Рик Риордан - Перси Джексон и проклятие титана Страница 15

— Это традиция, — ответил Хирон, — товарищеская встреча всякий раз, когда у нас в гостях охотницы.

— Да, — пробормотала Талия, — конечно… товарищеская.

Хирон дернул головой в сторону мистера Д., который по-прежнему, нахмурясь, выслушивал от Нико, сколько защитных очков имеют боги в его игре.

— Давайте сматывайтесь, — велел Хирон.

— И то правда, — сказала Талия. — Пошли, Перси.

Она вытолкала меня из Большого дома, прежде чем Дионис вспомнил, что собирался стереть меня в порошок.

— Ты уже восстановил против себя Ареса, — напомнила Талия, когда мы устало плелись к домикам. — Хочешь нажить еще одного бессмертного врага?

Она была права. В свое первое лето в лагере я вступил в схватку с Аресом, и теперь он и все его дети жаждали моей смерти.

— Прости. Просто не сдержался. Это так несправедливо!

Талия остановилась возле оружейной мастерской и устремила взгляд через долину, на верхушку Холма полукровок. Ее сосна была там, на нижней ветви блестело Золотое руно. Волшебное дерево все еще охраняло границы лагеря, но дух Талии больше не придавал ему мощи.

— В жизни все несправедливо, Перси, — пробормотала Талия. — Иногда мне хочется…

Она замолчала, но тон у нее был такой печальный, что мне стало ее жалко. С нечесаными черными волосами, в черной одежде панка и старом шерстяном пальто она походила на большого ворона, совершенно неуместного в ландшафте, где преобладало белое.

— Мы вернем Аннабет, — пообещал я. — Только пока не знаю как.

— Сначала я узнала, что пропал Лука, — сказала она. — Теперь Аннабет…

— Не думай так.

— Ты прав. — Талия выпрямилась. — Мы найдем способ.

На баскетбольной площадке несколько охотниц бросали мяч в корзину из-под кольца. Одна из них о чем-то поспорила с парнем из домика Ареса. Отпрыск Ареса взялся за рукоять меча, а у охотницы сделался такой вид, будто она в любой момент может сменить баскетбольный мяч на лук.

— Я это улажу, — сказала Талия. — А ты походи по домикам. Скажи всем, что на завтра намечается взятие флага.

— Договорились. Ты будешь капитаном.

— Нет-нет, — отказалась она. — Ты в лагере дольше. Тебе и быть капитаном.

— Мы можем быть, ну… сокапитанами.

Похоже, эта мысль понравилась ей меньше, чем мне, но она кивнула.

Когда она уже направилась к площадке, я окликнул ее:

— Эй, Талия!

— Что?

— Прости за то, что случилось в Уэстовере. Мне надо было все-таки дождаться вас.

— Все в порядке, Перси. Я, вероятно, поступила бы так же. — Талия переминалась с ноги на ногу, словно не в силах решить, стоит ли продолжать эту тему. — Помнишь, ты спросил насчет моей мамы? Я… ну… одернула тебя, что ли. Просто… Я вернулась, чтобы найти ее через семь лет, но выяснилось, что она умерла в Лос-Анджелесе. Она, в общем… сильно пила и явно была не в форме, когда вела машину поздно ночью пару лет назад и… — Талия часто заморгала.

— Мне очень жаль.

— Ну так вот… Дело… дело не в том, что мы были очень близки. Я сбежала, когда мне было десять. Лучшие два года своей жизни я провела, странствуя с Лукой и Аннабет. Но все же…

— Так вот почему ты так переживала в машине Аполлона.

Талия настороженно посмотрела на меня.

— Что ты имеешь в виду?

— То, как скованно ты держалась. Наверное, вспоминала маму, не хотелось тоже оказаться за баранкой…

И я тут же пожалел о том, что сорвалось с языка. Выражение лица Талии приобрело опасное сходство с лицом Зевса… как-то раз я видел его в гневе… словно в любую минуту ее взгляд способен разрядить в меня миллион вольт.

— Да, — пробормотала она. — Да, должно быть, ты прав.

Еле передвигая ноги, она направилась к площадке, где отпрыск Ареса и охотница пытались изувечить друг друга с помощью меча и баскетбольного мячика.

Строения в Лагере полукровок представляли собой самое странное сочетание зданий, какое только можно представить. На одном конце располагались большие сооружения с белыми колоннами, принадлежавшие Зевсу и Гере, под номерами один и два; домики пяти богов стояли слева, а домики пяти богинь — справа, в целом образуя букву «U» вокруг центральной лужайки и очага для барбекю.

Я обошел дома, рассказывая всем о предстоящем взятии флага. Попутно разбудил кого-то из парней Ареса мирно храпящего днем, и он заорал, чтобы я убирался прочь. Когда я спросил его, где Кларисса, он ответил:

— Отправилась на поиск по поручению Хирона. Сверхсекретное задание.

— С ней все в порядке?

— Месяц о ней ничего не слыхал. Она пропустит нашу акцию! Так же как и ты, задница, если не уберешься отсюда!

Я решил дать ему вздремнуть.

Наконец я подошел к третьему домику, домику Посейдона. Это было приземистое серое здание, сложенное из морских камней с вкраплениями ископаемых ракушек и кораллов. Внутри он, как всегда, пустовал, не считая моей койки. Над подушкой на стене висел рог Минотавра.

Вытащив бейсболку Аннабет из рюкзака, я положил ее на ночной столик. Отдам Аннабет, когда найду. А я обязательно ее найду.

Сняв часы, я активировал щит. Он развернулся с резким скрежетом. Шипы доктора Торна оставили на меди примерно дюжину следов. Одна пробоина мешала щиту раскрыться целиком, поэтому он напоминал пиццу с двумя недостающими ломтиками начинки. Прекрасные картины, которые отчеканил на поверхности мой брат, покоробились. В сценке, изображавшей нашу с Аннабет схватку с Гидрой, казалось, будто в моей голове пробило кратер метеоритом. Я повесил щит на крюк рядом с рогом Минотавра, но теперь на него было больно смотреть. Может, Бекендорф из домика Гефеста починит его. Он лучший оружейник в лагере. Спрошу его за ужином.

Я по-прежнему сидел, тупо уставившись на щит, когда обратил внимание на странный звук — бульканье воды — и понял, что в комнате появилось что-то новое. В глубине домика я увидел большую раковину с водосточным желобом в виде рыбьей головы, изваянной из камня. Изо рта рыбы вырывалась струйка соленой воды, стекавшей в небольшой бассейн. Вода, должно быть, была еще и горячей, поскольку в холодном зимнем воздухе над ней курился туман, как в сауне. Это согревало комнату, придавало ей летний вид и наполняло свежим запахом моря.

Я подошел к бассейну. Никакой записки и вообще ничего, но я понимал, что это может быть только даром Посейдона.

Я посмотрел на воду и сказал:

— Спасибо, папа.

По воде пробежала рябь. На дне бассейна поблескивали монеты — около дюжины золотых драхм. Тогда я понял назначение фонтана. Это был намек не отрываться от семьи. Намек мне.