Марина Дяченко - Одержимая Страница 16

Глаза у клиентки сделались совершенно стеклянные.

Призывать на этот раз духа Ирина не рискнула и через минуту отправила клиентку навстречу несметным богатствам; та оставила на пороге пять тысяч рублей мелкими купюрами — по-видимому, все, что у нее было.

— А хорошо, — сдержанно похвалила Вика. — Ир, ну ты сама должна почувствовать — пруха идет. Разве нет?

— Да вроде пруха, — Ирина повертела в руках зажигалку, хотела снова закурить, но почувствовала вдруг отвращение к сигаретам. — Видит Бог — они сами этого хотят, я им делаю лучше, по-честному помогаю!

Она вопросительно огляделась, будто ожидая, что тот, к кому она обращается, подслушивает под окном и одобрительно кивнет в ответ. Но знамения не было; Ирина с облегчением перевела дух:

— Знаешь… Там конфетки шоколадные заначены, и где-то еще был коньяк. Отпразднуем, елки-палки, возвращение в профессию!

Прозвенел дверной звонок. На пороге стоял мужчина.

Она не то чтобы не любила работать с мужчинами — в какой-то степени с ними было проще. Но те, что встречались Ирине в ее практике, были, как правило, истериками, и оттого их реакции, случалось, ставили в тупик.

Этот не был ни истериком, ни подкаблучником. Длинноволосый, но с твердым подбородком; плечистый, но не культурист. Было ему лет тридцать, и Ирина поймала себя на внезапном бабском интересе, не имеющем отношения к делу.

— Вижу, беда у тебя большая, — сказала она сразу же, как мужчина уселся; таким, как он, трудно первым начать жаловаться.

— Неприятность, — подтвердил он сквозь зубы.

— Женщина, — обозначила Ирина самое первое, самое широкое поле догадок — и не промахнулась. Ноздри клиента раздулись, глаза сказали «да».

— Любовный интерес… Нет.

— Предательство!

Точно. Первая серия разговора с клиентом была у ведьмы самой любимой — игра в «Морской бой» на живом человеке.

— Она тебя предала…

Но не просто оставила. Нет однозначной реакции.

— Но ты ее до сих пор… любишь?

— Ненавижу, — сказал мужчина сквозь зубы.

— От любви до ненависти, — Ирина проницательно улыбнулась. — Ну, говори, как вы расстались?

— Я фотограф. — Он посмотрел на череп. — Делаю на заказ фотосессии… портфолио… Эротика. Некоторые удачные фото оставляю себе.

— Эротика, — повторила Ирина, будто прислушиваясь к звучанию.

— Порнуха! — с вызовом сказал клиент. — Но на заказ, индивидуально, понимаете?

— Понимаю, — Ирина прищурилась. — Удачные оставляешь себе.

— А она влезла ко мне в камеру и скачала мою подборку, — тяжело, будто швыряясь камнями, заговорил мужчина. — И выложила в Сеть.

Затрещал фитилек свечи.

— Ох, тяжелое дело, милый, — упавшим голосом сказала Ирина. — Из Интернета никакая ведьма тебе не соберет… Что с воза упало…

— Знаю. — Его взгляд сделался колючим. — У меня теперь проблемы с клиентами. Большие проблемы.

— Можно глаза отвести, — подумав, предложила Ирина. — Кто не любит тебя — чтобы забыл о тебе. Сперва свечку в церкви поставить и помолиться за их здоровье, а потом…

— Не надо! — Мужчина сжал в кулак руку на колене. — Мне отомстить ей нужно. Этой суке.

Ирина встретилась с ним глазами.

Ей приходилось в жизни видеть по-настоящему страшных людей — готовых убить, изуродовать для дела и ради удовольствия. Она не боялась их — просто знала, что надо держаться как можно дальше. Сейчас, глядя в голубые глаза длинноволосого фотографа, ведьма вздрогнула.

— Я хочу, чтобы она мучилась, — сказал мужчина. — Чтобы она ослепла, чтобы ее парализовало. Я хорошо заплачу. Когда я увижу, что порча действует, — я заплачу еще больше.

Ирина первой отвела взгляд:

— Не жалко? Она ведь… из ревности, поди. Любит — значит, ревнует.

Пошатнулся стол; дрогнуло пламя свечи, покачнулся череп.

— Я не хочу, чтобы она умерла, — сквозь зубы сказал мужчина. — Пусть помучается.

— Фотография есть? — после паузы спросила Ирина.

Клиент вытащил из внутреннего кармана распечатанное на принтере фото. Ирина поднесла фотографию к свету; миловидная девушка с крупными зубами сидела за праздничным столом, широко улыбалась, на ее плече лежала чья-то рука. Видимо, девушку вырезали из групповой фотографии, не щадя чужих конечностей.

Ирина прищурилась. Поглядела на фото. Поглядела на клиента; легкая странность в движении его бровей, чуть акцентированный жест, внимательный взгляд заставили ее насторожиться.

Она снова поглядела на фото. Зубастая девушка смотрела не прямо в камеру, а чуть мимо; ее небольшая, но искренняя личность отпечаталась на лице, в полукругах возле губ, в рисунке теней вокруг век, в блеске небольших подкрашенных глаз. Девушка могла быть кем угодно — только не авантюристкой, выкладывающей в Сеть чужие интимные снимки.

— Что же ты, милый, чужую фотку мне подсовываешь?

Фотограф на секунду перестал дышать.

— Прости, мать, — сказал хрипло, — не ту бумажку вытащил.

— Проверяешь? — Ирина возвысила голос. Обращение «мать» жестоко покоробило ее. — А проверяй, проверяй. Думаешь, не вижу? Я все вижу!

Фотограф упрямо сжал губы.

— А ты думал?! — Ирина подняла голос еще на полтона выше. — Все вижу. Злой ты человек, вот зло твое через людей и вертается…

Стол снова затрясся. Закачалась свечка; череп подпрыгивал и только что не стучал зубами.

— Дешевых трюков не надо, — зло сказал мужчина.

Ирина двумя руками вцепилась в столешницу. Появилась и пропала дурацкая мысль о землетрясении. Она оглядела темную комнату, пытаясь увидеть, не дрожит ли еще что-нибудь, не качается ли лампа…

И замерла, уставившись в дальний угол через плечо фотографа. Рот открылся сам собой. Мужчина хотел что-то сказать, но, увидев выражение ее лица, замолчал.

Стол перестал трястись внезапно, как начал. Ирина зажмурилась — и снова открыла глаза. Потом протерла их, разминая веки пальцами. Нет; в том углу никого не было. Никого и ничего.

— Я на такое не покупаюсь, — дрогнувшим голосом сообщил клиент.

— А я не торгую, милый, — Ирина сама поразилась, как хрипло и страшно прозвучал ее голос. — Вот фоточка твоя. Забирай.

Мужчина неуверенно взял фотографию зубастой девушки. Поколебавшись, вытащил из внутреннего кармана другой снимок: то же застолье. Групповое фото, не порезанное ножницами, а целое; за накрытым столом, где царствовала над тарелками огромная бутылка мартини, сидели рядком белобрысый мужичок, щуплый и малорослый, девушка с крупными зубами и рядом с ней, положив ей руку на плечо, — женщина постарше, крашеная блондинка лет тридцати в стильных очках. Эту блондинку легко можно было представить за любой диверсией: не только фото слить в Интернет, но и, пожалуй, расцарапать рожу удачливой сопернице или даже плеснуть кислотой.