Юлия Григорьева - Семиречье [трилогия : СИ] Страница 15

Так и началось белавино обучение. Радмир уехал после завтрака, сердечно попрощавшись с Дареем и весело подмигнув девушке. Дикушу расколдовали и отправили отрабатывать оплошность к Яре, чем вызвали ее сильное неудовольствие. День пролетел незаметно, и, уже засыпая, девушка подумала, что она счастлива.

Глава 7

— Белава! — раздался гневный крик чародея, и девушка втянула голову в плечи, мечтая о шапке-невидимке. — Белава, иди сюда немедленно!

Девушка почесала в затылке и… припустила в противоположную от Дарея сторону. Тот услышал, как зашуршали листья под ее ногами и обернулся, заметив мелькавшую девичью спину между деревьями. Он щелкнул пальцами, и кусты, стоящие на дороге ученицы, поймали ее в свои объятья, опутав ноги и руки, помешав сбежать от сердитого учителя. Белава заскулила от страха, пытаясь вырваться из крепких пут. Дарей направился в ее сторону.

Заканчивался третий месяц обучения. Легче всего девушке давалось поднятие и перемещение предметов. Она выполняла задания почти не напрягаясь, чем усердно пользовалась тетка Яра, посылая девушку за водой, за дровами, чтобы притащить что-нибудь тяжелое. Даже Кумай однажды попросил Белаву убрать огромный валун с небольшого поля, находившегося за частоколом, огораживавшим терем чародея.

— Там земля хорошая, — пояснил он, — можно увеличить поле.

— Это мы мигом, — ударила себя кулаком в грудь девушка и… не смогла.

Валун оказался слишком тяжелым. Белава вся взмокла, пытаясь хотя бы откатить его в сторону. Потом два дня мучилась с головной и мышечной болью. Дарей наказал обоих: и предприимчивого Кумая, и Белаву, уверовавшую в свое всесилие.

Заклинания девушке давались сложней, но она быстро разбиралась в своих ошибках. А самыми нелюбимыми для нее стали зелья. Белава впадала в ступор, когда Дарей звал ее в ту комнатушку, где находились котел и куча мешочков, баночек и емкостей со всякой гадостью. Несколько раз она пыталась срочно заболеть, пару раз уговаривала Яру перехватить ее у чародея, один раз спряталась. В результате болезни проходили разом, как только Дарей щелкал пальцами, и березовый веник вылетал из сеней и гнал девушку в комнатку для варки зелий.

— Поганая метла, чтоб ты прахом обернулась, — ругалась Белава.

К Яре чародей отпускал ученицу, но работу придумывал сам. Вечером Белава не могла разогнуть спину и без ног валилась спать. Подумав, она пришла к выводу, что учеба все-таки лучше. А в случае со своим исчезновением, Белава была найдена сразу же и в наказание простояла безмолвным пнем во дворе до заката, вызывая у дворового кобеля желание оправления естественных надобностей. Дикуша был счастлив, Белава в ярости. Отмывшись, когда с заходом солнца вновь стала человеком, девушка поняла, что толочь сушеных тараканов и вываривать жабьи лапки не так уж и противно. Но в глубине души сохранила пожизненную нелюбовь к этой отрасли чародейского искусства.

Вообще, Белава умудрялась вызывать у своего учителя поровну одобрения и негодования. Вот и сейчас. Благодаря быстрому, даже очень быстрому обучению, Дарей взял ее с собой в Соснянки, небольшую деревню, находившуюся за пять верст от Кривцов. Чародея пригласили на обряд погребения. У родственников покойного были подозрения, что тот может в скором времени восстать из могилы. Задача чародея была обезвредить возможного упыря и уберечь живых от потрясений и безвременной смерти. Посчитав, что Белаве будет полезно, Дарей повез ее на практическое занятие.

Начиналось все честь по чести. Приехали, осмотрели покойника. Точней, осмотрел чародей, а ученица упала сразу же подле гроба, бледная и бесчувственная. Заглянувший в горницу, где стоял гроб, мужик тяжело осел у двери, меняя цвет лица от пунцового до зеленого и вопросил, пытаясь уложить вставшие дыбом волосы:

— Восстал Лукоша?

Чародей отмахнулся от него и выгнал, чтобы не мешал. Из-за двери донеслось:

— Восстал ужо и девку чародееву засосал, упырь проклятый.

Дарей глянул себе под ноги и досадливо поморщился, решив, что придется бороться с чувствительности ученицы. Он сунул ей под нос флакон с едким составом, и Белава поднялась, приходя в себя.

— Выйди на улицу, — бросил ей чародей, и девушка побрела к дверям, покачиваясь и тихо стеная.

Хозяева дома с тихим ужасом наблюдали, как дверь с тяжким скрипом приоткрылась, и показалась тонкая белая рука с длинными скрюченными пальцами. Белава уцепилась за косяк и вышла из горницы. Она подняла на хозяев тяжелый бездумный взгляд, и из ее горла вырвался тихий стон. Люди наконец отмерли и с криками кинулись из дома. Белава последовала за ними. Когда она вышла на улицу, ее уже ждали хозяева дома и соседи, услышавшие крики. В руках соснянцы сжимали: кто вилы, кто кол, вырванный тут же из забора. А толстая тетка, сестра вдовы, прикрылась миской с яйцами, готовая начать обстрел разгулявшейся нечисти.

— Упырица! — заорал давешний мужик и тыкнул в нее пальцами.

Белава даже присела от страха, пытаясь заглянуть себе за плечо. Она кинулась к мужику с вилами и вцепилась в них:

— Отдай, — просипела она. — Мне тоже надо.

— А-а-а-а!!! — единственное, что мог выдать разом поседевший мужик, вырвал вилы и замахнулся на девушку, дав сигнал атаки остальным…

Когда Дарей закончил свои дела с покойным и вышел из дома, его взору предстала странная картина. На стене дома висел, приколотый вилами за ворот рубахи, ревущий благим матом мужик. На земле, посреди двора, сидела толстая баба. Она мелко тряслась и беспристанно икала. Голову бабы украшала миска, из— под которой по лицу и одежде стекали разбитые яйца. Дворовый пес лежал перед конурой с закрытыми глазами, прижимая к себе лапами орущего кота, забыв о старой вражде. Пара мужиков висели бесчувственными кулями на заборе, остальные с опаской выглядывали из-за укрытия, кто какое нашел.

— Что здесь произошло? — наконец смог сказать чародей.

— Упырица твоя, — пролепетала вдова, — Как вышла, мы ее остановить хотели. Не смогли. Раскидала нас и сбежала прочь. Ты уж ее останови, батюшка чародей, больно страшная.

— Остановлю, — ответил Дарей, не зная, что делать: то ли смеяться, то ли ругаться. — За мужа не переживай, хорони смело, безопасный он.

— Хорошо, — кивнула вдова. — Ты главное эту стервь поймай. Мой-то Лукоша спокойный был, а эта чисто ведьма проклятая.

— Стервь, — хмыкнул себе под нос чародей и пошел искать Белаву.

Следы девушки он увидел сразу же. Часть заборов было снесено, гуси, решившие в недобрый часть перейти дорогу, жались к забору. Один, особо впечатлительный, даже не удержался от обморока. Единственная, кто возносила благодарности «упырице» была древняя бабка: «Лет пятьдесят так не бегала, даже спина распрямилась». За околицей начинался лес, там-то белавины следы и затерялись. Дарей позвал ее, но девушка не откликалась. Чародей почувствовал, как в нем нарастает гнев. И вот теперь он шел к своей ученице, грозя ей всяческими карами. Белава зажмурилась и закричала: