Проклятые сны (СИ) - Литвинова Анна Страница 16

Такое ощущение, что я оказалась не в самом богатом районе средневековой Франции. Прям вот очень небогатом, откровенно говоря.

Мужчины отличались от мальчиков только размером одежды — те же грубые штаны, длинные рубахи, башмаки. Разве что у многих были своеобразные жилетки, и почти у всех — бороды, разной степени косматости, длины и густоты.

И я. В подделке «Адидаса» от подпольного цеха по пошиву ширпотреба…

Первую мысль метнуться за угол, я отмела. Не спорю, она была более чем привлекательной, но гарантировать, что за мной не кинутся рефлекторно с криками «лови ведьму», не мог сейчас никто. Как в фильме — «Ты убегаешь, а я догоняю». Очень своевременно вспомнила, что это всего лишь сон. Мой сон. Значит, и правила в этом сне тоже мои.

Поэтому, гордо подняв голову и окинув всех таким взглядом, словно каждый из присутствующих мне должен минимум по тысяче рублей, я уверенной походкой направилась направо. Почему туда? Все очень просто — там, судя по всему, находился проход на улицу поменьше. А мне надо было ненадолго скрыться от всех.

Люди при моем приближении расступались, многие — отводили глаза. Правильно говорят, что уверенность — это две трети успеха. Поэтому я без проблем добралась до прохода, за которым действительно начиналась маленькая улочка. А затем, пройдя еще метров тридцать, быстро завернула в неприметный «карман», оказавшийся тупиком.

Судя по всему, сначала я «очнулась» на своеобразной площади — свободное пространство между двухэтажными каменными домами напоминала именно ее. И камни, которыми она была вымощена, значительно скрадывали прелести местной жизни. Выкрашенные белой и кое-где цветной краской фасады, украшенные горшками с цветами маленькие балкончики и подоконники, смотрелись даже красиво. Сейчас же я находилась с обратной стороны тех самых красивых фасадов…

Вонь тут стояла поистине нечеловеческая. Две крысы в дальнем углу сосредоточенно рылись в горе мусора, а под ногами хлюпала какая-то жирная жижа с непонятными вкраплениями. Мне казалось, что для полного счастья не хватает выплеснутых на голову отходов с окна третьего этажа. Опасливо подняла оную вверх, но мне в очередной раз повезло — сюда ни одно окно не выходило. Вот только чище от этого не становилось…

Впрочем, я и не санэпидстанция.

Сосредоточившись, попыталась вспомнить одежду женщин подробнее. Желания надеть такую же не ощущалось даже отдаленно. Поэтому, усиленно поэксплуатировав извилины, я вдруг тихо рассмеялась. Это же сон, блин! Почему я должна придерживаться местных нравов? Но выделяться так кардинально тоже не хотелось.

Поэтому, еще немного подумав, я закрыла глаза и включила воображение.

Через пару минут на мне красовались черные высокие сапоги на шнуровке, темно-синий плотный плащ, больше напоминавший мантию, и шляпа с широкими полями. Сняв и осмотрев ее, снова улыбнулась — пушистое длинное перо довершало образ «мушкетера», развеселив окончательно.

Хорошо бы еще лошадь… но, подумав, со вздохом отказалась от этой идеи — на этой улочке даже мне тесно, а животное скорее всего застрянет.

Обойдусь.

Выйти я решила с другой стороны. Там оказалась еще одна улочка, потом еще одна, и еще…

И в тот момент, когда я почти отчаялась выбраться из этого лабиринта и глотнуть свежего воздуха без примеси гнили, пота и разлагающихся тел мелкой живности, поворот налево вывел меня на открытое пространство. Такое неожиданно светлое после полутемных улиц, что пришлось зажмуриться.

Вот теперь это действительно была площадь. Огромная. И такая же многолюдная, как и та, на которой я оказалась впервые. И самая настоящая ярмарка.

