться трещинами разочарований, когда раз за разом Кертис не видел истинную меня. Но как же обстоит дело сейчас, если он, как самый настоящий герой, прилетел забрать меня из лап коварного злодея. Это я Тео, конечно, польстила, ну пусть немного походит со званием почетного злыдня – так у меня антураж ситуации красивее выходит.

Вот сейчас Алан еще теснее прижмет меня к себе и… и…

И Кертис правда прижал меня к себе, крепко, до сжатия диафрагмы. Воздух выскочил из легких, как из воздушного шарика, а я замерла в ожидании. Некомфортно – ваша правда, даже слегка больновато, но ради романтичного момента можно и потерпеть!

Но Кертис упрямо молчал. Проходили минуты, я уже устала дышать крохотными порциями из-за сжатых в объемах легких, а Алан не проронил и слова.

Живот горел в том месте, где его касалась рука. Спина жгла от того, насколько плотно прижал меня к себя Кертис. Но внутри этот предательский дятел-мозгоклюйка долбил: «Это он Мари так прижимает? Или меня?».

Сомнения еще никого до хороших результатов не доводили, вот и я скатилась в ту же степь. Чувство радостной эйфории, что, наконец, Алан вернулся за мной, таяла, как туман поутру. Все-таки каждая девушка – натура романтичная, пусть это бывает скрыто глубоко, под слоями различных масок, но все мы ждем чуда. Подвига любимого. Широко жеста любви, сбивающего с ног. Умопомрачительного всплеска эмоций. И почти все сталкиваемся с мужской стеной самоконтроля.

Вот у меня папа – типичный пример такого поведения, а мама – полная его противоположность, врыв эмоций. Может, оттого и живут столько лет вместе, проходя через горе и радости, что разные?

Я покосилась на Кертиса, но так и не смогла увидеть его лица. А показывать уж совсем откровенный интерес гордость не позволяла. Так и сидела, полностью собранная, настороженная и оголенная, как нерв. Дергалась от каждого движения Алана на поворотах и затаивала дыхание, когда он прислонялся еще ближе, не оставляя между нашими телами ни малейшего расстояния.

Дав круг почета над академией, попутно сбавляя набранную скорость, Летун плавно пошел на посадку подальше от главных аллей учебного заведения и любопытных глаз. Пролетел в полуметре от зеленого махрового газона и полностью остановился.

Вдруг вторая рука Алана обвилась вокруг меня, прижимая к себе так, словно он хотел слиться со мной в одно целое. Подбородок Кертиса надавил на макушку, послышался шумный выдох и вымученное, из самой глубины души:

- Когда я закрываю глаза, то чувствую, что это ты.

Мои глаза непроизвольно заслезились. Ну вот ничего не могла с этим поделать – оставалось только часто-часто моргать, чтобы не дать ускользнуть капле и спуститься вниз по коже соленой дорожкой.

- Это же ты, Дженни?

Теперь я не смогла выдавить ни слова – комок в горле не давал даже толком дышать, не то, что говорить. Поэтому я просто кивнула, зная, что он почувствует движение даже с закрытыми глазами.

- Дженни… - я почувствовала поворот его голову и вот он уже прижался к макушке виском. Голос стал доноситься прямо в правое ухо, так тихо, что если бы он не был в нескольких сантиметрах от барабанной перепонки – и не услышала бы: - Прости, ждала так долго…

Сказал буквально одними губами, но я услышала. И тугой узел в солнечном сплетении развязался. Но я по-прежнему не могла издать ни звука.

- Бавкан раздери, это словно ты и не ты! Ну скажи же что-нибудь! – Кертис отчаянно прошептал мне в макушку.

- Это я, - ответила, но голосом Мари. Чужим голосом, не своим, с глубокими и чуть хрипловатыми нотками, которых отродясь не было в моем собственном. И я почувствовала, как еле заметно дернулся Кертис. Как его покоробил чужой голос, ведь даже его руки на секунду расслабили объятия, будто хотели отпустить чужачку.

Я замолчала, чувствуя себя так, будто одну половину тела опалили кипятком, а другую – стуженой водой. Кертис теперь знал правду, но мог ли он ее принять?

- Тебе не по себе со мной такой? – спросила тихо, стараясь как можно меньше показывать наше отличие голосов с Мари, сводя на шепот.

- Это жутко. И странно. Я смотрю на тебя в чужом теле и это… - Кертис замолчал, а потом вдруг практически задушил меня в сильных объятиях: - Но я привыкну. Да и мы постараемся побыстрее вернуть тебе твое тело.

Правда была горькой. Конечно, мне бы хотелось, чтобы он смотрел на меня как раньше, видел сквозь тело истинную душу, будто физическая оболочка была прозрачной и все было по-прежнему. Но реальность была куда как жестче: внешне я – другой человек, женщина, старше его, а визуально ему нравится другая. Вдруг, только из-за внешности? Или «картинка» имеет для него огромное значение?

Я представила, если бы вдруг он оказался, например, в теле своего друга-врачевателя и мне стало не по себе. Ужасное ощущение подступающего удушья от трудности принятия другого тела, немного помогли понять Алана и его внутренние терзания. Ведь мы даже не начали отношения, еще совсем на эфемерном уровне и вынуждены проходить через такие испытания. Каждый бы справился? Сомневаюсь. Рассуждения хороши лишь в теории, а на практике это не только до боли странно, но и до мурашек на коже непривычно.