Юлия Григорьева - Искупление (СИ) Страница 15

— Посол Аквинтинский, Эдагар Горас с супругой и посольством.

Аквинтинцы не очень приятные люди. Суровые, вечно мрачные, неулыбчивые, одеваются в темные цвета. Религия у них идет впереди светской жизни, что наложило отпечаток на устои и ценности. Но вспыльчивые и злопамятные. Я не зря призывала герцога одуматься. Меня терзали большие сомнения, что им придется по нраву мое присутствие. И даже не просто среди придворных, а рядом с его сиятельством, как равная ему.

Аквинтинцы подошли к трону, Най изобразил на лице приветливую полуулыбку, но тут произошло то, чего я и опасалась. Посольство не поклонилось, оставшись стоять просто со снятыми круглыми шляпами в руках. Вперед вышел посол, он развернулся к герцогу так, что я оказалась как бы за его плечом, и только тогда поклонился.

— Ваше сиятельство, — Эдагар Горас выпрямился. — Не могли бы с вами поговорить без присутствия посторонних?

— Вам мешают придворные? — участливо спросил наш правитель и сделал жест, после которого придворные потянулись на выход.

— Нас покинули не все, — с намеком произнес посол.

— Все, кто вам мог мешать, ушли, — прохладно ответил Найяр.

— Ваше сиятельство, я бы не возражал, если бы рядом с вами находилась ваша жена, а не ваша… спутница, — в голосе Гораса появилась надменность.

— А чем вас не устраивает моя спутница? — поинтересовался герцог с насмешливой ухмылкой.

Посол несколько растерялся, но вдруг лицо его посуровело, и он отчеканил:

— Данная особа хороша для вашей опочивальни, но не для приема посольства из такого благородного государства, как Аквинтин. Если ваше сиятельство желает, чтобы рядом была женщина, то ею должна стать ваша законная супруга, а не эта ш… — он осекся и посмотрел на Найяра.

На лице герцога не дрогнул ни один мускул, словно посол и не нахамил ему.

— Вы желаете видеть герцогиню? — полюбопытствовал Най.

— Это было бы приятно, — кивнул посол. — Она благочестивая женщина и достойная своего супруга жена.

— Значит, желаете вести разговор с моей супругой? — на губах герцога вновь появилась приятная улыбка.

— Да, ваше сиятельство, — поклонился посол.

— Да будет так, — не стал спорить герцог. — Позовите ее сиятельство, — распорядился он.

Я вопросительно посмотрел на своего сюзерена, и он мне нежно улыбнулся. Укоризненно покачав головой, я вновь встала бесстрастным столбом, ожидая явления супруги своего любовника. Герцогиня Аниретта вошла, гордо неся свою черноволосую голову, затянутая в такой же черный шелк, с неизменным молитвенником в руках. Ее сиятельство приблизилась к трону и остановилась. Посольство с готовностью ей поклонилось, все, без исключения. Она высокомерно кивнула и замерла, ожидая, что скажет супруг.

— Незабвенная моя, — чуть насмешливо произнес герцог, — уважаемый посол из Аквинтина, Эдагар Горас, уведомил меня, что они явились для разговора с вами. Прошу вас быть гостеприимной хозяйкой, Аниретта. Господа послы прибыли ради вас издалека, так что не ударьте в грязь лицом, разлюбезная супруга. — Она встал, подал мне руку и направился к дверям из зала. — А мы не будем вам мешать.

И под потрясенное молчание послов и недоуменное герцогини, мы удалились.

— Зря ты так, — сказала я, когда мы отошли от зала.

— Любимая, не я им отказал в беседе, а они мне, причем, в моем собственном доме, — усмехнулся Найяр. — Если бы он просил аудиенции, он бы ее получил, но посол решил оскорбить меня, оскорбить тебя, вновь оскорбляя этим самым и меня. Мой прадед в таких случаях травил хамов. Дед устраивал охоты, с которых некоторые не возвращались. Отец иногда не брезговал подослать убийц. Я просто ответил тем же, хамством. Я ведь у тебя добрый и милый, правда? — Най посмотрел на меня, весело подмигнув.

Но я его веселья не разделяла. Таргар укрепился за последние три года. Последняя война закончилась тем, что герцогу удалось отстоять свои границы и хапнуть кусок чужой земли. Помощником ему стал Бриатарк, родина нашей герцогини. Ее Найяр получил в нагрузку к союзническому соглашению, которое помогло расширить границы Таргара. Теперь же он собирался избавиться от главного условия сделки — герцогини, фактически разругался с Аквинтином, а эти обид не прощают. Если Бриатарк подозревает о вероломстве Найяра, то обида Аквинтина может стать отличным поводом, чтобы выступить на их стороне.

— Най, это же война, да? — с замиранием сердца спросила я.

— Не факт, — он беспечно пожал плечами. — Бритов я пока вожу за нос, но… — он пропустил меня вперед, закрыл дверь своих покоев и прижал меня к стене, тут же запуская руку мне под подол.

— Но, — я попробовала перевести его мысли в прежнее русло и задержала герцогскую длань, не давая пробраться к намеченной им цели.

— Зануда, — фыркнул на меня его сиятельство и отпустил. — Но повода к расторжению союзнического договора у них не будет, если я расторгну брак по закону пяти бездетных лет.

— Если герцогиня вернется домой, они узнают, что ты даже не прикасался к ней. — Возразила я.

Найяр посмотрел на меня исподлобья, затем отвернулся и отошел к окну.

— Най, — позвала я.

— Какие планы на день? — с улыбкой поинтересовался герцог, уводя меня в сторону от начатого разговора.

Я с минуту внимательно смотрела на него и усмехнулась.

— Ты спишь со своей женой, Найяр.

Он поморщился и опять отвернулся.

— Тогда какие могут быть ко мне претензии, что я сплю со своим мужем? — неожиданно я разозлилась. — Видеть тебя не хочу, лицемер.

Развернувшись, я покинула его покои и направилась на выход из дворца. Стража, приставленная мне в сопровождение, тут же отделилась от стены и пристроилась сзади.

— Сафи!

Герцог догонял меня быстрым шагом. Я не отреагировала и быстро сбежала вниз по лестнице.

— Да, остановись же, — он пристроился рядом и теперь заглядывал мне в глаза. — Ты сама верно поняла, что ее девство станет поводом отказать мне в разводе…

— Вас слышат, ваше сиятельство, — холодно ответила я. — Вы решили весь дворец посвятить в свои коварные планы?

— Тогда идем назад, — герцог взял меня за руку, но я вырвала ее и вышла на улицу.

— Стой! — рявкнул Найяр, но я лишь помахала ему, не оборачиваясь. — Не вынуждай меня быть грубым, Сафи.

Я не стала останавливаться, и мой любовник не стал церемониться. Это в спальне он не брезговал и на колени встать, умолять и уговаривать, а тут, на глазах придворных, стражи и представителей других государств Найяр Таргарский оставался жестким и решительным хищником, которому было опасно перечить.