Андрей Лукин - Хозяин таёжного неба (СИ) Страница 15

- Подавятся, - сумрачно возразил Збугнята, но неуверенно так возразил, и Стёпке стало ясно: все уже смирились с тем, что придётся жить под рукой весского царя.

- А разве с царём плохо? - всё же спросил он. - Живут же весичи.

- Живут, - мрачно подтвердил Збугнята. - Так живут, что деревнями в тайгу утекают, лишь бы от царя и его слуг подале. У нас, почитай, половина княжества - беглые мужики из Веси. А коли царь и над нами встанет, куды тогда бечь? В Оркланд али к элль-фингам?

- Нельзя нам под царя, - тоже совсем по-взрослому вздохнул Вякса. - Коли над нами Весь встанет, ихие купцы и бояре всё под себя подомнут, всю торговлю. А мужиков податями задушат.

Стёпка не нашёлся что сказать. Да и что тут скажешь. Это была политика, о которой он и дома почти ничего не знал и, честно говоря, не слишком интересовался. Войны, перевороты и майданы из телевизионных новостей представлялись ему страшно далёкими и не совсем взаправдашними. Гораздо важнее и интереснее было то, что происходило с ним и вокруг него: школа, компьютер, друзья, книги, походы на речку, каникулы... А попал сюда, и оказалось, что и здесь то же самое. Такая же непонятная политика, от которой простым и хорошим людям почему-то только хуже становится. И никак этого не изменить. Будь ты хоть демон, хоть гоблин, хоть вурдалак.

От невесёлых размышлений его отвлёк вывалившийся из бурьяна взъерошенный Щепля.

- Так и знал, что вы здеся, - радостно объявил он, протягивая руки к костру. - Салом жареным за версту шибает. И как ты, Збугнята, им не подависся?

- Вкусно, - возразил вурдалак. - Меня тролли научили, когда мы с батей в низовья Окаяни ездили. Они там все сало жарят.

- А я рыбки принёс, - объявил Щепля, вытягивая из-за пазухи несколько вяленых рыбин. - У Сопелихи стянул за то, что она меня вчерась дрыном поперёк спины навернула.

И они ели рыбу, и Стёпка почему-то совершенно не переживал из-за того, что рыба ворованная. Щепля так потешно рассказывал о своей ссоре с Сопелихой и о том, как убегал от её страшного пса огородами, что его поступок казался не преступлением, а подвигом.

В разгар веселья на огонёк заявился ещё один персонаж. Запропавший Дрэга спикировал прямо из звёздного неба, распахнул крылья над костром так, что пламя взвилось озорными искрами, курлыкнул что-то приветственное и уселся на Стёпкино плечо.

- Ну ты и гад, - с чувством сказал едва не подавившийся от неожиданности Стёпка. - Ты же меня насмерть перепугал.

Дрэга куснул его за ухо, зашипел, вытягивая шею и требуя угощения.

Пацаны были в восторге.

- Дракон! - верещал Щепля. - Знамо дракон! У меня на них глаз верный.

И они потом по очереди кормили дракончика свежим хлебом, макая его в варенье из демоники. И обожравшийся Дрэга безропотно позволил тискать себя и лежал, блаженно щуря глаза, на коленях то у Вяксы, то у Збугняты, то у Щепли. А Стёпка рассказывал, как дракончик помогал ему побеждать оркимага. И звёзды в небе радостно перемигивались, и никто не мешал наслаждаться свободой и дружеской беседой.

В общем, пикник за сараями удался на славу.

Глава четвёртая,

в которой демон ищет демона

Стёпка проснулся рано, но вставать не спешил. Лежал и нежился. Дом вспоминал. Как ни странно, но он, кажется, пока ещё ни капельки не соскучился и никакой такой ностальгии не ощущал. Во-первых, прошло-то всего несколько дней, меньше недели, а во-вторых, помня, что вернётся домой в то же мгновение (если, конечно, верить Серафиану), он совершенно не беспокоился о том, что там сейчас без него происходит. Получалось, что пока он здесь, там совершенно ничего не происходит. А значит, всё нормально и переживать не из-за чего. И всё его магическое приключение - это что-то вроде поездки в летний лагерь, когда тебя отправляют недели на две пожить на берегу озера вместе с другими ребятами и точно знают, что с тобой всё будет хорошо и что ты скоро вернёшься. Из-за чего же тогда скучать? И ещё очень не хотелось походить на тех героев книг, которые, попав, скажем, в прошлое или в какую-нибудь волшебную страну, сразу начинают лихорадочно искать дорогу домой, очень переживают, почему-то совершенно не хотят пожить в новом мире в своё удовольствие, твердят налево и направо, что им срочно нужно к маме или к тёте в Канзас и, ничего толком не разглядев и не узнав, удирают с облегчением в свою скучную и обычную реальность, да ещё и радуются при этом, словно что-то великое совершили. Стёпка так не хотел. Ему здесь нравилось, несмотря на все ужасы и неприятности. Ему нравилось спать на чердаке, нравился запах свежего сена, нравилось ходить по лесам (только чтобы не от людоеда удирать), нравилось слышать, как цокают по доскам когти дракончика, как мерцает в воздухе магия, как волшебная сила наполняет тебя и ты самый крутой...

Дракончик, кстати, опять куда-то улетел. Словно на службу. Непонятно даже, как такое непоседливое создание мирилось с гномлинским седлом и тугой упряжью. Просто второй Ванька, только в драконьем облике. Неспроста, наверное, именно он в повозку тогда угодил.

* * *

Застуда поставила перед Стёпкой глубокую тарелку с мёдом, налила заварухи, потом принесла половину горячего пирога с рыбой и пузатую крынку со свежим молоком.

- Ешь, Стеславчик, - сказала она. - Угощайся. В Усть-Лишае тебе, небось, таких пирогов никто не настряпает.

- Да куда мне столько, - замотал головой Стёпка. - Я больше ничего не хочу. Я сейчас лопну.

Застуда присела на лавку и уставилась на него своими чёрными глазищами.

- Стеславчик, а Стеславчик, - вкрадчиво попросила она. - Поведай, как ты с Миряной в Протору ехал.

- Да обычно ехал, - растерялся Стёпка. - Как все ездят. На коне верхом.

Она даже ногой притопнула от досады:

- Не о том поведай. Что она говорила, каким голосом, какое платье... Ликом с кем схожа, глаза у неё какие.

- А-а-а, - протянул Стёпка. - Да я и не помню почти ничего. Она же мне всего несколько слов сказала. Спасибо сказала и... И растворилась потом.

- Всё одно поведай. Что помнишь.

- А зачем тебе?

Она опять рассердилась. Даже клыки свои остренькие показала.

- Экий ты непонятливый! Неужто демоны все такие? Да от кого же я ещё о Миряне узнать-то смогу! Ты ведь последний, кто её видел, последний, кто с ней говорил. Я всю жизнь... Мне же когда ещё... Поведай, Стеславчик, сердешно тебя прошу! Я тебе... Хочешь, я тебе за это пирогов напеку в дорогу. С демоникой. И с рыбой тоже.

- Да ладно, - сказал Стёпка. - Я и без пирогов расскажу. Только я в самом деле почти ничего не помню.

Повеселевшая Застуда тут же вскочила с лавки и потянула его за рукав.