Анастасия Деренко - Дочь Драконов, Сын Безликих Страница 15

Его лазоревые глаза сверкнули, и он посмотрел на своего извечного противника.

— Скажи-ка нам, Куруфин, где твоя дочь?

Старейшина весь подобрался, стараясь скрыть, как потряс его этот неожиданный ход. Амаилзил хорошо подготовился и продумал всё. Обвинив Шай-энри в краже — значит подорвать доверие к самому Куруфину. И тогда на его пути уже не останется никого.

Мерзвавец.

— Ты не хуже меня знаешь, что она пропала Амаилзил, и где она не известно.

— Как вовремя она пропала, не находишь? — вновь одарил он врага своей клыкастой улыбкой.

— На что ты намекаешь? — не на шутку свирепея, прорычал тот.

— Я? Абсолютно ни на что, — движения дракона можно было трактовать, как пожатие плечами, если бы речь шла о человеке. — Но мы все знаем, как Шай-энрионеллио вилась вокруг кристалла, сколько времени проводила около него. А тут она странным образом исчезает и — какое совпадение! — вслед за ней пропадает Сердце Кальвадара… — Старейшина многозначительно замолчал, давая возможность остальным докончить мысль самостоятельно.

И они это сделали.

Вопросы о том, как Шай могла это сделать, вырвать из горы кристалл и незаметного его переместить уже не имели значения. Куруфин видел, как начинают драконы переглядываться, видел, как в их глазах вспыхивает огонек надежды на то, что теперь можно спихнуть эти проблемы на кого-то другого, найти виновника и покарать, не зависимо от того действительно ли он виновен или нет.

Отец Шай-энри молчал, впервые не зная, что предпринять. Сказать о том, что Источник сам превратил его дочь в человека — опасно. Тот же Амаилзил не применет тут же расправиться с ней с помощью чужих рук.

Он обвел взглядом присутствующих. Поздно. Они уже готовы поверить. Подтвердило это и их молчаливое согласие на последовавшее за этим предложение морского дракона.

— Мы должны всё узнать. Поэтому надо, во что бы то ни стало, найти твою дочь. Думаю, ты будешь рад, когда она вернется домой, Куруфин, — рокочуще протянул он, даже не пытаясь скрыть торжествующие нотки в голосе.

Утро встретило её пением петухов, уличным гомоном, скрипом открывающейся двери и бодрой физиономией Дары.

— Ты еще спишь! — воскликнула она. — Вы эльфийки такие неженки. Давай вставай, уже рассвело.

Шай-энри пробормотала что-то совсем нелесное и приоткрыла один глаз.

Как раз вовремя.

— Лови, — в драконицу полетело спелое яблоко и угодило в плечо. Та зашипела. — Где твоя реакция? — усмехнулась циркачка.

— Там же, где и твоя совесть, — огрызнулась синеглазая, садясь на постель. Девушка понимала, что ведет себя слишком грубо, но ранним утром она решительно не могла заставить себя быть доброй. Она еще не привыкла, что человеческое тело так быстро устает, и ему нужно столько времени, чтобы восстановить силы. Кошмар, люди — смертные, и всё равно почти половину жизни тратят на сон!

Однако, похоже, Дара даже не обратила внимания на недовольный тон собеседницы. Она танцующим шагом прошлась по комнате и, подойдя к окну, распахнула ставни, впуская в сумрачную комнату поток солнечного света.

— Какой сегодня хороший день! — обопрясь на подоконник, вновь улыбнулась эта неунывающая артистка. — И погода нас не задержит в дороге. Мы сможем проскакать достаточно много, и около полудня остановится в небольшом селе. Не помню, как оно называется…

— Мы? Нас? — переспросила Шай, даже промахнувшись ногой в штанину. — Что значит «мы»?

— Ну, да. Мы же едем к эльфам. Верно?

— Верно, но насколько знаю еду я, — блондинка прищурилась. — Не помню, чтоб приглашала тебя с собой.

Опять она сказала грубость. Дара нравилась ей, действительно нравилась, именно поэтому она боялась, что, если та узнает о её происхождении, то возненавидит. А этого бы Шай-энри очень не хотелось. Лучше расстаться сейчас.

Циркачка заметно смутилась и, вздохнув, присела на краешек кровати, стараясь при этом не встречаться взглядом с драконицей.

— Я просто подумала, — начала она тихо, — что возможно ты согласишься, чтоб я поехала с тобой.

— Но зачем тебе это? — устыдившись своего поведения, «танцующая с грозой» умостилась рядом и ободряюще улыбнулась. — А как же бродячий цирк?

— Я… — Дара подняла на неё удивительно добрые серые глаза, — то есть мне нечего делать с ними. Я сирота, Шай. Циркачи мне не родня, они приняли меня только потому, что моя мать была в труппе. Да и то, наверное, уже жалеют. Сама видела. А у эльфов… — она замялась, — я надеялась, что ты сможешь мне помочь, чтоб они научили меня управлять своими силами. Я понимаю, что это слишком самонадеянно с моей стороны, но если бы ты знала, что это такое — обладать Даром, чувствовать его в себе и не иметь возможности использовать!

Шай-энри знала, причем очень хорошо. Её штормовая сила кипела в венах и готова была откликнуться при первом же зове, но это было равносильно самоубийству. Север быстро бы расправился с ней. Вспомнив вчерашний вечер, драконица невольно содрогнулась. Она была неаккуратна и чуть не погубила себя. Ночью, в постели, когда сон еще не одолел её, она не раз и не два прокручивала всё случившееся и наконец пришла к выводу, что по мимо яростной ненависти в ней живет и тот древний всепоглощающий страх перед Безликим, который испытывали её предки.

Когда Север схватил вчера Шай на улице, всё внутри просто затопил ужас. Тогда она подумала, что он её раскусил, почувствовал магию драконов. Но, слава небесам, всё обошлось. На этот раз…

Поэтому она понимала циркачку. Если Шай-энри попросит Эйзевера о помощи, тот не откажет (ха! пусть только попробует, коварный остроухий). И Дара, наконец, научится управлять магией и станет магом… который в будущем, возможно, обернется против неё.

Драконица еще раз посмотрела на собеседницу. Лицо её было взволнованным в ожидании, а во взгляде, обращенном на девушку, сияла надежда.

Скорей всего она об этом пожалеет.

— Надеюсь, у тебя есть лошадь, потому что Белка такого хамства, как два седока, с моей стороны не потерпит.

Дара радостно воскликнула и порывисто обняла ту.

— Конечно! У меня всё уже собрано. Спасибо, Шай! Тогда я пойду, заседлаю их?

Драконица представила, что ей предстоит вновь бороться с кобылой и усердно закивала.

— Иди, я оденусь и спущусь, — она наклонилась за брошенными штанами и уже тихо пробормотала себе под нос. — Надеюсь, всё это скоро закончится…

Дара же вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице. И лишь мальчик-служка, попавшийся ей на пути, мог заметить, как странно мерцают глаза незнакомки, и как на её губах играет лукавая улыбка.