Горожане неспешно прогуливались вдоль рядов, делали нехитрые покупки, ругались и торговались в свое удовольствие. Я тоже двинулась по ходу основного потока, с любопытством отмечая ассортимент, разложенный на грубо сколоченных больших столах. Чего тут только не было! Фрукты, овощи, зелень, молоко, мясо, рыба, крупы — многое оказалось мне незнакомо, но перепутать общие категории было сложно. Весов у продавцов не наблюдалось — фасовали кто как, крупное — поштучно, сыпучее — кружками в мешочки, жидкое — в кувшинах и кувшинчиках, напоминавших глиняные. После продуктового ряда шли кожевники с сапогами, странными штанами и жилетами, сбруей и ремнями. Потом оружейники, кузнецы, швеи…

Толпа не редела, несмотря на то, что продавцов стало заметно меньше. Все направлялись дальше — мое любопытство к ярмарке не позволило это заметить раньше. И теперь, подняв голову и приглядевшись, я увидела вдалеке странные металлические сооружения и крупную деревянную конструкцию с суетившимися на ней людьми. Решила, что там сцена — а что, представление бродячих артистов на ярмарке дело доходное должно быть.

Но, подойдя ближе, обомлела. Настолько, что резко затормозила, получив заслуженных тычок от не успевшего отреагировать на мой маневр мужика, щедро сдобренного порцией брани.

Зря старался, я его почти не заметила.

А вот клетки с полуобнаженными людьми — очень даже. Мужчины, женщины, разных возрастов, комплекции, степени истощенности…

Рабы. Не надо было быть провидицей, чтобы догадаться.

А на помосте крутились не артисты.

Плотно закрепленные деревянные колодки надежно обхватывали запястья и головы двух мужчин — темноволосого и рыжего, больше было не разглядеть. Полуобнаженные, в одних штанах, она полувисели, полустояли, опустив головы…

А от резкого громкого щелчка я вздрогнула. Синхронно со мной вздрогнул светловолосый, когда его спины коснулся ремень кнута…

Я уже давно считала себя закаленной девушкой. В определенных пределах, конечно, но все же кровь, разрезы, переломы давно не пугали, лишь мобилизуя на продуктивное решение проблемы. Да что там, даже трупы, которые мне довелось увидеть однажды с подачи Нерона, который максимально «наглядно» решил продемонстрировать, что случается с людьми, халатно относившимся к собственной безопасности и жизни, впечатлили куда меньше ожидаемого. Ни слез, ни дурноты, ни обморока от меня не дождались. Лишь любопытство и дотошные вопросы о характере тех или иных травм. Но там для меня были не люди…

В отличие от того, что творилось здесь и сейчас.

Толпа, в отличие от меня, проблем ни с совестью, ни с выдержкой, ни с чем-либо еще не испытывала. Каждый удар встречался громким улюлюканьем и свистом, наглядно демонстрируя настроение окружающих. Даже дети радостно скалились, подражая родителям.

Пощады от них ждать не стоило.

Еще один удар, а я отчетливо слышу, как лопается кожа на спине рыжего, а тонкая струйка крови сбегает по левому боку, срываясь первой крупной каплей на грязные доски помоста. Мужчина дергается и еле слышно шипит, сжав руки в кулаки с такой силой, что костяшки белеют, начиная отдавать синевой. И это будоражит толпу сильнее, чем истекающая кровью косуля — голодных волков.

А я вздрагиваю и тихо охаю, не сдержавшись, прикладывая ладонь ко рту.

Мужчина рядом оборачивается на меня с удивлением, но тут же хмурится. Оглядывает меня с головы до ног и тут же отворачивается, окатив презрением напополам с брезгливостью. Но мне плевать на то, чем мой вид так не угодил его чувству прекрасного. Более того, отвернулся он весьма вовремя. Нервы, взбудораженные страшным зрелищем, натянуты настолько, что я едва не изобразила на пальцах понятный до крайности, но весьма неприличный жест.

Я в следующую секунду, едва ли поняв, зачем и что собираюсь сделать, ноги сами понесли меня вперед. Чем ближе, тем плотнее становилась толпа из тех, кто не хотел пропустить ни мгновения жестокого зрелища. Люди неохотно расступались, но мои тычки в бока и не только вкупе со сдавленным матом работали куда лучше вежливых просьб и улыбок.

В конце концов, я добралась до самого края лестницы, откуда можно было забраться на помост. Странно, но люди не делали попыток забраться на ступеньки — сгрудились ровно вдоль них. Отсюда я совершенно отчетливо видела, что рыжий держался из последних сил — его ноги заметно подкашивались, а на удары хлыста он вздрагивал куда менее сильно, чем раньше.