Влад Непальский - СЛЁЗЫ ИМПЕРИЙ Страница 16

— Я думал, ты уже догадался. — Еще раз зевнул Эдэлин.

— А, это твой папаша! — Обрадовался горовик, хорошей работе своей памяти. — Фройдор!

— Фойдор. — Поправил горовика старик.

— Фройдор, Фойдор — никакой разницы для горовика. — Брякнул Дор, но его никто не слушал.

— Я теперь и не смогу жить так, как жил раньше, зная что у меня есть брат близнец! — Подошел к деду Янт.

— Забудь. — Сказал белый маг. — Пока. — Затем через секунду добавил. — Но потом я его поищу.

— Это хорошо. — Согласился Янт, стараясь успокоится. Идея иметь брата своего возраста была для него весьма радостна, поскольку с того момента как он переехал в деревню он не имел друзей и был вынужден пребывать в одиночестве.

— А теперь, где наши комнаты? — Рявкнул Фойдор, срывая голос — Надеюсь, ты потрудился их приготовить к нашему приезду?

— Да, конечно. — Почему-то смеясь сказал полуэльф. — Любые комнаты в правом крыле, на втором этаже. Выбирайте, все свободны.

— Надо бы вещички туда отнести. — Продолжал старик.

— Дор вам поможет. — Эдэлин встал с грязного засаленного дивана, и пошел к обшарпанной лестнице. — Пойду-ка я спать. — Ступеньки сильно заскрипели, когда он наступил на них. Опираясь на поцарапанные перила, некогда сделанные из лакированного дуба, но сейчас имевшие плачевный вид, он медленно побрел на второй этаж.

— Это ты тут Дор? — Спросил старик горовика.

— А по-твоему где я должен быть? — Буркнул горовик, заставив Фойдора задуматься на тот ли вопрос он ему ответил.

Скрипя креслом горовик встал. Затем после выполнения столь многосложного действия он тяжело вздохнул.

— Ну, куда идти? — Небрежно бросил он.

Старик указал пальцем в том направлении, где была конюшня, и внутренний двор.

— Поперли! — Дор медленным шагом пошел к одной из дверей в конце холла, ведущей к месту назначения.

Внутренний двор — именно так называлось пространство между зданием и стеной, за которой шел другой участок. Он оказался довольно большим и просторным. Темнота скрывала его он глаз обитателей дома. Там располагалась конюшня, построенная Дором из строительных отходов. Она была на небольшом расстоянии от дома. Это страшное сооружение выглядело так, будто готово было развалиться в любой момент от малейшего дуновения летнего ветерка. Около конюшни, во внутреннем дворе, стояла повозка с лошадями, наполовину распряженными. Двор был огорожен от остальных участков высоким забором, из-за него торчали острые крыши соседних зданий. В нем росло несколько деревьев, самое большое из которых было мертво. Стоящее в центре оно уже давно высохло и в любой момент могло рухнуть. Его мертвенный вид придавал окружающему пространству, некую унылость, проявлявшуюся только днем, поскольку ночь тщательно укутывала мертвый ствол, придавая ему таинственную загадочность. Звезды мерцали, хорошо освещая темное небо.

В это время Янт ходил взад-вперед по выбранной себе комнате в правом крыле. В ней была большая двуспальная кровать, не раз служившая ложем для утоления страсти, матрацы были еще целы, и давали возможность спать на ней. Рядом с кроватью стояла старая тумбочка, но вполне приличная, покрытая слоем пыли. У стены располагался видавший виды шкаф с поломанной дверцей, внутри которого, еще что-то висело.

Открыв окно, юноша стянул с кровати пыльное истлевшее покрывало. Его вместе с постельным бельем он выкинул на улицу через окно. В развалившемся комоде, нашлось стиранное много лет назад постельное белье, которое он аккуратно расстелил на кровати. Одинокая свеча под потолком тускло освещала комнату. Еще немного света добавлял красный фонарь, работающий на кристалле и всегда светящий ночами.

Выглянув в окно, юноша вдохнул городской воздух, который ему не очень понравился. Решив помочь Фойдору с вещами он поспешил покинуть свой покой.

— Аккуратней, аккуратней! — Прикрикивал на горовика белый маг, когда тот вынимал сундуки из фургона. Горовик облокотившись на пол фургона одним коленом, поскольку под его весом он мог и развалиться, ставил сундуки на землю.

Где-то во дворе в зарослях у забора одиноко стрекотал кузнечик. Его звук мелодично наполнял ночную тишину, нарушаемую звуками ночного города.

— Ты все еще здесь? — Спросил юноша, подойдя к старику.

— Да. — Ответил тот. — Выгружаю.

— Выгружаю я! — Буркнул Дор, вынимая последний сундук из фургона.

— Какая хорошая ночь! — Заметил Янт. Наконец-то после долгого переезда юноша мог спокойно отдохнуть, никуда не спеша, и не торопясь.

— И не говори. — Старик посмотрел на звезды. — Как романтично. Вспоминаю свою молодость в Акэндхэме. Я тогда был совсем юн…

— Да. — Кивнул Янт. — Романтика.

— А я в молодости любил ковать! — Сказал горовик становясь на землю обеими ногами. — Какие незабываемые ощущения! Так приятно, когда после удара молота поднимаются снопы искр, освещающие темную кузницу. А звук молота. Это вообще… Именно за это я любил посещать кузнечные цеха. Я смотрел как молот покоряет железо. Это настоящий бой! Из смотанных прутов он делает мечи… — Он вздохнул. — Моя молодость в хребте Гурда… Какие хорошие воспоминания… Мой первый топор… Мой первый бой… Мы тогда дрались с кочевыми племенами. Какие воспоминания!

Кузнечик по-прежнему стрекотал, где-то в кустах у каменного забора, не обращая внимания на восторженные крики горовика.

— Мой первый взмах топором! Первый убитый враг. — Продолжал Дор. — Какие воспоминания! Как я ворвался в ряды врагов, как рубил… Как товарищи кричали свой клич за моей спиной. — Горовик резко замолчал и погрустнел. — Но потом… — Руки его затряслись, и на глазах выступили слезы. — Кто-то ранил меня. Я плохо помню этот момент. Помню, что я упал, но потом встал и даже убил одного дикаря. Потом я услышал крики товарищей. После этого я несколько месяцев лечился… А потом… — крикнул горовик, — меня исключили из полка! Оказалась, что во время сраженья я был единственный кто пострадал. Никто больше кроме меня не был ранен. И исходя из этого, старейшины решили что я не пригоден для боя. Это был позор. Я покинул хребет Гурда и поехал скитаться. Я долго путешествовал по разным людским городам зарабатывая кузнечным делом и остановился в Акэндхэме! — Выкрикнул горовик. — Моя молодость была загублена!

Затем последовало молчание, после которого тоска Дора вызванная воспоминаниями стало исчезать.

После он потащил сундуки в дом, что-то бурча себе под нос.

— Печально. — Заметил Янт.

— Такая жизнь у большинства существ нашего мира… — Многозначительно сказал белый маг.