Дмитрий Видинеев - Территория Страница 16

Это случилось осенним вечером в пригородной электричке. Эльдар был единственным пассажиром в вагоне. Он сидел в полусонном состоянии и смотрел на мельтешение огней в темноте за окном. Когда до Москвы оставалось ехать не больше получаса, в вагон зашла девушка. Эльдар подумал, что она похожа на привидение. У нее было худое изможденное лицо с запавшими глазами, грязные белокурые волосы, а во взгляде ужасающая пустота. Девушка устроилась на сиденье в начале вагона, уставившись в пол перед собой. Ее трясло, лицо то и дело морщилось. Она вынула из кармана куртки смятую пачку сигарет и закурила, причем зажигалку смогла зажечь только с пятого раза.

Эльдар чувствовал, как начинает злиться ягуар, зверь чуял запах смерти, исходящий от девушки. Она относилась к тому типу людей, которые опустившись на дно, не пытались подняться, готовых на все ради минут сладостного забвения. Обычно ягуар относился к таким людям более спокойно, но в тот вечер зверь разозлился, пустота в глазах девушки привела его в бешенство.

Она сидела и курила, поднося сигарету к потрескавшимся губам. Дым кружил вокруг головы и казался частью спутанных белокурых волос.

Ягуар заставил Эльдара вынуть из внутреннего кармана кожаного пиджака складной нож, подняться и пойти к девушке. Она все так же смотрела в пол, мерцающий красным огоньком окурок выпал из пальцев и покатился под сиденье. Эльдар подошел и молча вонзил лезвие ей в сердце. Он потом вспоминал, как легко оно вошло в плоть, не зацепив ребра. Все произошло так обыденно. Девушка не издала ни звука, лишь посмотрела на Эльдара, а он увидел в ее глазах свое отражение, ягуара с белыми блестящими клыками. Она завалилась на сиденье, будто усталый путник решивший вздремнуть под мерный стук колес электрички.

Злость в звере стихала. Эльдар погладил девушку по голове, думая, что совершил правильный поступок, возможно, самый правильный в своей жизни. Она не должна была рождаться, и он исправил эту ошибку. Теперь ей не придется самой убивать себя день за днем. Она свободна. Ему вдруг очень захотелось узнать ее имя, но ягуар запретил лезть к ней в карман в поисках документов. Нужно было уходить.

Эльдар проследовал в другой вагон и на первой же станции вышел. Он никогда не жалел о содеянном. А когда познакомился с Эллой, увидел в ней полную противоположность той опустившейся девушки. В дочке Черномора была сила, которая заставила ягуара почувствовать уважение. После того, как Элла попала в аварию, в ее глазах тоже начала появляться пустота, но Эльдар видел, как девушка с ней боролась. И победила. Теперь ее ожидает новое страдание и новая борьба. Что ж, такова жизнь. Но она должна знать о гибели отца. Если он ей не скажет, это будет сродни трусости.

"Нужно идти", - подумал Эльдар и, быстро допив чай, вышел в коридор. Мысленно воздав хвалу человеку придумавшего удобную обувь, надел кроссовки, кожаный пиджак и уже собирался покинуть квартиру, но его остановил ягуар. Зверь сказал, что неплохо бы прихватить пистолет, ведь тревога не желала отступать.

Черномор, Кирилл и Эдик остановились на опушке. Их лица кривились, будто от невыносимой муки, тела сотрясала дрожь. Эдик упал на колени и захрипел, загребая скрюченными пальцами грязь. Рядом извивались жгуты - один поднялся над землей, заметался, а потом его разорвало, как дуло неисправного ружья. На месте разрыва, яростно пульсируя, начала набухать фиолетовая почка. Она вздувалась, росла, на ее поверхности прорезались тонкие красные линии похожие на сосуды. Бутон достиг размера баскетбольного мяча, а через несколько секунд уже стал не меньше колеса грузовика. Снизу бутона выползли и вошли в землю бледные корни.

Листья на растущих радом кустах ежевики начали темнеть, сворачиваться, ветви поникли. По стволам деревьев потянулись трещины, кора крошилась, облетала, устилая землю трухой. Бутон тянулся все выше и выше, как пиявка, вытягивая жизненные силы из всего вокруг. Деревья трещали, лишаясь соков, листва опадала серыми струпьями. Бутон стал огромным, а затем лепестки с гулом раскрылись, будто челюсти чудовища. Из сердцевины выскочили жгуты и быстро поползли вдоль опушки.

Черномор, Кирилл и Эдик перестали трястись. Получив от цветка силы, они продрались сквозь молодую поросль, и вышли на трассу, где в нескольких сотнях метрах в сторону города виднелся пост ГИБДД, с припаркованным рядом автомобилем.

Молодой сержант Ахманов затушил в пепельнице сигарету, не отрывая взгляда от страниц книги "Участь Салема" Стивена Кинга. Сейчас он читал до того захватывающую главу, что не замечал ворчания лейтенанта Куценко, который, сидя за столом, менял батарейки в рации.

- Охренеть! - прошептал Ахманов, быстро перевернув страницу.

Куценко недовольно покосился на сослуживца, вздохнул и пробормотал:

- Хорошо хоть дождь прошел. Ненавижу слякоть. По мне, так лучше бы всегда была жара, как в пустыне. А в Лондоне, говорят, постоянно дожди идут. Я бы не смог там жить. Не-а, такой климат не для меня, - он отложил рацию и постучал пальцами по столу, задумчиво глядя на ползающую по стене муху. - А ты, Ахманов, хотел бы жить в Лондоне? - сержант не ответил, целиком погрузившись в чтение. Куценко покачал головой: - Вот дал мне Бог напарничка... Скучно с тобой. Вообще, день сегодня скучный, - будто в подтверждение своих слов, он широко зевнул, показав ровные зубы цвета слабого кофе.

Дверь в помещение с грохотом распахнулась, в проем вошел человек, у которого из всей одежды были только грязные штаны. А его лицо...

Куценко почувствовал, как на затылке зашевелились волосы. Ахманов выронил книгу и захлопал глазами. Ему казалось, что чудовище из романа Стивена Кинга, каким-то образом, стало реальным. В пустых глазницах вошедшего человека ворочались черные черви.

- Привет, ребята, - прохрипел Черномор. - Как служба? Не скучаете?

Вошли Эдик и Кирилл.

Ахманов открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле. Черномор в мгновение оказался возле сержанта, схватил за горло. Ахманов дернулся, пытаясь вырваться, локоть задел пепельницу и та упала на пол, окурки разлетелись в разные стороны.

Куценко метнулся к автомату, который лежал на тумбочке у противоположной стены, но не успел сделать и шага - из обрубка руки Кирилла вырвались черные нити. Они обвились вокруг головы лейтенанта, как тонкие арканы. Куценко закружился на месте, закричал, но тут же подавился нитями, которые лезли в глотку. Он упал на пол, пытаясь отодрать от лица эту гадость и чувствуя, как по пищеводу будто течет расплавленный металл, заполняя легкие и желудок.

Тем временем нити выскочили из глазниц Черномора и блестящими иглами вонзились в лицо Ахманова. Они ползли под кожей, вспарывая плоть. Сержант заорал, схватился руками за нити, но те опутали пальцы и стянули так, что хрустнули фаланги. Черномор приоткрыл рот и зашипел, будто змея, из носа потекла серая слизь.