Семья волшебников. Том 2 - Александр Валентинович Рудазов Страница 16

— А зачем?

— Ну вроде такой вспомогательной системы. Если тебя ранят в сердце, и ты почему-то не сможешь пользоваться демонической силой, два других не дадут тебе умереть, пока ты не регенерируешь. Или не умрешь от кровопотери.

Астрид не поняла. Зачем кому-то ранить ее в сердце?..

— У нас и яичники продублированы, — добавила мама. — Дважды.

— А это чо?..

— А… это вам потом расскажут. Кстати, ты голодная? Хочешь кыскыдыр?

— О, это мясо в виноградных листьях? — обрадовалась Астрид. — Хочу!

— Тогда мой руки и иди обедать. Ты хорошо себя вела в школе?

— Лучше всех! — сказала чистую правду Астрид.

Глава 5

Майно Дегатти раздул огонь в камине и направил в него побольше маны. Она побежала по трубам, неся с собой жар, раскаляя металл и разогревая дом.

Секрет хорошего отопления — правильное распределение температуры. У обычных людей она расходуется как попало — тут пламя пышет, а тут холодно, тут дым валит, а тут нет ничего. Но владеющий даже элементарными бытовыми чарами волшебник может обогреть целый особняк одним поленом.

Хотя нет, одного все-таки недостаточно. Майно не глядя взял второе, кинул его в огонь… и полено противно заверещало:

— Не сжигай меня, я хочу стать настоящим мальчиком!

— Лахджа! — рявкнул Майно.

Полено расхохоталось, отращивая тончайшие щупальца, вытягивая себя из камина, поднимаясь вертикально и превращаясь в крылатую женщину с серебристой кожей.

— Зачем? — спросил ее муж, кидая на этот раз настоящее полено.

— Тренируюсь, — пожала плечами Лахджа. — Дерево — тоже органика. Было интересно, смогу ли я тебя одурачить.

— Грандиозный успех, — кивнул Майно. — Я даже не почувствовал твоих мыслей.

— А я просто не думала. Я дерево. Дерево не думает, дурак! Та-а-тарата-та-та-та!..

Лахджа хлопнула в ладоши и убежала, подтанцовывая. Дегатти ухмыльнулся в усы и погнался за ней.

— От меня не спрячешься! — весело крикнул он.

Зима в этом году наступила раньше обычного. Снега навалило столько, что скрылись даже вечные дороги. Астрид, уже четвертую луну ходящая в школу, не могла дождаться дня Оловянного Ястреба, чтобы передохнуть от этой муки на зимних каникулах.

Но сегодня еще только Шелковый Ястреб. До Оловянного целых пять дней. Пять невыносимо долгих, скучных противных дней… кроме Костяного. Костяной Ястреб — это праздник, Мортудис. В праздники никто не учится.

Начав ходить в школу, Астрид выучила календарь, как свои пять пальцев. Потому что учиться приходится во все дни, кроме праздников и каникул.

— Мама, там все тупые и сопливые! — крикнула она, с яростью хлопая дверью.

Мама ничего не ответила. Папа тоже не отозвался. Астрид подумала, что они, наверное, ушли гулять без нее по зимнему лесу или кататься на санках, и преисполнилась праведной злости. Она давно и твердо уверилась, что взрослые придумали школу, чтобы сплавлять куда-то детей, пока сами занимаются интересными вещами.

Но хотя бы Вероника и все фамиллиары были дома. Матти вообще вернулся вместе с Астрид — он ее часто сопровождал, потому что ему в школе нравилось. Только учительница запрещала ему раскрывать клюв, потому что он знал ответы на все вопросы и все время пытался подсказывать.

Енот гремел посудой на кухне, Снежок сладко дрых в гостиной, а сестру Астрид нашла на чердаке, где та притащила табуреточку и через окошко кидала Волосне крекеры.

— Кусяй, — приговаривала она. — Кусяй.

Астрид аккуратно помогла Веронике спуститься и сама залезла на табуреточку. Волосня сидела там, запертая в комнатушке. Крекеры валялись вокруг нее.

Она их не ела.

— Ей, наверное, мяса надо, — деловито сказала Астрид. — У мамы в подвале есть свиная голова. Я видела, она сказала папе не говорить.

Волосня за лето и осень здорово подросла. Теперь у нее уже были нормальные ноги, почти что руки и вообще она походила на маленькую и очень волосатую девочку. Папа с мамой еще две луны назад переселили ее на чердак, в одну из каморок. Теперь она тут сидела, пока взрослые решали, что с ней делать.

Решение немножко затянулось.

Снизу донеслись приглушенное хихиканье и топот. Ага! Они все-таки дома! Еще и играют во что-то, а детей не позвали! Астрид яростно скатилась по лестнице и заорала:

— Я вернулась домой и хочу КУШАТЬ!!!

— …проси у енота, он на кухне! — донесся папин голос откуда-то.

— А он мне НЕ ПРЕДЛАГАЛ!!! — заорала еще громче Астрид. — А я, значит, в школу ходить должна, а вы, а вы!.. ВЫ ИГРАЕТЕ!!!

Она распахнула дверь кабинета. Там никого не было. Ворвалась в библиотеку — тоже пусто.

— Да где вы все?!

Ей больше не отвечали. Прячутся. Наверное, еще и лопали всякое вкусное. А в школе-то еда сотворенная!

Астрид уже знала, что сотворенная еда — это для чечпоков всяких.

Это слово она в школе узнала. Образование — это важно.

Астрид так и не нашла родителей. Только в одной комнате у кровати валялся папин кошель. А кровать была еще и не застелена — енот совсем обленился!..

Сосредоточенно пыхтя, по лестнице наконец-то спустилась Вероника. Ей было непросто, с ее коротенькими кривыми ножками.

Астрид посмотрела на нее с покровительственной жалостью. Вот, и такая она ведь будет всегда. Она ведь полудемон… да вырастет ли она вообще? Может, карликом и останется?

— Вероника, кажется, ты останешься карликом, — сказала Астрид.

— Патиму? — задрожала губа Вероники.

— Ты очень медленно растешь. Ты живешь уже много лет, почти два, и до сих пор маленькая. Боюсь, это навсегда. Пойдем кушать.

Помогая Веронике преодолевать ступеньки, Астрид спустилась вниз, где енот уже подал обед.

— Я капусту не хочу, — сказала она, забираясь на стул. — Мне только сардельки.

Енот упер лапки в бока и плюхнул ей двойную порцию капусты.

— А я съем, — стоически воззрилась на этот кошмар Астрид. — Я съем. Ты не добьешься моих слез.

Нет уж. Бесстрашная Астрид не плакала никогда в жизни, и никогда не заплачет. Даже из-за горы капусты после тяжелого учебного дня. При плохой погоде. По уши в снегу… да, она ехала в карете, но это было грустно. К тому же от ворот она шла пешком… а потом оказалось, что родители предали ее. Послали в школу, чтобы играть без нее.

В капусту капнула слезинка.

Астрид громко шмыгнула носом и съела вилку. Она уже давно не ела столовых приборов, но сейчас почему-то захотелось.

Енот сунул ей миску, полную сарделек. Ладно, может, он не такой уж и злой.

Вероника чинно жевала свою сардельку, прыская горячим мясным соком.

А через час, когда Астрид с Вероникой смотрели мультики, откуда-то сверху спустились родители.

— Явились, не запылились! — бросила