Академия Сердцеедов. Обман (СИ) - Полина Верховцева Страница 15

— Я же просила никогда больше не трогать меня! — зашипела, а у самой ноги едва держали. Под коленями мелкая дрожь, а сами колени, как из мягкой глины.

Коул убрал руки за спину и отступил на шаг.

Я уже простилась с ним, запретила себе думать о том, что не увижу, что не мой. И вот он стоял напротив меня, волком смотрел и дышал так надрывно, будто и правда переживал.

Внутри словно горячее масло расплескалось. Больно до жути, и тоскливо, и еще радость какая-то измученная, оттого что просто вижу.

— Что ты здесь делаешь? Тебя же отправили в Северный Удел на практику.

— Я не мог уехать не попрощавшись.

Еще больнее. Кольнуло страхом — а вдруг не вернется? Северный удел это же на границе, а там неспокойно. То набеги, то разбои.

Его туда отправляют из-за меня. От одной этой мысли хочется провалиться сквозь землю, но боль, которую он мне причинил своим предательством никуда не делась. Она все так же разъедала изнутри, мешая спать по ночам.

— Меня отправили домой, дали день на сборы. Завтра отправляюсь.

Нет, нет, нет…почему так быстро?

А вслух:

— Ну, счастливого пути.

Боги, что я несу.

Коул смотрел на меня исподлобья, и в этом взгляде столько всего, что мороз по коже.

Какой смысл сейчас смотреть ТАК? Ты сам завел нас в этот тупик, и нет пути обратно. Кажется, он и сам это сознавал, поэтому тихо произнес:

— Ев, я не буду оправдываться — смыла нет. Любые слова после того, что ты видела бесполезны. А как, почему и зачем я это сделал — мне самому непонятно.

— Коул…

Он мотнул головой, не давая мне продолжить:

— И знаю, что не простишь. Просто хочу извиниться. Мне жаль, что так вышло. То, что я сделал это…это… — пытаясь подобрать слова, Хеммери обеими ладонями потер шею, — это такое уродство. Черт.

Запрокинув голову, уставился в потолок:

— Сам не верю, что так поступил. Я ведь тебя…

— Не смей, — прохрипела я, — никогда не смей произносить этого вслух.

Хеммери проглотил неуместное, уже не имеющее смысла признание, и горько усмехнулся:

— Не буду. Прости.

Как же больно! В животе плескалась раскаленная лава. Отравленный пузыри лопались, обжигая и оставляя раны, которые вряд ли когда-то затянутся. Ведь я его тоже… И тоже никогда больше этого не скажу. Ни за что.

Главное не разреветься.

Я отвернулась и сделала вид, что рассматриваю книги. Прошлась вдоль полки, ведя пальцем по обтрёпанным корешкам, а сама отчаянно моргала, пытаясь избавиться от влаги на ресницах.

Наконец, собрав себя в убогую, кровоточащую кучу, я нашла силы обернуться к нему:

— Ты тоже прости меня. Из-за того, что я замешана в происходящем, — неопределенно махнула рукой, — тебя отправляют из академии. Я не хотела этого и не просила. Меня устроило, если бы мы просто больше не общались и не замечали друг друга.

Смотрела на него и умирала.

Зачем ты так поступил с нами? Зачем?

— Я знаю, — глухо отозвался он, — ничего страшного. Это полезная практика. Побуду там…некоторое время.

— Ректор сказал, что тебя вернут, как только будет решена проблема. Я постараюсь разобраться с этим поскорее.

— Не смей никуда лезть! — тут же нахмурился Коул, — без тебя разберутся.

Не разберутся. Не знаю почему, но уверенность в этом крепла с каждым днем.

Хеммери с досадой выдохнул:

— Ты ведь не послушаешься, да? Ты никогда никого не слушаешь.

Я всегда слушала только тебя…

— Тебе пора. Если поймают — будут проблемы.

— Ну и что, — он равнодушно пожал плечами, — мне надо было тебя увидеть перед отъездом.

— Увидел? — их горла вырвался жалкий сип, — уходи.

Коул порывисто шагнул навстречу, будто хотел обнять, но я отпрянула, и он остановился. Горько усмехнувшись, произнес разрывающее душу:

— Прости, — и отступил, — береги себя.

И ты береги себя, а я сделаю все, чтобы ускорить твое возвращение.

Спустя пару мгновений рядом со мной уже никого не было.

Из библиотеки я выходила, как пьяная. Ноги не держали вообще, а сердце…мое глупое, глубоко несчастное сердце захлебывалось отчаянием. Почему все сложилось именно так? Зачем?

— Эй, Найтли! — заправив руки в карманы, ко мне неспешно подошел Доминик.

— Тебя только не хватало.

— Что ты там ворчишь, как бабка?

— Здоровья тебе желаю. Счастья, благополучия.

— Я так и подумал, — он ухмыльнулся и встал, преградив путь, — ты мне лучше вот что скажи. Правда, что из-за тебя Хеммери выперли из Весмора?

Конечно же, слухи мигом расползлись по всей академии. Здесь секреты вообще долго не задерживались, а уж такие — и подавно.

— Никто, никуда его не выпирал! Коула просто отправили на практику.

— Да ты что? Вот из всех адептов именно его взяли и отправили.

— Потому что у него единственного освобождение от экзаменов.

— То есть ты вообще тут не при чем?

У меня снова кольнуло и заболело.

— Чего ты ко мне пристал? — угрюмо уставилась на него.

— Кстати, а не он ли сейчас с черного ходы выскочил? Вроде похож…

Я скрипнула зубами и поудобнее перехватила тяжелую, полную учебников, сумку. Оливио мой жест истолковал правильно, усмехнулся, но на пару шагов отступил.

— Не пенься, Найтли. Тебе не идет.

— А тебе не идет прямой нос.

— Значит попрощаться приходил? И надолго его сослали? Не подумай, что меня волнует судьба Хеммери, просто уверен, что без твоего участия не обошлось, и не хочется в один прекрасный момент оказаться где-нибудь у черта на куличиках, только потому что имел неосторожность оказаться в одной группе с тобой.

— Не переживай, тебе это не грозит. Туда только самых умных берут, — пробурчала я и прошла мимо него. Хотела задеть плечом, но белобрысый гад увернулся.

— Я очень умный.

— Нет.

Не знаю почему, но Ник увязался за мной.

— А почему вы поцапались? Вроде ходили, как два дурака, улыбались.

— А почему тебя это интересует?

— Сам не знаю, — развел руками, — просто увидел его и в голове щелкнуло. Любопытно стало в чем причина. Или ты из-за той девки дала ему поворот от ворот? Сеструха вроде твоя, да?

Тактом он не отличался, деликатностью тоже, а грозных взглядов, намекающих, что пора бы заткнуться, не понимал.

— Ты сейчас издеваешься?

— Нет. Пытаюсь удовлетворить болезненное любопытство. Почему так вышло, что…

— Слушай, — я резко остановилась и уперлась указательным пальцем ему в грудь, — тебе заняться нечем, кроме как нервы мне мотать? Чего пристал?

Доминик небрежно отодвинул мою руку в сторону, тряхнул белобрысой челкой и сказал:

— Хочу разобраться.

— В чем?! Почему меня променяли на другую? Так это у вас надо спрашивать, у парней. Почему одной