Джулиана, или Ведьминские козни (СИ) - Кальк Салма Страница 16

— Не уверена. А Лодовико откуда взялся?

— Да он меня позвал, а я подумала, что если ты еще без никого, так лучше с ним, чем одной.

— Чем лучше-то?

— Ну… по-моему, на приеме в принципе лучше с кем-то, чем самой.

— А я не должна буду сидеть со своими сотрудниками? — Элоиза вдруг осознала, что бывает и так.

— Ничего подобного. Традиции таковы, что руководители отделов сидят за специальным столом, с Шарлем и Варфоломеем. А остальные — за другими столами. Более того, будут карточки с именами и план рассадки гостей у распорядителей, так что случайно перепутать место не получится.

— Ну и отлично. Хотя бы о чем-то не буду беспокоиться.

* 19 *

Вечером Марни позвонил минута в минуту, как и обещал. После обычного обмена приветствиями Элоиза предложила переходить к делу.

— Расскажите, в чем таком я согласилась участвовать.

— Это давняя, лет десять уже, традиция палаццо д’Эпиналь. Придумал ее Шарль с предыдущим своим секретарем, еще до Варфоломея. Варфоломей был просто искусствоведом и реставратором. И первым победителем, кстати. У него наибольшее число побед — четыре, если я не ошибаюсь. Мне повезло всего один раз, один раз Лодовико, Дюрану — дважды. Победитель всегда только один, в качестве приза Шарль вручает какой-нибудь антиквариат из своей коллекции. Приз остается тайной до начала Игры, его представляют публике перед первым кругом вопросов. Общих кругов три. Десять вопросов и после них остаются десять человек, которые дали больше всех правильных ответов. После второго круга — пять человек, после третьего — три. А дальше просто — два вопроса, после которых либо уже победитель, либо остались двое, и последний вопрос, который и решает судьбу приза. Первые три круга вопросов можно отвечать с поддержкой, но поддержку нужно заявить до начала Игры. То есть я предлагаю нам объединиться и разгрызть это дело совместно.

— А можно мне все же попробовать самой? Не потому, что я вам не доверяю или плохо к вам отношусь, просто хочу сделать это сама.

— Как скажете, конечно. Но думаю, что смог бы вам помочь.

— Не сомневаюсь. А вам кто помогал, когда вы дошли до финала?

— Никто!

— Вот. Я тоже хочу сама. Получится — так получится. А нет — так и ладно.

— Но если вы передумаете, то скажите, хорошо? Помогу вам с удовольствием.

— Спасибо за предложение, но — нет.

— Ну и ладно. Как поживают ваши новые сотрудники?

— Некоторые методы воздействия оправдали себя, — усмехнулась Элоиза.

— Все живы в результате?

— Конечно, что это за постановка вопроса такая! Я своих сотрудников не ем, даже тех, которые меня не вполне устраивают.

— Верю, — рассмеялся он.

Несмотря на то, что разговор начался раньше, они снова проболтали почти до двух часов. На этот раз Элоиза вспомнила о времени, посмеялась и распрощалась.

Надо ли говорить, что они созванивались и болтали по полночи до самого Рождества? А если жизнь Элоизы и наладилась, то с полуночными беседами она никак это не связывала. Праздник же скоро, вот и жизнь наладилась!

13. Дамы собираются на праздник

День Х в конце концов наступил. Накануне Элоиза завершила всю работу, вечером сходила на праздничную службу, к которой как раз вернулся кардинал д’Эпиналь, потом долго разговаривала по телефону с разными родственниками, итальянскими и французскими, все всех поздравляли, и все было отлично. Когда она закончила разговор с Лианной и подумала, что, наверное, на сегодня всё, и можно спать, позвонил Себастьен.

— Сердце мое, до вас непросто дозвониться!

— Ой, я и вправду очень долго болтала с родственниками. С Рождеством!

— И вас с Рождеством! Я уже в аэропорту, скоро вылетаю в вашу сторону.

— Отлично. Удачной дороги!

— Спасибо. О, посадка на наш рейс. До встречи, Элоиза, скоро увидимся!

А после оставалось только лечь спать.

На следующий день незадолго до часа, назначенного для прически, в комнаты Элоизы северным ветром ворвалась Анна, тащившая за руку Софию.

— Ты представляешь, она пришла в кабинет и работала! Говорит, что-то не успела доделать!

