Андрей Трегубов - Могло быть и так, или Эльфы тоже люди Страница 15

Под кроватью ноута нет, пол каменный. Плиты не простукиваются и не вынимаются — не тайник. Под столом тоже. Весь пол не простучать — время уйдёт. В свою комнату. Проверить куртку: паспорт, кредитка — надо же, какой честный! — на месте, навигатора нет. Второй раз уже! Гуляющий гаджет. Это он правильно забрал: без него ориентироваться только по звёздам.

Стоп! Недалеко же дорога. Вспомнить, с какой стороны подъехали к замку, какой перевал. Ждать попуток? Бесполезно. Грим быстрее приедет. Пропустить, затаиться, идти в ту сторону, откуда он приедет… А если не приедет?..

Надо ждать. Надо отбить машину. На ней в любую сторону — был бы бензин. Чем отбить? Ножами? Мечом? Так надёжней даже. На первом: загнать в третью комнату, там окно не открывается вовсе — не уйдёт. Нет ли ещё транспорта в кустах? Прочесать бы, но времени может не хватить. Итак, загнать в комнату, закрыть дверь, пока не выбьет. Открывается внутрь, замков нет — плохо. Сверху изнутри нет ни полки, ни приступочки — хлопнуть бы дверью, уронить на него пару камней… Ладно, проехали.

Второй вариант. Угнать машину ночью. Ещё день играть дурака. Дождаться, пока уснёт. Уснёт ли? Или опять сначала усыпит, для своего спокойствия?

Меч. Он оставил меч на видном месте. Хочет драться на мечах? Готов к этому? Без доспехов — самонадеянно с его стороны. Если парень, допустим, владеет мечом лучше, то силовое преимущество всё же у Сайласа.

Хорошо. Будет меч. Вынудил. Опять он командует, задаёт тон? Есть ещё ножи в рукаве. Надо придумать что-то неожиданное. Но меч взять — серьёзное оружие. Если не взять — его возьмёт Грим.

…Колется, будто статика. От шерстяного одеяла, что ли? Опять на первый. Выбрать чучело, потренироваться.

Меч удобный, хорошо ложится в руки…

Шаг. Перехват. Разворот.

Выпад. Восьмёрка. Подряд удары сверху, снизу. Справа разными рёбрами лезвия.

Рука-меч…

Разворот. Блок. Выпад.

Рука-меч…

«Разреши мне управлять тобой. Позволь сделать тебя своим оружием. Позволь видеть тебя частью меня. Продолжением меня…»

Рука-меч…

Восьмёрка. Разворот. Выпад.

Рука-меч…

Вниз, вверх — два удара сбоку разными рёбрами.

«Разреши быть частью тебя. Позволь стать продолжением тебя…»

Рука-меч…

Быстрее.

Блок. Блок. Два шага вправо. Разворот. Восьмёрка.

«Я разрешаю тебе быть продолжением себя. Ты достоин быть частью меня. Я готов быть твоим оружием…»

Рука-меч…

Скорость. Лёгкость.

Выпад. Рывок. Перехват.

«Забудь свою прежнюю жизнь. Теперь наша жизнь — вместе. Я — продолжение тебя. Ты — продолжение меня. Я позволяю тебе быть моим хозяином и готов быть твоим оружием…»

Рука-меч…

Скорость. Лёгкость. Уверенность. Жизнь.

Новая жизнь.

Сайлас открыл глаза. Двумя руками перед собой держал меч. Переводил дыхание. Вокруг него на полу была раскидана солома двух растерзанных чучел. В дверях стоял Грим и улыбался.

— Хорошо, я согласен, — ответил ему Сайлас, успокаивая сердце. — Я берусь за наше общее дело… брат.

Они сидели на улице в открытой машине. Сайлас курил, положив меч на колени и руку на лезвие.

— Сам не знаю, что это было…

— Ты общался с мечом. Так нужно. Нужно, чтобы он позволил тебе управлять собой. Когда оружие тебя не любит — сам же и убьёшься.

