Оксана Демченко - Нет чужих бед Страница 15

— Она сама не понимает, что натворила, — вздохнула Тиэса. — Но я все-таки настоящая королева, приходится признать бабушкину правоту. Я почувствовала изменение сразу. Вы с Рахтой — взрослые эфриты, дети нашего родного солнца. Вы подобны его лучам. То есть даже гибель светила, этого или иного, вас не убьет. Переживете, как смерть близкого друга, даже родственника. Будет больно, тяжело, но справитесь. А Рыся… Понятия не имею, какие заклинания она понабросала, спасая этого очаровательного мотылька Изоэ. Да хорошо бы заклинания! Куда опаснее упрямство. Рыся отдала все, что могла.

— Он оставался, по сути, мертвым, когда попал к нам, в Ами, — отозвалась Лэйли.

— И был еще более мертв, когда его нашла Рыся. Холодный, вмерзший в лед, — мрачно согласилась Тиэса. — Твоя дочь поделилась своей душой и своим теплом. Вернула его. И впитала в себя привязанность к их остывающему миру. Мучительную, неотступную, как мечта Изоэ о полете. Народ и'наэ не покинет погибающую Дзоэ'та. Если мы не возродим солнце, они передадут нам свои сокровища-цветы и останутся здесь, на планете, уверенные, что это правильно. Рыся тоже останется. Пока она еще, полагаю, не ощущает полного родства с новым миром, но уже привязана накрепко. Не как свободный луч, однажды рожденный светилом и улетевший вовне, а как иное, более крупное, дорогое и любимое дитя солнца — мир Дзоэ'та.

— Если погибнет планета, то моя Алька тоже… — Лэйли снова всхлипнула.

— Пока никто не погиб, — мягко возразила Тиэса. — До Саймили лететь всего-то сорок лет. Если мы с тобой окончательно глупые, позовем бабушку Сэльви. У нас очень много времени.

— Ты сама в это веришь? А кто пришел в рубку и сказал: «Меняем курс»? Мол, если мы не полетим к той звезде, пожалеем. И если полетим — тоже… Сейчас я понимаю твои слова гораздо лучше. И не вижу повода смеяться над ними. Хотя прежде казалось смешно.

— Я всегда стараюсь находить выход из сложных ситуаций. И я не имею права на отчаяние, — улыбнулась Тиэса. — Лэйли, моя любимая тетушка! В мире Ами две тысячи эльфов. Сейчас мой папа Лоэль будит еще и гномов. Их десять тысяч, мы нейтрализуем заклятия сна пока только в ближних пещерах. Неужели ты думаешь — не справимся? Ведь есть еще и'наэ. Они любят свой мир. У нас обязательно все получится. Я королева, и я тебе обещаю.

— Тогда не стану расстраиваться. Это ужас как вредно для эфрити!

Лэйли решительно стерла слезы со щек. Подмигнула королеве, вскочила одним движением, встряхнулась — и побежала к дому. На ходу, не оборачиваясь, пообещала, что утром накормит гостей и лично проводит на общий совет. Тиэса улыбнулась и кивнула. После чего подозвала своего мальта и неторопливо пошла вдоль берега озера к ближнему ручью, гладя край мантии-крыла парящего над самой травой крупного зверя.

— Ами! — тихо позвала королева.

— Слушаю, — отозвался туман, на миг уподобившись морде огромной черепахи.

— Твоя младшая дочь летала к солнышку?

— Вернулась только что, — отозвался голос в сознании королевы. — Ты права. И Рахта прав. У нас у всех от силы полвека. Потом процесс станет необратимым. Оно начнет сворачиваться, гаснуть. Сбросит расширяющуюся верхнюю оболочку. И убьет все свои планеты. Ужасно. Нам придется улететь и того раньше. Здесь станет опасно даже для меня.

— Значит, надо самим справляться, без надежды на помощь извне, — вздохнула Тиэса. — Жаль, магия в мертвом мире гаснет… И я слишком молодая королева. Неопытная.

— Королевой тебя делает не опыт, а сердце, — улыбнулась туманная черепаха. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи и тебе, Ами. Спасибо.

— Пожалуйста, — отозвалась черепаха. — Мне нравится твое настроение, королева. В нем нет страха, лишающего надежды.

Тиэса улыбнулась, спускаясь ближе к воде небольшого ручья. Скользнула в туман, на миг благодарно коснувшись рукой шеи призрачной черепахи и погладив ее. Картинка задрожала, распалась на отдельные бесформенные клочки белесого влажного воздуха… Впрочем, вряд ли и прежде кто-то кроме королевы различил бы здесь присутствие самой Ами и расслышал бы ее голос.

Тиэса-а-Тэи, внучка королевы Сэльви, унаследовавшая способности Сердца эльфов, слышала и видела. И улыбалась. Мудрая Ами успокоила ее и сама обрела уверенность. Иначе нельзя. Великая черепаха права: страх ужаснее самой беды. Он лишает рассудок сил, столь необходимых для борьбы, притупляет интуицию. Между тем королева обязана оставаться чуткой.

Тиэса взобралась на спину мальта и полетела к морю. Там, на огромном Срединном острове, с самого начала, еще до старта, поселилась ее семья. И мама Нора наверняка давно ждет дочь, которая кому угодно другому — королева, а ей — любимое дитя. Припозднившееся с возвращением домой. Пропустившее ужин!

Королева летела и думала про Рысю. Единственную во всем мире Ами, не желающую осознать беду. Рыжая эфрити по-своему счастлива. И наверняка во сне летает, как самая настоящая крылатая и'наэ.

Алесия действительно летала. Боролась со встречным ледяным ветром. Заклинала его и усмиряла, упрямо щурясь и шипя от боли. Мелкие льдинки рассекали кожу лица до крови. Крылья покрывались изморозью и тяжелели. Вопреки всему она поднималась выше. Чтобы одолеть облачный слой и увидеть солнце, обязательно рыжее, живое и горячее, а не умирающее багрово-коричневое.

Утром эфрити довольно потянулась и подмигнула крупному близкому шару светила Ами. Рыжему и теплому, точно такому, о каком она мечтала во сне. Его путь уникален, как и сама черепаха. Вечером шар прячется в особый канал у края панциря. По нему скользит всю ночь сквозь недра Ами, нагревая их. А утром возникает снова на «востоке». Красный, остывший. До полудня он накаляется. И снова начинает клониться к закату. Чего больше в движении солнца, магии или технологии, и как они сплетены? Это знают папа Рахта и капитан Лоэль. Взрослые, мудрые и древние.

В дверь осторожно постучали. «Так тихо и бережно может проситься в гости только Дали», — уверенно предположила Алесия. Вскочила, распахнула шкаф и торопливо нырнула в воротник широкой шелковой рубашки. Пробираясь носом сквозь скользкий легкий материал, гладящий щеки, побрела наугад к двери. Нажала на ручку:

— Входи. Ты ведь по поводу нашего цветка, да?

— Конечно, — отозвалась Дали. — Красивая одежда. Похожа на крылья. В роду Айа крылья чаще всего разворачивались как раз такие, лиловые с белым. Это написано в нашей книге памяти.

— У твоего брата теперь красно-рыжие, как огоньки, — виновато вздохнула Рыся, торопливо перебирая платья в шкафу. — Вот, надевай. Лиловое. Развевается, и рисунок белый.