Наталия Белкина - Наместник Страница 15

Я бесполезно бултыхала ногами, а меня закручивало в пучине и затягивало куда-то в бездонную глубину. Но не успела я еще и подумать о том, что пришел мой конец, как стремнина выбросила меня на большой камень, торчащий у противоположного берега. Я повисла, уцепившись на нем мертвой хваткой, вложив всю силу желания остаться живой в свои одеревеневшие пальцы. Мои руки и ноги дрожали от усталости и страха, но медлить было нельзя: на противоположном берегу раздался разочарованный ропот ждавших моей смерти монстров.

Я нащупала ногой небольшой выступ в почти гладком валуне и быстро, но осторожно стала перебираться на берег. Только бы не упасть! Ах! Я покачнулась, но в последний момент оттолкнулась ногой и прыгнула прямо в топкую грязь и осоку, сразу же увязнув по колени. Теперь я рисковала утонуть в черной жиже. Схватившись за траву, я изрезала и без того кровоточащие руки, но выползла, наконец, на рыхлый глинистый берег.

Мне необходим был отдых. Хотя бы минуточку. Полминуточки. Не хватало воздуха, не хватало сил, не хватало терпения. У кого бы вымолить передышку? Не у этих же жаждущих моей крови чудищ, у которых я украла цветок? А может отдать его им? Меня снова захватило непреодолимое желание посмотреть на тот берег, откуда, как я чувствовала на меня были устремлены сотни злобных взглядов. Но разве они отпустят меня живой, даже если я швырну им сейчас цветок!

Я снова стала карабкаться по крутому обрыву наверх. Но погоня, похоже, прекратилась. Уродцы остались на том берегу. Но мне еще предстояло пройти почти два километра до дома.

Я собралась было броситься по зеленой равнине прочь от этого поганого места, но ноги отказались мне служить. Я просто упала в траву и поползла. И… что за черт?!! Луг подо мной вдруг стал зыбким, как желе. Мне показалось, будто под мягким травяным ковром колышется море. Я почувствовала, как меня качает на волнах и подкидывает вверх. Ползти было невозможно. Все усилия были тщетны, потому что меня постоянно отбрасывало назад. Я попыталась подняться на ноги, чтоб попробовать идти, но не смогла даже устоять. А если я оставалась стоять без движения, то тут же трава начинала уходить вниз, и я проваливалась в неведомую бездну.

Я не знала, как быть, и плакала от бессилья. Сознание, казалось, отключилось, и потому я не придумала ничего лучше, как начать рьяно раздирать дерн руками. И, о чудо! Под ним была земля, твердая земля. И там, где я отрывала пласт травяного ковра, можно было стоять на самой обычной почве.

Я не собиралась задумываться над тем, почему так происходит, просто стала продираться, разбрасывая по сторонам зеленые обрывки и комья земли. Сколько это длилось, не помню. Только, когда я уже не чувствовала своих рук, в рот и в нос набилась земля, а мокрая одежда превратилась в грязные лохмотья, зеленый океан, наконец-то, замер.

Задыхаясь, я упала в траву и закрыла глаза. Что бы ни случилось в тот миг, я не смогла бы даже пошевелиться. Везде, во всем теле, в ушах, в глазах, в висках, в руках и ногах бешено колотилось мое испуганное, чудом неразорвавшееся от ужаса сердце.

Но не прошло и двух минут, как я уловила едва заметную дрожь земли. Сначала чуть-чуть, потом все сильнее и сильнее. Наконец, стал слышен странный гул. Я оторвала голову от земли и посмотрела в ту сторону, откуда доносился этот звук. Луна уже скрылась, и ничего не было видно. Я скорее интуитивно, чем зрением, почувствовала какое-то движение впереди. На меня надвигалась какая-то масса. Черт! Это еще что?!! Куда мне теперь?!!

Гул все приближался, и я уже улавливала где-то впереди совсем близко передо мной какое-то шуршание. Я все равно не успела бы ничего придумать, чтоб спасти себя от невидимой опасности, и осталась лежать на месте, изо всех сил вглядываясь в темноту.

Вдруг что-то стремительно пронеслось мимо в нескольких сантиметрах от меня. Да это же огромный валик сена! В тот же миг мне пришлось откатиться в сторону, потому что точно такой же летел прямо на меня. Я вспомнила, что когда еще только шла сюда, то видела таких несколько десятков. И все они сейчас меня атакуют. Если такая штука проехала бы по мне, то мне бы был обеспечен перелом позвоночника, как минимум. Я снова едва успела перекатиться. Черт! Невозможно было предугадать, откуда появится следующая кипа- убийца. Тщетно я вглядывалась во тьму, тогда я могла положиться только на свой слух. Глухой рокот и шуршанье — значит новая атака, и нужно откатываться в сторону.

Я поднялась на дрожащие от слабости ноги и тут же отпрыгнула влево. Через две секунды — снова прыжок. Откуда я брала сил на это, не знаю. Наверное, очень хотела выжить. Я словно превратилась во вратаря, с той только разницей, что должна была не ловить мячи, а увертываться от их гигантских подобий. Да к тому же в полной темноте, почти на авось. Ай!

Очередной такой «мяч» прокатился прямо по моей ступне, и я ощутила резкую боль. Только прочувствовать ее я не успела, потому что вынуждена была опять отскочить, и упала в канаву, разделяющую два усада. Это спасение! Новый валун прошуршал прямо надо мной, вырвав лишь клок волос с головы. Я обхватила голову руками и уткнулась лицом во влажную почву. Ура. Здесь можно было хоть до утра пролежать. Несколько кип прошуршали по моей спине, и все стихло.

Никакая сила не подняла бы меня больше из этой ямы. Разве только… о, черт! Ледяная вода. Только сейчас я почувствовала, что лежу в грязной луже и решила все-таки выползти из ямы, ведь опасный гул затих.

Я подняла голову и попыталась оглядеться. Близилось утро. Небо посерело, и на его фоне я уже могла различить очертания деревьев, стогов, телеги с соломой.

Я улеглась на траву, раскинув руки и ноги, и попыталась собраться с мыслями. Сознание проснулось и стало посылать тревожные сигналы. Все тело нестерпимо заныло, особенно правая ступня, которой я боялась пошевелить, и руки: ладони были изодраны, из них сочилась кровь. Глаза болели от беспрерывных попыток рассмотреть тьму. Я закрыла их и осмелилась размечтаться, будто уже утро, и все от меня отстали. Цветок! Я совсем забыла про него.

Я сунула руку за пазуху и нащупала тонкий нежный стебель. И как только он не выпал во всей этой кутерьме? Странно, что он не обжигал меня, ведь в свитере явно просвечивала подпалина. Впрочем, что теперь жалеть свитер, если на нем, как и на мне, не осталось живого места.

Холод уже давал о себе знать, усталость все не проходила. Я снова легла на траву и почувствовала дрожь во всем теле. Или это снова дрожала земля?

Я поняла, что несколько минут передышки были ни чем иным, как подготовкой к чему-то более страшному, окончательному и решающему. Мое жалкое убежище, канава, больше меня не спасло бы.