Леонард Карпентер - Конан – изменник Страница 15

– Но сила одного из туранских чародеев, члена Ордена Колдунов, воспитанного и образованного в Кхитае, – это не игрушка. – Из предосторожности Аки Вадсай говорил очень тихо. На его темном лице блестели только белки глаз. – О них ходят страшные слухи. Если обстоятельства складываются удачно, такой человек может совладать с целым войском.

– Ясно одно, нам нужно держаться настороже, – сказал Браго. – Но здесь не вполне подходящее место, чтобы обсуждать подобные веши. Как насчет того, чтобы встретиться завтра вечером в моей палатке?

Предводители наемников разошлись в стороны. Общее настроение было прохладным. Никто из остальных гостей не был настроен к ним дружески. Только для Друзандры делали исключение – правда, мужчины, хотя она обращалась с ними отнюдь не ласково.

Изысканные яства и напитки остались нетронутыми. Имелись здесь и иные развлечения. В озаренном факелами саду показались танцовщицы. Та, что возглавляла их, с пышными бедрами, была облачена, насколько можно было разглядеть, только в прозрачное покрывало. Она вращалась и извивалась в такт цимбалам. Ее обступали воины в тюрбанах, украшенных перьями.

Во время одной из пауз Гундольф наклонился к Конану и прошептал ему на ухо:

– Если уж и ждать кинжала в спину, то, по крайней мере, от стоящих парней. Я сейчас ухожу на праздник простых наемников, которые собрались на рыночной площади. Советую тебе сделать то же самое.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Твердым шагом пересек Гундольф праздничный двор. Своего лейтенанта он тащил за собой. Состояние Конана было таково, что он не мог оказывать капитану серьезного сопротивления.

После того как Гундольф и Конан доложились гофмейстеру принца, они оставили толпу и устремились к своим лошадям, привязанным в темном углу двора.

Когда они спускались по ступеням, из темноты бокового коридора выскользнула темная тень.

С быстротой молнии метнулась она к Конану. Гундольф выругался и схватился за меч.

Конан отшатнулся – и вдруг хмыкнул. Когда таинственная тень стала видна в свете коптящего факела, обнаружилось, что это прелестно одетая дама – одна из тех аристократических особ, которые были истинным украшением праздника.

Ее темные волосы были уложены в высокую прическу, схваченную блестящим гребнем. Красная шаль, в темноте казавшаяся черной, покрывала обнаженные плечи, а стройную талию стягивал алый бархат. В вечерней темноте ее глаза сверкали, точно зажженные от факельного света огоньки. Ее рот, испачканный ягодами, был полуоткрыт, придавая красивому лицу выражение пьяной похотливости.

– Я так и думала! – Она бросилась к рослому киммерийцу и повисла на нем, как водоросль на голой скале. – Разве это не тот молодой наемник Конан, с которым я только что говорила? Ох, останься, останься! – Она многозначительно подняла бровь. – Вы ведь еще не уходите? Ночь только началась!

Гундольф стал поспокойнее, поскольку видел обе ее руки, которые гладили широкие плечи Конана. Она не могла спрятать на своем полуобнаженном теле никакого оружия, которое было бы достаточно большим, чтобы уделать Конана.

Конан несколько возбудился. Кроме того, он был слегка удивлен ее порывом.

– Я рад; что ты еще помнишь о нашем разговоре, Евлалия. – Он удобно положил ладонь на ее бедро. – Но сейчас я хотел бы уйти с моим капитаном. Что скажешь?

– Ах, Конан, все эти твои истории… я нахожу их потрясающими. Я надеялась, что мы сможем поговорить подольше… где-нибудь там, где нам не помешают. Может быть, в моей комнате. Она как раз здесь рядом, под этой лестницей. – Кивком головы она указала на темный коридор, откуда выскочила.

Глаза и руки женщины все еще покоились Конане. Он спросил Гундольфа:

– Может быть, тебе лучше отправиться одному на праздник наемников, Гундольф? А я бы задержался…

Гундольф схватил Конана за руку и потащил его прочь от соблазнительницы.

– Простите меня, госпожа, но я должен обменяться с этим офицером парой слов наедине. – Он положил руку на плечо Конана и оттащил его на пару шагов в сторону. Затем прошептал ему в самое ухо: – Болван, я не о себе беспокоюсь! Я без страха могу один разгуливать по городу. Но ты… ты оскорбил влиятельного человека. – Конан ощущал ярость Гундольфа, который сильно, едва не царапая, сжимал его плечо. – Может быть, ты думаешь, что можешь спокойно провести ночь в его доме, развлекаясь с его придворной шлюхой? Если это не ловушка, да и к тому же ловушка для отпетого кретина, то в любом случае безумие и неоправданный риск. Ты немедленно пойдешь со мной.

Лицо Конана стало суровым. Даже в темноте можно было заметить, что теперь он куда менее пьян. Он выпрямился и стряхнул с плеча руку старого друга.

– Гундольф, у меня нет сомнения в том, что в какой-нибудь неприятности я не сумею себя защитить.- Он тщательно подбирал слова и выговаривал их тихо и с достоинством. В его голосе почти не звучало опьянения. – С этой девушкой я уже и раньше долго разговаривал. И поскольку я нахожу ее… очень привлекательной, я предпочитаю остаться. – Он скрестил руки на груди, облаченной в шелковую рубаху. – Если ты, как мой капитан, приказываешь мне идти, мне еще предстоит решить, послушаю ли я приказа.

Конан стоял как скала и в сумраке, едва разгоняемом факелами, ждал ответа. Из дворца доносились звуки музыки.

Гундольф с отчаянием тихо прошептал:

– Какой же я идиот, если пытаюсь воззвать к трезвому уму варвара – самого толстокожего, самого пьяного и к тому же обуреваемого похотью животного! Ну прекрасно, я ухожу один!

Он повернулся, но после нескольких шагов снова вернулся к Конану и предостерегающе поднял палец:

– Еще одно я хотел бы тебе сказать. Меня не будет рядом, чтобы снова для тебя таскать каштаны из огня.- Он сделал еще несколько шагов, снова остановился и устремил, на Конана строгий взгляд. – При первом звуке трубы изволь быть в лагере, если ты желаешь оставаться в офицерском чине. И ушки на макушке!

После чего его приземистая фигура исчезла в темноте. Фыркнула лошадь. Слышно было, как капитан наемников уезжает со двора.

Сдерживая смешок, Конан повернулся к Евлалии. Она стояла, вызывающе положив ладони на бедра. Когда он подошел поближе, она отступила к коридору. Блестящие глаза манили его. И двигалась она странно, чарующе. Ей удавалось постоянно ускользать от его рук.

Конан ускорил шаги и схватил ее уже в темном коридоре. Его ладони провели по мягкому бархату, обтягивающему ее бедра. Другой рукой он коснулся нежной округлости ее груди и сжал ее.

От этого объятия у него захватило дух. Он ощущал тепло ее лица. Когда его губы прижались к ее рту, он ощутил сладость вина. Она взвизгнула и дернулась в его руках. Ее руки ухватились за его плечи – что это, жадность или попытка сопротивления? Он не знал этого, в то мгновение ему это было безразлично. Горячая страсть сжигала его, как огонь в кузнице.