— И что теперь? Что скажу родителям парней? Свои-то старики умерли уже. Я один.

— А ничего не скажем. Вы трое пропали без вести в горах. Жестоко, но ничего не надо объяснять.

Сайлас с горечью подумал, что про него и объяснять-то некому. А квартиру… и продать можно. А здесь в городе купить. Или в замке бомжевать — всё равно никому не нужен.

— У тебя-то есть кто? — Сайлас не очень рассчитывал на ответ.

— Были родители… Я сбежал из дома. Давно. Всё началось с этого дедка… Дай сигарету.

Сайлас без вопросов протянул пачку.

— Ну вот. Мы с парнями в лес поехали. Шашлыки, всё такое. Пошёл я по нужде. Иду, вижу, полянка. На поваленном брёвнышке сидит дедок. Нормальный такой, обычный, бодрячком. И говорит мне: «Хочешь, научу тайнам мирским, будешь всё понимать, людьми управлять научу». Дурак я был, говорю: «Хочу». А он: «Я старый, мне на покой пора. Я передаю тебе знания свои». Подошёл и до лба дотронулся. «Только, — говорит, — потеряешь ты семью и друзей, Грим, на скитания обречённый. Не будет тебе места средь людей. Ибо за всё платить надо». Только руку отнял, голова — как раскололась. А он улыбнулся, развернулся и ушёл за дерево рядом с брёвнышком, на котором сидел. Я за ним, а он исчез. Ну не мог он незаметно уйти — просто исчез.

Вот я бродил-бродил, учился потихоньку. Потом думаю, пошло оно всё. Продал, что было, купил палатку — и сюда. Сначала в городе сторожем работал, чтоб не общаться ни с кем. Так до сих пор там остался. Сейчас отпуск. Ну, всё равно, слово за слово, сказали мне про этот замок. Как в «Простоквашино», помнишь? «Дом свободный — живите, кто хотите».

Он выкинул бычок, улыбнулся воспоминаниям:

— Тут разруха была, мама не горюй. А люди боялись сюда соваться. Я и рабочих-то нанимал не наших, не русских, в смысле. Тут свитки Седрика нашёл. Потом набрёл на скалу и избушку. Красотку эту как только не обхаживал. Заклинание открытия — от зубов отлетает: «O, Grey filia Spera. Nuntius novissimus ego nostre dico vobis. Patent portae custos clavis. Qui me dignus. Libera nos ad te a fato. Te possit hoc mundo. Domum. Nos dimittere te»[19]. Только, видишь, на их языке надо было. Да и не открыл бы я. А потом она мне сниться начала, сказала, что вы придёте. Тебе тоже снилась?

— Да. Один раз. Показала Ритуал Сокрытия, — Сайлас скосился на меч, провёл рукой по лезвию. — Потом другое снилось. Чудик какой-то ушастый что-то с королевой своей не поделил. Чуть не прирезал. И ты знаешь, я его тогда в пещере слышал, в грозу.

Грим замер. Помолчал, глядя на приборную доску.

— Уже пробились, значит. Быстро. Будут ещё чудики. И уже не такие ошалелые, как этот. У них там сейчас, наверно, война начнётся. Надо работать над Ритуалом.

— Ты говорил, что сами не сможем, надо ждать серую.

— Надо пробовать, время уходит. Она обещала вернуться быстро.

— Цветные какие-то… Чем они отличаются?

— Да ничем, по-моему. Светлые ночью спят и живут на земле, тёмные — днём и живут под землёй, а серые — как придётся. А мораль у всех одинаковая. Родственники, — он улыбнулся и пожал плечами. — Дай ещё сигарету.

Помолчали. Солнце снова садилось. Сайлас подумал, что скоро ему до жути надоест смотреть на эти закаты.

— Тебя как звать-то хоть, Грим?

— Дима, — улыбнулся тот. — Но я не люблю это имя.