Далия Трускиновская - Домовые Страница 16

— Убили, что ли? — хрипло спросил Дениска.

— Опомнись, хозяин! Гнездо брать надо! — закричал Евсей Карпович. И, подобрав хворостину вдвое себя длиннее, со скомканным платком подмышкой, первый поспешил туда, где, по его мнению, было это самое гнездо. Он обязательно должен был показать молодежи, что не она тут главная.

Еще одна песчаная струйка выбежала навстречу — но Евсей Карпович перешиб ее хворостиной.

— Оттуда, оттуда бежала! — заорал Акимка.

И минуту спустя домовые уже вбегали в распахнутые ворота.

Двор, куда они попали, был обычным деревенским двором, достаточно просторным и вместе с тем достаточно захламленным. Хозяева, уходя, бросили все то, чего не требовалось для городской жизни.

Но если прочие дома были по крайней мере заколочены — мол, не зарься на добро, ворюга, жильцы ушли ненадолго и непременно вернутся, — то тут не только ворота — и окна, и двери были нараспашку.

— Так вот оно — гнездо, что ли? — удивился Якушка. — Кто же в нем засел? Эй, подлая душа! Выдь, покажись!

Никакая подлая душа, понятное дело, не вылезла.

— А не подпалить ли с четырех углов? — сам себя спросил Якушка и повернулся к Дениске: — Хозяин, у тебя зажигалки не найдется?

— Зажигалка есть, — отвечал, стоя в воротах, Дениска. — Только ведь пожар тушить придется, чтобы на другие дома не перекинулся.

— А так было бы ладно — разом истребить эту нечисть! — затосковал Евсей Карпович. — Подпалим, а? Может, она от дыма выскочит?

— А может, в подполье отсидится, — предположил Акимка. — И опять колобродить примется.

— Нет, колобродить ей мы больше не дадим, — серьезно сказал Дениска. — Пойду погляжу, что же там такое.

— Нож, нож возьми, хозяин! — и, для пущего уважеиия, Евсей Карпович добавил: — Денис Алексеевич!

Дениска достал из сумки еще один, уже непонятно который по счету нож, а сумку поставил наземь. Долго смотрел на приоткрытую дверь, за которой стоял черный мрак.

— А может — все-таки подпалить? — осторожненько спросил Якушка. — Так оно надежнее будет…

— Если со мной что случится — в сумке мобилка. Ты, дед, сумеешь Сашке Гольтяеву позвонить? — поинтересовался Дениска.

— Да уж сумею. Сто раз видел, как звонишь, хозяин.

— И номер помнишь?

— Так он же в мобилке, в памяти есть.

— Ну, смотри… — и Дениска взошел на крыльцо.

Он заглянул в сени, подождал, вошел. Домовые подобрались поближе.

— Надо было там палкой пошевелить, — запоздало сообразил Якушка.

— Нишкни… — велел Евсей Карпович. Домовые замерли, прислушиваясь.

— Эй, заходите! — позвал Дениска.

— А что ты там нашел, хозяин? — спросил домовой.

— Да в том-то и дело, что ни хрена не нашел! Пусто тут!

— Может, эта зараза не в доме? Может, в хлеву угнездилась? В сарае? А вон еще яма какая-то! — загомонили домовые. — А это что под навесом, бочка? Так она в бочке сидит!

Дениска вышел на крыльцо.

— Ничего не понимаю, — пожаловался он. — Как входил — прямо нутром чуял, что здесь этот вражина. Вошел — пусто… Может, вы разберетесь?

— Пошли, молодцы, — приказал младшим Евсей Карпович. И сам двинулся вперед, выставив перед собой хворостину.

В сенях пол был гадкий — словно какую-то липную дрянь разлили. И вонючий — как если бы хозяева всякий раз не успевали до нужника добежать.

В комнате было не лучше. Пух от давно разоренной перины покрыл пол вперемешку с бумажками, стружками, тряпками. А стены…

Жаль было глядеть на эти еще совсем прочные стены. По ним угадывалось, какая жизнь тут шла в незапамятные времена, когда тут жили люди домовитые, при которых каждая вещь знала свое место. По потертостям на обоях Евсей Карпович определил, где стоял шкаф, где висели полки, где — зеркало. И нашел то место в углу, где на треугольной полочке когда-то стояли образа.

— Совсем еще хороший дом… — прошептал он. — Как же можно, чтобы в этом доме никто не жил?.. Нельзя же его такого врагу на потеху оставлять…

И задумался.

Тут только вспомнилась бабка Бахтеяровна, сказавшая: «а дельце-то у вас — пустое».

Пустое?

Дом она, что ли, имела в виду?

Так не дом же вихри-то насылал! И не простые — хищные вихри, несущие смерть домовым, а коли припечет — то и человеку?

— Что скажешь, дед? — спросил Дениска. — Чуешь ты здесь нечисть? Может, она в погреб забилась? Рану зализывает?

— Нечисть тут есть… — пробормотал Евсей Карпович. — И тут она, и не тут…

— Загадками говоришь, дедушка.

Якушка с Акимкой, услышав странные слова Евсей Карповича, тут же полезли в подполье.

— Пусто! — крикнули они оттуда. — Только банки пустые, да ящик для картошки, да солома гнилая!

— Так куда же эта тварь подевалась? Может, мы дом перепутали? — Дениска был настроен решительно и двинулся было к порогу, но Евсей Карпович заступил ему путь.

— Все верно, — сказал домовой. — Тот самый дом, гнездо, стало быть…

— Ну и откуда же, в таком случае, вихри берутся? Что их… — сердитый Дениска задумался на миг и выпалил неожиданное для себя слово: —… порождает?!

Он сам себе не желал признаваться, насколько напугал его большой вихорь.

— А вот то и порождает… — Евсей Карпович обвел мохнатой лапой все замусоренное и пропитанное полнейшей безнадежностью пространство. — От пустоты они заводятся, хозяин.

— То есть как — от пустоты? — забеспокоившись, в своем ли рассудке старый домовой, Дениска даже опустился перед ним на корточки. — Так нам что — все это примерещилось? И никто никого не убивал?

Акимка с Якушкой выглянули из подпола.

— Точно — пустота, — подтвердил Акимка. — Сколько живу, а такой злобной пустотищи еще не видывал!

Якушка же, более толстокожий, пожал плечиками — он ничего такого в доме не учуял.

— Это чья-то пустая душа, не иначе, — тихо сказал Евсей Карпович. — От пустоты своей умом тронулась… Царствие ей небесное…

— Так мы душу, что ли, убили? — прошептал озадаченный Дениска. — А кровь откуда?

— Сама себя она пустотой своей убила, — загадочно отвечал Евсей Карпович. — Тело-то может, и двигается. А душа — нет.

Он подумал, выстраивая речь, и продолжал:

— Пустой душе ни любви, ни дружбы, ни ласки — ничего не надо, потому что она всего этого не понимает. Ей чем-то себя занять охота. Вот эта душа и слоняется по пустым, как она сама, местам. Иные ей не подходят. И развлекает себя, как умеет. А что она умеет? Вредить разве что. Поймает беззащитного, погубит — и то ей в радость. Ей кажется, что это она свою силу являет. И чудится, будто в ней той силы — через край.

— Вон ты как загнул, дедушка. А с кровью как быть? — не унимался Дениска.