Керк Монро - Твердыня полуночи Страница 16

Конан немедленно отметил странность — среди этих людей не было стариков, буквально ни одного. Самому старшему — здоровенному русобородому мужику, одетому чуть красивее остальных (куртка из шикарной рысьей шкуры, шапка с меховой опушкой и… Митра Всевидящий у него де на поясе кинжал потрясающей работы! Рукоять золотая, с эмалевой инкрустацией и цветными камнями! Откуда такая красотища у дикаря?!), так вот, самому старшему никак не дашь больше сорока лет. Спрашивается — почему? Может, они своих стариков убивают, чтобы не тяготиться ими в пути? Такое и в цивилизованной Хайбории у кочевых племен встречается, а что можно подумать об этих дремучих лесовиках, обитающих на самом дне реки времени?

Женщин примерно столько же, сколько и мужчин — ведут себя чинно, не галдят и не перешептываются при виде незнакомцев. Детей много — не меньше трети от общего числа кочевого племени. Напуганным никто не выглядит.

— Это люди, — первым заговорил мужчина с кинжалом. Речь его звучала понятно, не смотря даже на очень странный, никогда прежде киммерийцу не встречавшийся акцент. — Точно, люди. Такие же, как мы. А эти штуковины с сиденьями на спинах — звери. Вроде наших лосей, но другие. Я таких еще не видел. Вы куда идете, люди? Мы идем на север и на запад, туда, где есть большое становище, обнесенное камнем. Нам про него рассказывали те, кто приходил из Анги-Банги.

— Откуда? — поперхнулся Гвай, даже не обратив внимания на то, что предводитель дикарей использовал вместо привычных слов «Закат» и «Полночь», названия сторон света бытовавшие исключительно среди корсаров Барахас. Впрочем, среди моряков Полуденного Океана бытует множество странных словечек.

— Анга-Банга, — повторил вождь. — Самое большое стойбище отца нашего шамана. Говорят, оно тоже огорожено каменной стеной, будто загон для оленей. Мы всем племенем решили сходить посмотреть. Шаман позвал в гости к своим друзьям. Шаман, иди сюда!

Шамана вытолкнули вперед и Ночные Стражи с легким изумлением узрели перед собой самого настоящего гоблина. Хотя нет, не гоблина — это существо было повыше парней Гардага, покряжистее и поуродливее. Хотя, куда уж уродливее…

— Б-р-р, — помотал головой Гвай и шепнул Конану: — Ничего себе компания! Племя людей, а в шаманах — урук! Да эта раса гоблинов вымерла еще до наступления Валузийской эпохи!

— Меня все называют Индаром, — продолжал вождь, будто не замечая обалдевших физиономий нежданных гостей. — Вот моя жена, Ишхе. Сына моего (к Индару вышел парнишка лет шестнадцати) назвали Ладаром.

— А кто вы все? Как вы себя называете? — подал голос Эйнар.

— Люди, — с самым серьезным видом сказал Индар, хотя это было вполне очевидно и без данного утверждения. — Но люди есть разные. Есть люди Лоссоты, есть Марахи, а Мы — Дары. Если совсем длинно — Дарвинги. Но вообще-то в этих землях очень много разных людей и все называются по-разному. Вы почему стоите тут? Подходите к огню, покушайте. Земля тут богатая — звери, ягоды, с голоду не пропадаем.

Когда отряд охотников устроился возле костра вождя племени Дарвингов, разговор пошел куда живее. Точнее, говорил только Эйнар, остальные же Ночные Стражи и барон Олем Дортон сидели раскрыв рты: столь удивительна была эта беседа.

Во-первых, Индар представил своих приближенных — всех имен Конан не запомнил, ограничившись только Андаром (вроде бы братом вождя) да его супругой с сыном. Шамана-урука звали просто Ша. Затем началось самое интересное.

Эйнар удовлетворил свое любопытство и попросил достойного вождя Дарвингов представить гостей его уважаемым родителям. На что тот сказал, что мамы и папы у него нет.

— Просто я сначала спал, а потом проснулся таким, какой сейчас, — втолковывал Индар. — Я сначала не знал, что люди появляются из женщин и совсем маленькими, думал что они просыпаются взрослыми, как я. Но в нашем племени проснулись только самые старшие. Остальные родились от женщин.

— Митра Всеблагой и Всеведущий, Иштар Благословенная, Нергал Справедливейший, — без всякого притворства простонал броллайхэн, закатывая глаза. Затем перевел напрочь ошалелый взгляд на соратников и сказал на непонятном Дарвингам бритунийском языке. — Вы понимаете, что это значит? Понимаете? С ума сойти! Невероятно!

— Да в чем дело-то? — нахмурился киммериец, подозревая неладное.

— Они — Перворожденные! — слабым голосом ответил Эйнар. — Самые первые люди, уяснил? Первые! Эти люди не рождены, а сотворены! Именно от них пошел ваш род! Мы находимся в самом начале первой эпохи нашего мира! Считайте, что это наиболее отдаленные ваши предки, отдаленнее и быть не может! — Тут броллайхэн снова перешел на аквилонский, сиречь «Изначальный» язык и обратился к Индару: — Скажи мне вождь, сколько лет ты живешь на свете? Я хочу спросить, сколько раз солнце замыкало полный круг, с той поры, когда ты проснулся?

— Сорок шесть кругов, — не задумываясь ответил Индар.

— Приехали, — выдохнул Гвай. — Значит, человек был сотворен неполные пятьдесят лет тому?.. Теперь я начинаю по-другому относится к словам Эйнара о Музыке Творения, звучавшей над этим миром совсем недавно. Обалдеть!

Поскольку времени на привал было отведено довольно много (Дарвинги никуда не торопились), Ночные Стражи узнал слишком много нового и, подчас, шокирующего. Конана от рассказа простодушного Индара (он и впрямь напоминал большого ребенка) откровенно мутило — киммериец почти ничего не понимал. Устройство древнего мира оказалось для разума человека из далекого будущего практически непостижимо.

— В самом начале Дарвинги жили одни и жили плохо, — неторопливо повествовал Индар. — Всего у них мало было, а священной трубки, вождя и шамана совсем не было. Не было ни лука, ни копья, ни ножа. Только имена и Род. Индар был большой и сильный, а потому стал вождем. В какой-то день жизнь стала добреть. Дарвинги пошли путешествовать и набрели на сытый край. Много нашли зверей и ягод. Там увидели они следы своих соплеменников — людей. Принялись они искать родичей и скоро нашли их. Радовались шибко. С ними был Ша — шаман без лица. Мы сказали шаману: «друг». Он согласился стать нашим шаманом и отвел Индара в лагерь своих друзей. Странные друзья. Волки, летучие мыши, живые огни и смешные медвежата, вроде людей. Ша показал Индару местного вождя и тот — широкой души человек по имени Хортхауэр — подарил племени свои угодья. Дарвинги решили переселиться в его земли и теперь идут на место нового становища. Смешные медвежата при разговорах оказались совсем как люди, только глупые. Но храбрые. Уруки называются, или, по ихнему — орки…