— София, ты чего? — воззрилась на нее удивленная Элоиза. — Тебе на самом деле нужно работать? Сегодня?

— Ну… я понимаю, что перфекционизм — зло, но…

— То есть не так уж и нужно?

— На самом деле да. Просто я подумала, что сегодня, в тишине и покое, пока все готовятся к приему, сделаю то, до чего обычно руки не доходят.

— Расслабься. Ты вот лучше скажи, где твое платье, прическа и маникюр?

— Ну, маникюр у меня еще не такой старый, платье висит в комнате, а прическу сделаю сама…

— Короче, — Анна подтащила ее к креслу и усадила, — Эла, мы берём её под покровительство?

— Безусловно, — подтвердила Элоиза.

— Значит, сейчас придет человек и причешет тебя тоже. Маникюр же будет, я правильно понимаю? — спросила она уже у Элоизы.

— Конечно, — улыбнулась та.

— Вот. Всё будет в лучшем виде. А сейчас ты выпьешь кофе, а потом встанешь, пойдешь к себе и принесешь платье. Ну и все, что к нему нужно.

София ошарашено смотрела на Анну и Элоизу.

— Анна все правильно сказала — иди, собирай нужное и неси сюда. Нас причешут, накрасят, сделают ногти, потом оденемся, и как раз уже нужно будет спускаться вниз.

— Хорошо…

Анна тоже принесла платье — серебряное, переливающееся, отлично облегающее ее фигуру. И туфельки к нему тоже серебряные — легкие, на тонких каблуках, и серебряную сумочку. Платье Софии оказалось алым, длинным, с высоким разрезом.

— Эла, ну покажи уже, что тебе сшили, я же не видела, что получилось, — Анна раскладывала на комоде в гардеробной свои украшения.

— Смотри, — Элоиза достала из шкафа платье на плечиках.

Зелень и золото, три оттенка зеленого шифона, пышная длинная юбка, лиф из двух драпировок, образующих аккуратное и глубокое декольте, на плечах золотые застежки, пояс висит отдельно.

— Круто! Но надо на тебе смотреть, так не очень понятно на самом деле. А что наденешь к этому великолепию?

Элоиза молча достала обтянутые темно-зеленым атласом туфли строгого фасона на изрядных шпильках с бантами на пятке, такого же цвета сумочку на изящной желтой цепочке, тонкие чулки и комплект темно-зеленого, в тон самой темной ткани и туфлям, белья. Сложила все на стул, плечики с платьем повесила на подставку. Потом достала из сейфа шкатулку и открыла.

На опять же зеленом бархате лежал золотой гарнитур с изумрудами — серьги, кольцо, два браслета, колье, брошь, диадема и семь шпилек.

— О, черт! — вырвалось у Софии. — И где такое берут, позволь спросить?

— Среди фамильных драгоценностей, — пожала плечами Элоиза.

— Вот вам и реальная польза от того, что кто-то родился в аристократической семье, — хмыкнула Анна.

В этот момент в наружную дверь постучали, и в прихожей появился Витторио — подтянутый молодой человек, его темные волосы были подстрижены, уложены перьями и местами покрашены рыжими пятнышками.

— О, какие прелестные дамы! Эла, их тоже следует причесать?

— Именно, Витторио. Мы все рады вас видеть и с нетерпением ждем начала священнодействия.

— И что вы хотите сегодня видеть у себя на голове?

— Примерно вот это, — Элоиза показала эскиз. — С боков приподнять, сзади выпустить, применить декоративные шпильки.

— Отлично! Мне даже уже самому интересно, что это будет. Так, быстро мыть голову и накрутим волосы на бигуди, а далее уже посмотрим.

Элоиза молча раскрутила узел на затылке и собралась уже идти в душ, когда София издала сдавленный писк.

— Эла… и ты вот это прячешь в своей вечной шишке? Ты ненормальная, да?

София носила волосы до плеч и подкрашивала отдельные пряди в рыжий цвет. И очень переживала, что отрастить длиннее не получается.

— Не расстраивайтесь, сударыня, мы и с вашими волосами сейчас кое-что сделаем, глаз будет не отвести!

Пока волосы Элоизы сохли на бигудях, Витторио мыл и укладывал головы Анны и Софии. Тем временем прибыла маникюрша Виола с объемным чемоданчиком, она уже несколько месяцев ухаживала за ногтями Элоизы и очень удивилась, когда та попросила ее принести весь возможный набор лаков и кисточек.