Инна Георгиева - Колыбельная для Титана Страница 16

Чего-чего? До какой такой идеи? Я же просто к слову сказала, ради прикола.

— Шурик, тебе что, там, на инициации, мозги промыли? — спросила осторожно. Ну, может, не так осторожно, как взволнованно. Парень изогнул бровь:

— Что за дикое предположение?

— А почему ты так странно реагируешь на обычную шутку? — рассерженно сложила руки на груди. — Снова придираешься к тому, что я — ведьма?

— Ева, идем в дом! — с нажимом повторил Алекс, но я упрямо вздернула подбородок:

— Уходишь от ответа?

— Нет! — уже почти прорычал Шурик.

— Тогда почему не хочешь объяснить все прямо сейчас?

— Потому что Богдан может притвориться слепым, но он точно не глухой! — резко ответил парень и, схватив меня за руку, потащил в особняк.

Мне захотелось треснуться лбом о стену. Желательно с разбегу, чтобы уж наверняка. Какого черта устроила допрос на пустом месте? Придралась к словам, возмутилась, обвинила непонятно в чем…

— Алекс! — позвала, хватаясь за его ладонь и второй рукой, когда мы поднялись на третий этаж. — Ну извини меня. Я просто очень за тебя волновалась.

Он толкнул дверь своей спальни.

— Волновалась? — покосился через плечо.

— Конечно! — закивала с виноватым видом. — Я не так уж сильно доверяю Совету заклинателей. Мало ли какие они тебя заставили проходить испытания…

Губы Алекса тронула легкая улыбка.

— Да ладно! Все было не так страшно.

— Серьезно? — подступила ближе. — А как именно было?

Он кашлянул и, отпустив мою руку, подошел к окну. Чуть отодвинув штору, выглянул на улицу с таким видом, будто ожидал увидеть притаившегося в кустах шпиона-ниндзю. И только потом ответил:

— Прости, но я не могу тебе рассказать.

То есть как?!

— Почему?

— Запретили, — коротко объяснил заклинатель.

Я напряглась: что-то мне не нравилось его сегодняшнее поведение! Я, между прочим, вопросы задавала не потому, что просто мимо пробегала, и, если уж на то пошло, именно моя мама добилась его инициации. По-моему, это вполне справедливо: рассказать мне, что она из себя представляет. Разве нет?

— Шурик, ты ведь понимаешь, что я спрашиваю не из праздного любопытства?

Левая бровь парня поползла вверх.

— Ладно, не только поэтому! — согласилась не без раздражения. — Но еще и потому, что переживаю за тебя!

— Не стоит, — храбро отмахнулся заклинатель. Я стиснула зубы.

— А я все равно переживаю! — повторила грозным тоном. — Хочу и буду!

— Ну… как знаешь, — даже растерялся этот тугодум. — Если тебе так легче…

«Легче»? Блин, пора менять тактику, а то он меня сейчас мазохисткой назовет, демонстративно посочувствует и успокоится.

— Алекс, — протянула самым ласковым тоном, который только могла изобрести, — ну, почему ты не хочешь со мной поделиться?

Он весело ухмыльнулся:

— Нормально! Когда тебе что-то нужно, я — Алекс. В остальное время — как был Шуриком, так и остался. Слушай, да мне чисто из корыстных соображений тебе что-то рассказывать невыгодно.

— Ап! — задохнулась я. — Шурик, не гневи Бога!

— Вот! Опять Шурик! — обличающе воскликнул он.

Я возмущенно запыхтела.

— Слушай, ты! — процедила, сжимая кулаки. — Упертый, нахальный, твердолобый баран…

— Да-да, — перебил Алекс. — Я тебя тоже люблю, моя овечка.

Скрежетнула зубами так, что могла бы зажечь деревяшку искрами.

— Ты ведь знаешь, что мне можно доверять?! — спросила с вызовом.

Шурик хохотнул:

— Да если бы даже не доверял, было бы страшно ответить «нет»! Но, Ева, я доверяю! А потому хочу, но не могу все тебе рассказать! — повторил, выделяя каждое слово.

Елки зеленые, какой неподдающийся! Ну, ладно… мы пойдем другим путем.

— Чтоб ты знал: у меня для тебя есть новость! — заявила, призывая на лицо маску таинственности. — Интересная и очень важная. Только я тебе ее не расскажу!

И замолчала в ожидании реакции. Что ж, надо признать: дождалась. Он все-таки заржал. А потом прищурился и с рожей кота, определившегося с мышью, которую сожрет на ужин, бесшумно подступил ближе.

— Не расскажешь? — повторил насмешливо. С опаской скосила на него один глаз и мотнула головой. — А если я буду просить?

— Да хоть умоляй!

— А если угрожать? — проурчал на ухо.

Почувствовала, как по коже побежали мурашки, причем особенно высокая их концентрация оказалась в районе живота.

— Ни за что! — ответила дрогнувшим голосом.

Лицо Шурика стало коварным. Я не успела заметить, как он скользнул в сторону и оказался у меня за спиной. Только ощутила его ладони у себя на талии и жаркие губы на мочке уха.

— А если я буду тебя пытать?

«О, да! — проорал кто-то очень смелый в моей голове. — Вот с этого и начни! Пытай меня!»

Но разве я могла озвучить это вслух? Как бы не так! Я же гордая.

— Т-ты не п-посмеешь, — прошептала, запинаясь на каждом слове.

— Думаешь? — мурлыкнул Алекс, скользя губами по моей шее.

Вообще-то я уже ни о чем думать не могла, но на всякий случай кивнула. Из последних сил. И очень зря, потому что Шурик внезапно обхватил меня руками за талию, оторвал от земли, бросил на кровать, сам навалился сверху и… принялся щекотать!

— Нет! — заорала дурным голосом. — Отпусти меня! Маньяк! Гаденыш! Душегуб! Отпусти немедленно!

Угадайте, послушался ли он, и пойдите опечальтесь неправильным ответом! Вцепившись, как бультерьер в аппетитную ляжку, Алекс зажал меня между коленями и, что называется, отвел душу. А я, между прочим, дико боюсь щекотки! Да что там! Минут через пять такого откровенного издевательства над своими бедными ребрами я была готова выдать секреты Третьего рейха, детали своего банковского счета и пару точек нефтяных месторождений вдобавок. Не то чтобы я все это знала, просто бывают в жизни ситуации, когда фантазия работает лучше, чем память.

— Я согласна! — закричала, когда поняла, что сил терпеть больше нет. — Все скажу! Только отпусти!

Алекс перехватил мои руки, которыми я безуспешно пыталась спихнуть его с себя, и прижал к подушке над моей головой.

— Поздно! — сообщил строгим голосом.

— Да ты что, издеваешься? — воскликнула, выгибаясь дугой в попытках освободить запястья. — Я ведь сдалась!

— А я просил? — деловито уточнил парень, покрывая поцелуями мою ключицу. — Можешь продолжать вырываться. Мне не мешает.

— Уи-и-и! — завизжала я, хотя было уже не щекотно, а наоборот — очень приятно.

Его губы становились все нежнее, дыхание — все более жарким, и мне уже совсем не хотелось бежать от него прочь. Потому, когда я почувствовала, что руки наконец свободны, зарылась пальцами в его русую шевелюру и заурчала от удовольствия. Такие методы допроса мне определенно начинали нравится…