Валерий Вайнин - Но Змей родится снова? [Убить Змея] Страница 16

— Чего трубку не снимаешь? — нежно упрекнула географичка. — И почему не приехал?

Глеб отхлебнул кефир из пакета.

— Извини, Галь, не получилось. Сумасшедший день.

— Ты ужинаешь?

— Как бы.

— А что ты ешь?

Глеб поперхнулся и закашлялся.

— Галка, я пью кефир. Если у тебя ничего срочного…

— С тобой директор жаждет пообщаться. Зинаида ему настучала, что ты проводишь уроки в джинсах и не реагируешь на ее замечания.

Глеб возвел глаза к потолку.

— И когда я должен с ним общаться? Надеюсь, не сейчас?

Галина хихикнула.

— Не нервничай. В среду после уроков.

— Вот и ладушки. До завтра, Галь, — поспешно попрощался Глеб.

В ответ она чмокнула трубку так, что у него отдалось в ухе.

Почистив зубы, Глеб принял ледяной душ, растерся полотенцем и голым вышел из ванной. Тишину квартиры пронзали телефонные звонки. Из трубки зарокотал злой голос олигарха Лосева.

— Что ж ты, крысеныш, не докладываешь?! За что я тебе плачу?!

Глеб с усмешкой отодвинул трубку от уха.

— Виталий Петрович, — залепетал он, — да что докладывать-то? У каких-то плясунов были. Фокстроты, вальсы, конкурсы какие-то… Я, блин, там чуть не засох. Может, если она в булочную пойдет, тоже вам докладывать? Как скажете, мне по барабану…

— Ладно, ладно. — Лосев заметно сбавил тон. — Шут с ними, с плясунами. Больше ничего не было?

— Чего не было? — туповато уточнил Глеб.

— Угроз каких-то, нападений… Мало ли.

— Да каких там нападений, Виталий Петрович! Даже собака не тявкнула! — Глеб аж задохнулся от возмущения. — Племянница ваша, конечно, девушка ого-го… но, по-моему, она сдвинулась на этой почве.

— Но-но, языком-то не мели! Делай, за что заплачено!

— Забрали бы вы меня к себе, — с тоской произнес Глеб.

— Видно будет. Сперва заслужи. — Олигарх дал отбой.

Глеб задумчиво положил трубку на холодильник. Затем прошел в комнату, как был голым, сел на диван в позе «лотоса» и неподвижным взором уставился на дверцу шкафа. И вскоре на дверце заплясали причудливые тени, которые, казалось, пытались сложиться в некий узор… но ни во что не сложились и растаяли.

Просидев эдак около двух часов, Глеб в досаде швырнул на диван подушку. «Слабак! — обозвал он себя. — Бездарь несчастная!»

Глава вторая

В семь утра позвонила Даша. Голос ее звучал бодро и деловито.

— Вы не могли бы сегодня заехать за мной в шесть? Думаю, где-нибудь около девяти вы освободитесь.

— Конечно, Дарья Николаевна, — ответил Глеб. — Никаких проблем.

— Насчет проблем не гарантирую, — пробормотала она, давая отбой.

И тут же позвонил Илья.

— Шолом, — буркнул он мрачно.

— Шолом, коли не шутишь, — улыбнулся Глеб. — Как твои боевые раны?

— Ты не поверишь: рассосались. Можешь со мной встретиться сегодня днем?

— Запросто. О чем пойдет речь?

— О Дашке. Хочу кое-что тебе объяснить.

— Почему ты на это отважился?

— Потому что она совсем сбрендила. Пистолет покупать собралась.

Глеб присвистнул.

— Что за ерунда? Может, это не серьезно?

— Старик, если Дашка сказала… Надо ее знать! — В голосе Ильи прозвучали панические нотки.

— Где и во сколько? — спросил Глеб.

— В четыре возле моего института. Устраивает?

— Да. Диктуй адрес.

Положив трубку, Глеб по-быстрому принял ледяной душ и растерся полотенцем. Его загорелое мускулистое тело стало пунцовым. Перед тем как вскочить в свой «жигуленок», он успел допить вчерашний кефир.

Первым, кого он встретил в школе, был физкультурник. Теребя седеющий ус, он предложил:

— Покидаем в кольцо после уроков? Или морду кому набьем?

— Лучше б в кольцо, — сказал Глеб. — Только не сегодня.

— С тобой каши не сваришь, — махнул рукой физкультурник и широченными шагами направился в спортзал.

По расписанию Глеб давал по вторникам три сдвоенных урока в восьмых классах. И сегодня, как обычно, уроки эти проходили весьма оживленно. Время, однако, ползло так медленно, что Глебу стало уже неловко столь откровенно поглядывать на часы.

На перемене к нему подошли Гуля Шарипова и Лёня Рюмин и с подчеркнутым уважением поздоровались. А супостат их Медведев, напротив, прошмыгнул мимо с гаденькой ухмылочкой, и ухмылочка эта подсказала Глебу наиболее вероятное развитие событий.

После уроков географичка перехватила его на выходе из учительской раздевалки.

— Сегодня хоть придешь? — спросила она, мечтательно глядя в пространство. — Я ужин приготовлю. А то питаешься черт-те как.

— Готовь. — Глеб украдкой хлопнул ее по аппетитному задку. — Приду где-то после девяти.

— А пораньше — никак? — закапризничала было Галина, однако ей помешала бесшумно возникшая завуч.

— Глеб Михайлович! — обрадовалась она. — Хорошо, я вас поймала! Завтра после уроков Иван Гаврилович ждет вас у себя в кабинете.

Глеб церемонно поклонился.

— Всенепременнейше буду. Прикажете явиться во фраке?

Завуч с достоинством поправила косу на затылке.

— Не понимаю, к чему этот тон?

Глеб застегнул «молнию» на куртке.

— Зинаида Павловна, вы можете жаловаться в ООН, можете обложить меня красными флажками — все равно я буду приходить в джинсах.

— Но, Глеб Михайлович, при чем тут…

— Все, голубушка. До завтра, я спешу. — С этими словами Глеб распахнул дверь и вышел из школы.

Завуч растерянно посмотрела на географичку.

— Галина Даниловна, что он имел в виду? Директор хочет поговорить с ним о вчерашней драке с подростками. При чем тут джинсы?

Географичка пожала плечами.

— Не знаю, Зинаида Павловна… Говорят, вы настучали… пардон, доложили Ивану Гавриловичу о неподобающей одежде учителя французского.

— Я? — удивилась завуч.

— Так говорят, — пробормотала географичка, поспешно удаляясь.

Зинаида Павловна посмотрела ей вслед.

— Я настучала?! Извините, по этому ведомству я пока не прохожу! — возмутилась она и, зайдя в раздевалку, хлопнула дверью.

Приближаясь к своему «жигуленку», Глеб заметил трех коротко стриженных парней в штанах и куртках «адидас». Парни вылезли из бордового «вольво» и с решительным видом направились к нему. Глеб со вздохом убрал в карман ключи от машины. Здоровяк с четырьмя золотыми зубами на верхней челюсти буркнул:

— Поедешь с нами.

Два его дружка молча жевали жвачку. Глеб деловито уточнил:

— Прокатиться?

— Ну, — кивнул златозубый.

— Не поеду, нет времени, — сказал Глеб.