Андрей Прусаков - Проклятие Гунорбохора Страница 16

Конечно, истовое желание наемника стать эмоном удивляло Эрлайна, но не более того. И советник не считал его невыполнимым, чем сразу расположил Маррода к себе. Пользуясь своим положением, эмон нередко преступал закон, зная, что деньги и связи всегда помогут, и нет ничего невозможного, если к ним приложить еще и ум…

Но Маррода возмущало, что он, истинный эльд, служит полукровке. В его глазах эмоны были ниже варваров–арнов, но ради звания Обладающего он терпел снисходительное обращение эмона. С Эрлайном он побывал во многих местах Арнира и при дворе одана Гурдана, что было большим шагом вперед.

От наблюдательного Маррода не укрывались многие тайны двора. Он мало общался, отчасти из‑за презрения к арнам, отчасти из‑за опасения вызвать подозрения подчас не слишком правильным языком, но компенсировал недостатки цепкими, все подмечающими глазами и чутким слухом. В Храме учили не только воевать. Готовясь к миссии, Маррод изучал искусство шпионажа, и учителя отмечали его хитрость и ум. Великолепному владению мечом Маррод был обязан не только наставнику, но и необыкновенной интуиции. Маррод был прирожденным бойцом, обладавшим прекрасной реакцией, умением определять слабое место в защите противника и наносить удар, не оставляя врагу ни малейшего шанса. Осталось овладеть «состоянием Рэн»…

Урок Орвинна потряс юношу, мечтавшего повторить чудесное достижение мастера. Старик сказал, что в этом нет сверхъестественного, тем не менее Маррод не смог повторить показанное учителем. Условиями обладания чуда были отказ от агрессии и успокоение души. Маррод не мог достичь ни того, ни другого.

Дни шли, менялись луны. Совет ждал, и Маррод помнил об этом. След Эндора потерян, но есть глава фагиров Стирг — его главная цель. В приказе Совета Маррод видел высшую справедливость и жаждал убить переманившего отца ренегата. Убийство мастера повергнет Арнир в ужас перед мощью Древних и даст недвусмысленный намек предателям, осмелившимся бросить вызов Эльденору.

Мастер Стирг был краеугольным камнем необъявленной войны Арнира и Эльденора. Он редко являлся при дворах правителей, и никто не знал, где живет великий мастер. Фагирдары — храмы фагиров — находились во всех городах Арнира, но в каком именно обитает великий мастер — не знали даже оданы. Сблизившись с Эрлайном, Маррод по крохам собирал информацию, слухи, сплетни, и сумел вызнать, где Стирг бывает чаще всего.

Это был храм города Таллий. Почему верховный фагир избрал резиденцией не богатый фагирдар великого Ринересса или другой, ему подобный, а маленький городок Таллий на границе Гурдана — было непонятно, но Маррод знал, что Говорящий с Небом — как Стирга называли в народе — чаще всего бывает именно там. Однажды он смог лично проследить за ним до самого фагирдара, когда Стирг по просьбе одана приехал благословить брак одного из приближенных. Маррод мог расправиться со Стиргом уже тогда, но Совет настрого запретил действовать в открытую. Убийство надо совершить бесшумно, не оставляя улик и свидетелей, и в то же время так, чтобы власти не смогли скрыть произошедшее от народа. И, прежде чем убить Стирга, Маррод хотел кое‑что узнать…

Надо выбрать день и час, а времени оставалось немного: Тотрамес велел сделать это до начала зимы. В луну Эльмера Маррод должен прибыть в Ринересс и отчитаться перед посланником Совета Девяти.

Глава 7. Суд мергинов.

Все селение собралось вокруг повозки. Громко причитавшую вдову и заплакавших от жуткого зрелища детей увели. Кто‑то закрыл отрубленную голову плащом.

— Я не знал, что там! — без конца повторял белый, как мука, купец. — Я и ехать‑то не собирался, товара мало, а они заставили, говорят: езжай немедленно, да передай! Я не знал!

— Успокойся, мы знаем, что это сделал не ты, — мрачно проговорил кто‑то из мужчин.

— Тогда я поеду! У меня и товара почти нет…

— Не торопись!! Сперва расскажешь, что слышал и видел в Ольдене. Эй, кто‑нибудь, принесите ему пива!

Торговец поблагодарил и осушил кружку одним махом. Руки его тряслись. Селяне смотрели на него так, что под этими взглядами он не мог и не хотел лгать. В конце концов, ему не приказывали молчать…

— Говорят, в Ольден прибыл человек от одана. О нем никто ничего не знает, но говорят: он силен и жесток.

— Это он сделал? Что это за человек? Эмон? Как его имя?

— Не знаю. Знаю лишь, что его боятся все, кто видел. Я хочу уехать отсюда. Подальше.

— Езжай, — махнул рукой Олтнор и повернулся к людям. — Надо рассказать всем селениям по реке, что произошло, и собирать совет…

Риана вошла в дом и увидела сурово–сосредоточенную Далмиру. Девушка была в своей прежней, походной одежде, и подруга всполошилась:

— Куда ты опять собралась?

— Я ухожу, Риана, — Далмира перепоясалась, подхватила лежащий на скамье дорожный мешок и взяла копье.

— Куда? Зачем?

— Хартоги не отступят. Мне надо уйти, пока не случилось большего зла. Не хочу, чтобы из‑за меня погиб еще кто‑нибудь! — Далмира двинулась к двери, но Риана удержала ее:

— Эти люди не смогут ничего сделать с тобой! Мы защитим тебя!

Далмира вспомнила, как охотник стрелял в защищавшего ее мергина:

— Я боюсь не только за себя. Если им будет надо, они не пощадят здесь никого. Я чувствую, что надо уйти. Я чувствую кровь Гриннора на своих руках и… как бы не было хуже.

— Но ты не виновата!

— Прости, Риана, поверь: так нужно. Прощай, — она обняла подругу. — Будь счастлива.

— Ты не должна уходить, Далмира, прошу!

Далмира повернулась:

— Клянусь всем, что мне дорого: я не хочу уходить! Но хартоги не оставят вас в покое. На их стороне сам одан! Не будет меня — возможно, все кончится…

Мало кто из жителей видел, как красноволосая прошла по селению, спустилась с вала и направилась в сторону гор. Долго смотревшая ей вслед Риана видела, как огненно–красная голова подруги виднелась над желто–зелеными пустошами и исчезла в лесу.

Далмиру душили слезы. Сколько еще ей придется бежать, неужели хартоги будут преследовать свою «вещь» вечно? Но даже если ее схватят, она никогда не выйдет в Круг! Никогда — и пусть Тормун перережет ей горло! Она бы вышла и сразилась в Круге с ним, но Тормун спрячется за спинами охотников…

Она решила идти вдоль гор к Великой реке. Почему туда — и сама не могла сказать, чувствовала: там ее отыскать будет труднее, чем в более населенных краях востока. Мергины могут ее защитить и хотят, но Далмира сделала выбор и не жалела, хоть и пришлось покинуть этих прекрасных людей. Но так лучше для них и для нее, коль даже стражи эмона интересуются красноволосой беглянкой. Конечно, Тормун бывает везде, его влияние велико. Еще Далмира знала, что сбежать от хартогов не мог никто, и знала самого Тормуна. Он не отступится, пока беглянка не вернется в Круг, или ее рыжую голову не покажут хартогам…