Галина Романова - Одна на две жизни Страница 15

Подмастерья заозирались по сторонам. Зрители тоже насторожились.

— Вы уверены, учитель? — поинтересовался один. — Практически в любой предмет?

— Да, юноша, — нахмурился тот. — Любой неодушевленный предмет отныне может обзавестись собственной душой. Разве это справедливо, что не только люди, но и звери наделены душами. Души — или, вернее, природные духи! — есть даже у воды, лесов, полей, воздуха, огня. Но у творений рук человеческих, многие из которых достойны соперничать с творениями природы, души нет! Достаточно вспомнить уникальные произведения искусства. Про них говорят, что они сделаны с душой. Но во всех ли них есть душа как таковая? Или, к примеру, легендарные мечи?

— Многие из них обладали душами, — подал голос другой подмастерье. — Достаточно вспомнить Рассекающий короля Дрозодера Первого. Или Ревущую Ярость императора Бальдуга.

— Не буду спорить, — помотал головой алфизик и осторожно поместил колбу на специальную подставку. Огонек качнулся, взмывая к самой пробке, словно пытался убраться подальше от темного месива на дне. — Это были великие клинки. Они могли разговаривать и давать советы. А меч Голос Бури короля Шарамы пел, когда его обнажали, и для каждой битвы у него была своя песня. Но знаете ли вы, как эти мечи получили свои души? Чтобы родился один такой клинок, должна была умереть одна женщина. В Рассекающем жила душа жены короля Дрозодера. Ревущей Ярости свою душу отдала несостоявшаяся невеста императора. Она была воительницей и нарочно в бою бросилась на этот меч, ибо убить императора было выше ее сил, а признать поражение означало перестать быть воином и стать просто женщиной. Она предпочла смерть — и ее душа перешла в меч, чтобы вечно сражаться. А Голосу Бури отдала свою душу и голос любимая дочь короля Шарамы, пожертвовавшая собой, чтобы ее отец мог вернуть себе трон и отомстить захватчикам. Но, господа, согласитесь, что это слишком жестоко — использовать женщин и приносить их в жертву. Грядет новый век, он принесет большие перемены. Все больше и быстрее в нашу жизнь входит техника. То, что еще недавно было простенькими механизмами, служащими в основном для развлечения детей и скучающей публики, теперь завоевывает место в нашей жизни. Уже никого не удивляют часы и музыкальные шкатулки. Мы можем наблюдать звезды с помощью выдвижных телескопов. Кое-где опробованы новые ткацкие и прядильные станки. Недалек тот день, когда для передвижения по городу нам не нужно будет запрягать в повозку лошадь — фиакр или ландо смогут ехать сами, повинуясь только разуму человека и заключенной в них энергии…

— Ну, — раздался голос среди слушателей, — это, простите, ересь…

— Не ересь, ваше сиятельство! — тут же кинулся в бой один из зрителей в первом ряду. — Осмелюсь напомнить, что вы находитесь на кафедре алфизики, которая почти полвека назад создана при нашем Всеобщем университете науки и искусства. В этих стенах было сделано множество открытий, и одно из них вы сейчас имеете возможность лицезреть!

— Благодарю, господин ректор, — поклонился докладчик. — Если позволите, я продолжу…

Он смотрел при этом не на спорщика, а на его соседа, который и бровью не повел из-за этой перепалки и лишь кивнул головой.

— Так вот. Нам удалось путем наблюдений, серии опытов и теоретических расчетов выяснить одну вещь. Для того чтобы технический прогресс оказался на деле, а не на словах, необходимо в каждый механизм вдохнуть живую душу. Без этого они просто не будут работать…

— Но позвольте, — снова вылез спорщик, — а как же часы и все эти развлекательные штуки?

— Часы и игрушки — суть примитивные приспособления, сиятельный герцог. Их легко сломать, еще легче заменить на другие. Мы же говорим о настоящих механизмах, способных работать на благо человека, служить ему. Создатель вдохнул живую душу в Первопредка и оживил его, а мы хотим вдохнуть душу в машину и сделать ее способной выполнять возложенные на нее задачи. Но, как я уже сказал, рисковать чужими жизнями — жизнями людей! — мы не имеем права…

— А если — нелюдей? — раздался голос из рядов зрителей.

Алфизик насторожился, выискивая взглядом говоруна.

— Нелюдей? — переспросил он. — Да, в империи живут многие нечеловеческие расы, являющиеся ее верными подданными. Достаточно вспомнить сатиров, рогачей, шезрулов… Но, насколько я знаю наши законы, они являются такими же подданными и имеют практически те же права, что и люди. Отличным выходом из положения станет синтез искусственной души — наилучший вариант для творения рук человеческих. Только что вы были свидетелями, как мы создали искусственную душу. И сейчас на ваших глазах в качестве эксперимента мы попытаемся поместить ее в один из предметов… — Алфизик потер руки и внимательно посмотрел на колбу, внутри которой сверкал крошечный огонек. — Для чистоты эксперимента мне нужна любая вещь искусственного происхождения, способная выполнять строго определенные функции.

Он обвел собравшихся внимательным взглядом, но все только переглядывались и перешептывались.

— Кхм… — Третий подмастерье, державшийся за спинами двух других, шагнул вперед. — А вот это подойдет?

Подойдя к кафедре, он ловким движением выхватил из-за пояса короткий широкий офицерский кортик.

Аудитория ахнула. Кто-то из первых рядов подался вперед. Кто-то попятился. Лишь несколько человек застыли, во все глаза глядя на сцену.

— Откуда это у вас? — поинтересовался алфизик.

— Нашел, — коротко ответил подмастерье.

— Где?

— Зря интересуетесь. Другого там уже нет. Так берете?

Острый кончик смотрел прямо в живот ученому. Тот сглотнул, не сводя глаз с полосы металла. Он не любил своего младшего подмастерья и побаивался его. И именно этот страх — хотя чего бояться-то? — и заставлял давить в себе остальные эмоции.

— Если все получится, мы будем иметь оружие, всегда разящее без промаха и не способное причинить значительный ущерб своему владельцу, — негромко произнес тот. — Оружие, которое всегда будет лежать в руке как влитое и при любом раскладе сможет нанести врагу рану опаснее, чем другой такой же кортик. Правда, вряд ли кортик будет способен петь и разговаривать… Если же нет… Думаю, несколько капель жидкости не причинят ему особого вреда. Только вот… Зачем вам это надо, Ариэл? — Алфизик предпочитал не обращаться к своему подмастерью по фамилии.

— Это уж мое дело, — спокойно ответил тот.

— Прошу вас, — промолвил сидевший в первом ряду ректор. — Мы ждем результатов! Первая часть произвела на нас должный эффект, но что будет со второй?

Алфизик поджал губы. Этот малый его просто подставляет, притом что среди зрителей находятся высокие гости — его заранее предупредили об этом, да и стража у дверей что-то да означает! Если на глазах у десятков людей удастся подсадить искусственную душу в оружие, станет ясно, что подобное возможно и в массовых масштабах. Подумать только! Огромное количество разумных механизмов. А что, если, обретя душу, эти приборы захотят власти над человечеством? И так уже идут жаркие споры о том, нужны ли вообще станки и машины и не грозит ли это концом света? А машины, способные думать и чувствовать? Экспериментаторы стояли сейчас на пороге если не великого открытия, то поворотного момента в истории.