Макс Фрай - Ключ из желтого металла Страница 15

Когда я проснулся, автобус стоял. За окном было темно, вдалеке виднелись будки и шлагбаумы, освещенные тусклым синевато-белым сиянием фонарей. Граница, понял я. Паспортный контроль, слава богу, отменили еще зимой, присоединив наконец к Шенгену новые территории, однако верные традициям водители все равно здесь останавливаются. Но какого черта так темно? Мы же вроде засветло должны польскую границу проезжать, неужели так опаздываем? Или, наоборот, идем с опережением графика и это уже чешская граница? Нет, быть такого не может, если бы я всю ночь в одной позе проспал, сейчас бы голову повернуть не мог. Но шея в порядке, значит, дрых всего пару часов, следовательно, и граница – польская, и стемнело совсем недавно, а что отстаем от расписания, не моя печаль, я до понедельника абсолютно свободен. Так что долой заботы, перекур.

Не то чтобы мне так уж хотелось курить – спросонок-то. Но когда едешь автобусом, приходится использовать любую возможность, здесь, если припечет, в тамбур не выскочишь, а когда будет следующая остановка, решать водителю, чья воля непостижима, а действия почти непредсказуемы. Единственное преимущество перед самолетом – здесь всегда есть надежда, а там заранее ясно, что ничего не светит, поэтому даже какие-то несчастные три часа без сигареты превращаются в пытку.

Никто из пассажиров выходить из автобуса не стал. Это было довольно странно, потому что обычно даже некурящие на всех остановках выскакивают на улицу – ноги размять, свежего воздуха глотнуть. А тут никто не двинулся с места. Спят, что ли, все? Во дают люди, я-то думал, только меня после бессонной ночи в такую рань сморило.

Я достал из рюкзака термос, сделал несколько глотков еще горячего Ренатиного чая, нащупал в кармане портсигар и направился к выходу.

По земле стелился туман, совсем тонким слоем, как поземка, в окно я его не углядел, и теперь от неожиданности отшатнулся, на миг утратил представление о реальности, испугался, что увязну сейчас в этой ненадежной каше, но инерция оказалась сильнее, так что я все-таки сделал шаг вперед и с облегчением перевел дух. Под ногами был твердый, надежный асфальт, усеянный окурками и тугими комками смятой оберточной фольги, ветер гонял драную рекламную листовку сети магазинов «Тяжелый свет Куртейна», все в порядке, подумаешь – туман. Чего только спросонок не померещится.

Я закурил, огляделся по сторонам. Любой пункт пограничного контроля – то еще поле чудес. Дурной, вымороченный лабиринт, искусственно созданное на пустом месте препятствие. Я терпеть не могу государственные границы, а их охранники ужасно меня раздражают – понятно, что они не сами все это затеяли, просто работа такая, но какого черта напускать на себя суровый и загадочный вид, пытаясь превратить обычную бюрократическую суету вокруг разноцветных бумажек в леденящую душу мистерию. Но теперь я вынужден был признать, что без пограничников это пространство выглядит совсем хреново. Опустевшее, заброшенное, утратившее практический смысл, оно вдруг исполнилось подлинной жути, нагнать которую никогда не удавалось людям в форме. Честно говоря, сейчас я бы им только обрадовался.

Я сердито передернул плечами, досадуя на собственную впечатлительность, и, чтобы как-то отвлечься, пошел вдоль автобуса, заглядывая в темные окна. Немногочисленные пассажиры, похоже, действительно спали беспробудным сном, «потеряли сознание, лишенные телевизора», язвительно подумал я. На переднем сиденье дремала бортпроводница. В тусклом синеватом свете далеких фонарей ее очаровательный курносый профиль выглядел, прямо скажем, жутковато, поэтому я поспешно отвернулся и пошел дальше. Обогнул автобус, подошел к водительской двери, чтобы спросить, когда поедем дальше. На самом деле я просто хотел увидеть хотя бы одного бодрствующего человека – для разнообразия. Это сонное царство, чего греха таить, действовало мне на нервы.

Но водительская дверь, к моему удивлению, была закрыта, а сам водитель, насколько я мог разглядеть, тоже сладко спал, откинувшись на спинку кресла. Его напарник дрых на соседнем сиденье.

– Черт знает что, – растерянно сказал я вслух. Звучание собственного голоса, как ни странно, подействовало на меня умиротворяюще, поэтому я с удовольствием повторил: – Черт знает что! – и полез в карман за телефоном.

Сейчас, думал я, позвоню Карлу. Скажу: «Прикинь, стоим на границе, и все спят, включая водителя, думаю – то ли будить их, то ли ловить попутку?» И он что-нибудь скажет, например: «Выдумай что-нибудь более занимательное», а я…

«Набранный вами номер не существует», – равнодушно сообщил литовский робот женского пола, и я почувствовал, как на мой затылок ласково ложится ледяная рука паники.

Еще немного, и заору, подумал я, и внутренний голос с энтузиазмом подхватил: а давай! По крайней мере, хоть кто-нибудь проснется! Но я, конечно, не заорал, просто набрал другой номер, не мобильный, а домашний. Телефон выдал один гудок, короткий и неуверенный, после чего включился уже знакомый робот. «Набранный вами номер не существует, набранный вами номер не существует, набранный вами номер не существует…»

– Да заткнись ты, падла механическая! – громко сказал я, пряча телефон в карман. Но тут же снова его достал, набрал номер Ренаты и дал отбой при первых же звуках металлического голоса.

– Что же это такое? – спросил я вслух. – Что происходит? Как такое может быть?

Трясущимися руками выудил из кармана портсигар, извлек очередную сигарету, кое-как прикурил, снова схватился за телефон и принялся названивать – еще раз домой, Карлу, Ренате, а потом тупо пошел по записной книжке, набирал все номера подряд, ждал если не ответа, то хотя бы нормальных человеческих гудков, но слышал все то же: «Набранный вами номер не существует», – причем в голосе робота постепенно стали появляться издевательские нотки.

Скурив сигарету до самого фильтра, я выбросил окурок и невольно проводил его взглядом, то есть посмотрел вниз. И обнаружил, что туман, только что стелившийся по земле, уже окутал мои колени. Это открытие, само по себе незначительное и легко укладывающееся в мои представления о законах природы, стало последней каплей. Я заорал в голос и метнулся обратно, к открытой пассажирской двери. Ворвался в салон и не раздумывая бросился к водителю. Разбужу его, и пусть делает что хочет, лишь бы ехал отсюда скорее, давно уже пора ехать, черт знает сколько тут стоим, а он спит, скотина такая, с бодуна, что ли, в рейс вышел?..

– Почему мы никуда не едем? – громко спросил я.

Поскольку ответа не последовало, потряс водителя за плечо. Его рубашка была влажной, но пахла не потом, а почему-то речной водой. Мое прикосновение не произвело никакого эффекта – водитель не пошевелился, не выругался, даже не вздохнул. Да какое там, он, кажется, вовсе не дышал. Я метнулся к его напарнику – тот же результат. Влажная одежда, холодная кожа, острый запах сырости и никаких признаков жизни. В глазах у меня потемнело, давешняя ледяная ладонь по-хозяйски расположилась на затылке, но удивиться я так и не удивился, как будто заранее знал, чем все закончится.