Житие мое - Ирина Владимировна Сыромятникова Страница 16

Ощущение некоторой неестественности происходящего одолевало меня, но причину этого состояния уловить не удавалось. После прогулки по руинам странное чувство не пропало, а, наоборот, усилилось, словно я увидел необычный предмет, но никак не мог вспомнить, какой именно. Подстегиваемый труднообъяснимым беспокойством, я вступил в пределы несуществующего здания и огляделся: справа возвышалась гора щебня, бывшая когда-то верхними этажами постройки, слева мелкие камни стекали по руинам лестницы к входу в подвальный этаж, сквозь полузасыпанную щель дверного проема из подвала выглядывала темнота. И тишина, мягкая и многообещающая. Ночью здесь может быть довольно стремно: случись что — даже бежать некуда. Я осторожно заглянул вниз — это место начинало мне активно не нравиться.

За моей спиной хрустнули камни — следом за мной в развалины забрался Пьер.

— Ты что, боишься? — фыркнул он и сделал вид, что толкает меня в провал. После чего получил локтем под дых вполне реально — есть вещи, с которыми не шутят. — Да ты чего? Я же пошутил!

— Кретин! — рассвирепел я. — Там что-то… кто-то есть! Я чувствую!

На шум ссоры подтянулся дядя, глянул в провал и стал очень хмурым:

— Зовите Смита сюда! Там нежить, но какая, сказать не могу — у меня шестой уровень.

Шестой уровень в Редстоне имели только лаборанты. Спрашивается, какого лешего тогда он наезжал на боевого мага?

Наш главный черный куратор был очень недоволен тем, что его оторвали от разгрузки, но когда он заглянул в дыру, то не просто побледнел — позеленел.

— Уходим отсюда, немедленно!!!

Оттеснив недоумевающего Пьера, я чуть не кубарем покатился к берегу: когда черный маг говорит, что надо сваливать, сваливать надо быстро. И трусость здесь ни при чем.

— В шлюпку, в шлюпку! — надрывался Смит. — Бросаем все, уходим!

Я оказался на месте первым, одолев склон за рекордные шесть минут, дядя не сильно отставал, а Смит добросовестно шел последним, чуть ли не спиной вперед, хотя вообще-то день был солнечный и нежить преследовать нас не должна была. Что же там такое обнаружилось?

— Как минимум Шорох, — буркнул дядя, отвечая на незаданный вопрос. — А может, и похуже что.

Мне трудно вообразить что-то хуже Шороха; неприятнее этого нежитя разве что банда гоулов: эти еще и бегать за тобой могут, причем в дневное время. Если бы Пьер вошел в провал, Шорох пометил бы его и в первый раз, возможно, отпустил. Но через несколько дней жертве невыносимо захотелось бы сюда вернуться, и желательно в компании других людей. Особенно хорошо это действует на детей: бывали случаи, когда за первой жертвой в объятия к монстру отправлялись человек десять-пятнадцать — друзья, знакомые, родители. В отличие от того же Хищного Эха, Шорох — тварь подвижная, а значит, с наступлением темноты попытается нас догнать.

— Возвращаемся к базовому лагерю? — предположил Герик.

— Нет! — оборвал его Смит. — Идем сразу в бухту Транка.

Точно Шорох. К тому же активный, раз вчера его не было, а сегодня — уже есть. Теперь месяц будем торчать в бухте Транка — там находился региональный центр НЗАМИПС и специальная клиника для жертв нападения потустороннего. Тех жертв, которые остались живы, разумеется.

— Будут ли дни карантина оплачены, сэр? — деловито поинтересовался дядя. — Мы с племянником точно чисты.

— Собираетесь спорить с надзором, мистер Ферро? — прищурился Смит.

Дядя пожал плечами. Эх, накрылась моя подработка! Заплатят в лучшем случае за неделю. Что ж, по крайней мере, я видел остров Короля — немногие могут этим похвастаться. Катер прошел мимо тюремной пристани, вывесив флажки и дав сигнал, но на берегу никто не появился. Смит приказал сбросить ход и полез на сигнальную мачту рассматривать лагерь в бинокль.

— Однако идти туда надо, сэр! — подступился дядя к черному магу, когда тот спустился вниз. — Не могут они нас не слышать.

Смит напряженно вглядывался в пристань.

— Однако часа два у нас всего, сэр, — нудил дядя.

— Сам знаю! Пойдешь со мной.

Они встретились взглядами. Вопросы иерархии были отброшены, разногласия забыты, теперь у них был общий враг, а это примиряет черных магов лучше любой проповеди.

— И племяша возьмем — у него глаза лучше моих! — великодушно предложил дядя.

Особого счастья от этого предложения я не испытывал, но и возражать не стал — вдвоем им будет сложно уцелеть, а нечувствительному к черной магии человеку туда идти нельзя. Смит раздавал последние указания:

— Того, кто попытается идти за нами, связать и стеречь — наверняка зараженный. К берегу не подходить, даже если я лично стану вас звать. Когда будем возвращаться — окликните, если не ответим — близко не подпускайте, сразу уходите в море. После захода солнца не ждите, идите в бухту Транка, требуйте помощи.

Капитан катера напряженно кивал, дядя Гордон наполнял большие фляги морской водой. Именно соль, а не серебро — самое эффективное средство против мелкой нежити, крупную простыми ритуалами вообще не прошибешь.

Мы приближались к берегу самым малым ходом — дядя правил, а Смит высматривал на суше всяческие угрозы. В итоге странную штуковину у причала первым заметил я. Что-то такое бултыхалось в воде. Труп? Дядя подвел шлюпку почти к самому берегу, туда, где шипел на валунах прибой и волны бросали взад-вперед непонятный белый предмет. Смит сразу разобрался, в чем дело, и выругался — это оказался Алех, живой, но замерзший чуть ли не до полусмерти. Беднягу затащили в шлюпку (сам он двигаться не мог) и попытались привести в чувство. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: он не просто так купался. Алех залез в воду прямо в одежде, даже обувь не снял, притом один рукав рубашки практически отсутствовал, а на щеке белого красовалась длинная царапина. Версию о банальной драке можно было с ходу отвергнуть как фантастическую — контингент не тот. Сам Алех рассказать о причинах своего бедственного положения не мог, потому что отчаянно дрожал и успел в кровь искусать губы, он только тыкал в сторону тюремного комплекса и водил рукой вверх-вниз.

— Башня? — наугад предположил дядя.

Белый закивал, хотя это больше походило на конвульсии.

— За мной! — скомандовал Смит и спрыгнул на причал.

Я отдал Алеху свою куртку.

— Сиди здесь! На берег не выходи, если мы появимся — окликни. Если не появимся до темноты — плыви к катеру, но их сперва тоже окликни. Там