Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — курпринц Страница 15

— Да уходите же! — крикнул он.

— А вдруг эти люди хотят просто…

— Это не люди! — заорал он взбешенно.

— А-а-а, — протянул я, — тогда ладно.

Они уже набрали скорость, я тронул каблуками бока арбогастра, он с готовностью пошел крупными скачками. Когда я оглянулся еще раз, за мной уже мчится отряд в пару десятков голов, если не больше, а вдали быстро уменьшается фигурка растерянного и оскорбленного таким невниманием Зигфрида со вскинутым для схватки мечом.

Багровые всадники несутся за мной с тяжелым грохотом, земля вздрагивает, за каждым целый рой искр, что превращается в огненный шлейф, и кажется, что их там целые сотни.

Арбогастр время от времени оглядывается на меня и недовольно фыркает, дескать, можем оторваться от погони с легкостью, так почему не? Я сжимался в ком, мне и самому, конечно же, хочется того же до жути, однако неизвестно, что натворят эти огненные демоны, если это демоны…

Да и в птеродактиля могу превратиться, успею, но это всего лишь уйти от непонятной погони сейчас, а в следующий раз могут нагрянуть так, что и хрюкнуть не успею…

Я сделал пару резких поворотов, погоня тут же поворачивает следом, оставляя на земле выжженный след и глубокие оттиски копыт. Я трижды подпускал их ближе, обнаглев, старался рассмотреть, но понял только, что все крупнее меня, вроде бы в железных доспехах, но тоже раскаленных докрасна так, что капли металла срываются и падают на землю быстро темнеющими комочками.

Впереди показалась деревушка, я поспешно свернул, чтобы не промчаться с этими чудовищами прямо по главной улице, и потом долго неслись по каменистому косогору, пока впереди не распахнулась равнина.

Там по самому краю бодрой рысью несется всадник на рыжем тонконогом коне, плащ живописно развевается за его спиной, как будто просится на взлет.

Я не сразу узнал Хреймдара, явно выехал на поиски раритетов, а Зайчик скорректировал бег, и через несколько минут мы уже неслись с ним рядом.

Он оглянулся в изумлении.

— Ваше высочество?

— А ну покажи, — сказал я с задором, — что умеет твой новый конь!

Он молча пригнулся и пришпорил своего рыжего. Некоторое время мы мчались сквозь ветер, я нарочито придерживал арбогастра, чтобы не ушел слишком резко вперед, затем Хреймдар начал оглядываться через плечо.

— Ваше высочество!

— Да?

— За вами погоня?

Я отмахнулся.

— Да пустяки, не обращай внимания. Правители свыкаются с мыслью, что их хотят убить.

Он вскрикнул испуганно:

— Убить?

— Что, — изумился я, — для тебя это новость? Профессиональный риск! Вообще-то окупается.

Он нервно оглянулся, невольно припал к конской гриве, его конек в самом деле пошел чуточку быстрее, но Хреймдар то и дело оглядывался в испуге интеллигента, попавшего в уличную драку.

— Это багровое зарево, — крикнул он, — что настигает нас… это что?

— Да что-то такое, — сообщил я, — как ты и сказал, багровое. С оттенком пурпурного, но больше внутри, а по краям, все верно, багровое с переходом в малиновость, но это не цвет, вообще-то такого цвета нет, разве что у дур-женщин, а так это фиолетовый.

Он вскрикнул жалобно:

— Ваше высочество!

Я сказал легко:

— Там внутри этого зарева еще и люди, представляешь? Ну не совсем люди, как, думаю… И не совсем кони под ними… Зачем-то раскаленное докрасна, будто им тут холодно. И кони, наверное, из другой климатической зоны. Возможно, прямо из ада, как думаешь? Да ладно, не бери в голову. Мы же мужчины! Что за жизнь, если каждый день тебя не пытаются убить?

Он сказал нервно:

— Да вот как-то перебиваюсь…

— Как? — изумился я.

— Живу! — крикнул он сердито.

— Существуешь, — уточнил я гордо, — а жить — это постоянно получать удары судьбы и бить в ответ! А что, эти вот, что гонятся, тебе не нравятся?

Он вскрикнул:

— Нет!!!

— А как насчет приключений? — осведомился я. — Насчет упоения в бою и бездны мрачной на краю?

— Нет, — ответил он отчаянно. — Это грубо, я предпочитаю приключения духа, мысли!

Я посоветовал благодушно:

— Тогда брось в них каким-нибудь заклятием. Или предметом потяжелее…

— Предметом?

— Нуда, — подтвердил я, — я слышал, что если расческу бросить — лес вырастет… Увы, думаю, не сразу, а так это лет через сто… А землю под ними расколоть, чтобы провалились?

Он вскрикнул устрашенно:

— Ничего этого не могу! Все, теперь нам не уйти!

— А заклятия? — прокричал я.

— Я не могу на ходу, — крикнул он. — Мне нужны ингредиенты или хотя бы компоненты для зелий… И часы неторопливых раздумий!

— Этого нет, — сказал я громко, перекрывая частый стук копыт, — а что можешь вот прямо щас?

Он пригнулся к конской шее и крикнул:

— Почти ничего! Миражи, морганы, иллюзии… да и то на несколько минут…

— А дождь? — сказал я с надеждой. — Сейчас бы хар-р-роший такой ливень нам всем не помешал… Можно с градом, не возражаю.

— Дождь вообще невозможно, — прокричал он. — Это надо быть уж и не знаю кем…

Глава 8

Мы выметнулись на красивейшую обширную равнину, густо заросшую красными маками, хотя вроде бы уже не сезон, одинокое раскидистое дерево с ярко-красной кроной, тень от нее на землю ложится густая, а еще там у самых корней блеснул небольшой родничок…

— Как красиво, — крикнул я, — райский уголок!

Хреймдар крикнул затравленно:

— Чего?

— Тебе не кажется, — ответил я громко, — что рядом с красотой ум и сердце всегда кажутся бедными родственниками?

Он крикнул обалдело:

— Вы о чем?

— О красоте природы! — ответил я. — Когда еще и полюбоваться, как не сейчас? А то всегда в делах, всегда в делах…

Он крикнул яростно:

— Вы с ума сошли? Какая природа?

— Бесчувственный, — сказал я обвиняюще. — Природой любоваться нужно в любом положении! Или делать вид, что любуешься. Только так и можно прослыть культурным человеком, хотя действительно культурному вообще-то насрать на эту природу.

Впереди местность странно понижается с некой диспропорцией, я тряхнул головой, что за оптический обман, вдруг понял, впереди просто обрыв, а то, что вижу дальше, это земля намного ниже, намного…

Хреймдар тоже сообразил, начал придерживать коня, но я заорал:

— Нет!.. Давай к самому краю!

— Мы окажемся в ловушке! — крикнул он.

— Сделаешь мираж!

— Что?.. Какой мираж? Зачем мираж?

Мы подскакали к самому обрыву, я глянул в пропасть, голова закружилась от бездны.