Ирина Котова - Королевская кровь Страница 15

Она делает глубокий вдох. Пока она думает, в кабинку, постучавшись, заходит пожилой официант. Он, не здороваясь, ловко расставляет чашечки с кофе, конфеты, мороженное, пирожные, меняет пепельницу и величественно удаляется. Екатерина перехватывает его удивленный взгляд.

— Я, когда нервничаю, либо курю, либо сладкое ем, — объясняет она, набирая ложечкой мороженное, — успела заказать, пока ждала вас.

— И как вам удается сохранить такую фигуру?! — восхищается он вполне искренне, а она даже расслабленно как-то смеется и грозит ему облизанной ложечкой.

— Осторожно, господин Инклер, а то я подумаю, что вы со мной флиртуете.

— Он наклоняется вперед, позабыв и про бороду, и про дурацкие светлые волосы, и хрипло говорит:

— А что, если и так?

И видит ответ в ее расширившихся зрачках.

Эту ночь они проводят вместе, и их любовь болезненна и остра, как у всех одиноких, случайно пересекшихся людей.

Наутро, одеваясь и периодически затягиваясь из лежащего на подставке мундштука, Кэти спокойно рассказывает о своем детстве и юности. Люк вытирается после душа и внимательно слушает ее. О том, как придя в первый класс императорской гимназии, где учились дети аристократов, она увидела заплаканную светленькую девочку и с удивлением узнала, что эта плакса — третья принцесса Марина Рудлог. О том, как ей стало жалко всхлипывающую малявку, и она подсела к ней и поделилась шоколадкой. Как ее с родителями, до того бывавшими в дворце только на общих приемах, пригласили в личные королевские покои, где была Марина, хорошенькая, как куколка, в нарядном кружевном платье, и сама королева.

— Ее Величество приняла нас очень ласково. Маринка рассказала ей, что подружилась с девочкой, которая ее успокоила и поддержала, и Ирина-Иоганна решила поближе познакомиться с семьей такой "великодушной леди".

Последние слова она произносит с иронией. Она и не думала дружить с плаксой, и как можно назвать человека другом за день? Однако Марина, воспитанная в ограничениях дворца, не имела опыта дружбы, и поэтому стремилась к любому человеку, который был к ней добр. Вот так, благодаря половинке не самой дорогой шоколадки, ее семья стала вхожа в ближайший круг принцессы. Благодаря ей судьба и самой Екатерины, и ее сестер сложилась наилучшим образом, — сама Екатерина, происходящая из не самого родовитого рода, сделала отличную партию, выйдя замуж за герцога, сестры ее тоже не остались без выгоды.

— Марина всегда очень переживала из-за всего, у нее такой несколько невротический тип характера был, — говорит она. — Плохая оценка, замечание, парень не так посмотрел, — она в слезы. А я всегда была жилеткой.

Единственное, когда она не плакала — это со своими животными. Как-то Огонек, конь такой у нее был, — поясняет Кэти, — случайно брыкнулся и заехал копытом ей в бедро. Вскользь, но синячище был на пол-ноги, черный. Так она даже не всплакнула, представляете? Зато как ругалась королева, как грозилась не пускать больше к лошадям. У Ее Величества к Маринке всегда было особое отношение, мне даже казалось, что она ее любимица. Во всяком случае за нее она тряслась больше всего. Но вот тогда, когда мать пообещала отобрать Огонька, я первый раз увидела у Марины приступ фамильного гнева, испугалась страшно.

Она одевает в уши тяжелые серебряные серьги, видимо, тоже непростые, бабушкины. Серьги завораживают, качаются, стелятся по изящной шее.

— Выпускались тоже вместе, напились тогда, как поросята, — смеется она, — и нас личный водитель вез до дворца, а там уже из рук в руки передавали, чтоб королеву не встретить. Ей потом все рассказали, конечно, и она сама лично нам наутро читала лекцию, как правильно пить. А нам тааак плохо было, это что-то. Правда, моим родителям королева сказала, что все было в порядке, мы вели себя прилично и пришли вовремя. Удивительная женщина, никогда не понимала, что она сделает в следующий момент, как отреагирует. Жаль, что все так потом вышло.

Леди Симонова вздыхает, подходит к голому Люку, сладко целует его в губы, да так, что ему снова требуется душ, желательно, холодный.

— Спасибо, что дал мне снова почувствовать себя живой, милый.

— Кэти, подожди, — он видит, что она собралась уходить. — Когда ты видела Марину?

Она пожимает плечами.

— Мне иногда кажется, что это бред какой-то, что я обозналась. А с другой стороны — практически уверена, что это была она. Это было в день свадьбы с Симоновым.

Фамилию мужа она произносит, немного кривясь, будто на язык попало что-то горькое.

— Уже шел послесвадебный фуршет, шампанское, официанты, весь свет там. Проходил он в нашем доме, потому что после мы собирались сразу ехать в Симоново, чтоб, — она усмехнулась, — зачать наследника под сенью родового поместья. И тут ко мне, а я трезвая, как стеклышко, чтоб наследник здоровый был, голова болит от голода, потому что платье такое, что не выдохнуть, не то, чтобы съесть что-то. Злая, хочется сбежать от рыл этих, снять платье и выпить обезболивающее. Так вот, тут ко мне подходит одна из официанток, и говорит, что меня какая-то девушка видеть хочет, и что она в зале.

Я не поняла, выглянула из комнаты и попросила показать эту девушку. Она в уголке стояла, грустная такая. Все на нее косились, потому что выглядела, как неформалка — волосы красные, макияж какой-то ужасный. Я сначала сказала, что не знаю ее, и не пойду, а потом снова посмотрела, и она на меня.

— И тут, — Екатерина передергивает плечами, — я как будто Маринку увидела. Будто там два человека один на другой наложены были. Дернулась было к ней, но тут охрана подбежала и выпроводила ее, как неприглашенную. Вот и все. Может, это от голода помутилось у меня в голове да от переутомления.

"А может, — подумал Люк, — это твои ведьминские способности позволили увидеть то, что другие не видели".

Эта потрясающе красивая и очень одинокая женщина бросает на любовника последний взгляд, подмигивает ему, и выходит за дверь.

Поздним вечером, после бесплотных посещений очередных адресатов из списка, он сидел, курил на любимой скамейке у ворот, когда вспомнил кое-что важное.

— Борис, а где отчет о девочках?

Охранник обескуражено посмотрел на него и наморщил лоб, пытаясь вспомнить.

— О каких девочках, господин Кембритч?

— О тех, у которых машина сломалась, и они ночевали у нас. Я тебе задание давал — разузнать, кто они да откуда. Что, не сделал? — Люк очень удивился.

Борис глянул на него так, будто хотел покрутить у виска пальцем.

— Так я ж вам через неделю отчет принес, лично в руки отдал. Вы ж мне еще премию обещали за скорость.