Мэрион Брэдли - Лесная обитель Страница 16

– Возможно, так оно и есть, – согласилась Лианнон. Арданос тяжело вздохнул.

– К сожалению, они и похожи на героев.

– Если помнишь, я тогда предлагала утопить всех детей, а не только девочек, – заметила Лианнон; к ней вновь вернулось самообладание. – Мое предложение сочли жестоким, но, если бы меня послушали, сейчас над нами не висела бы такая угроза. Однако со мной не согласились. Кое-кто оказался слишком жалостливым. Нашлись и другие, вроде Бендейджида, кто пожелал воспитать мальчиков, чтобы те потом отомстили за жриц. И вот все они живы и здоровы, им по двадцать лет, и никуда их теперь не денешь. Я не вправе запретить им мстить за своих матерей.

Конечно нет, думал Арданос. Он не должен и намекать, что Лианнон может выражать собственное мнение или мнение жрецов: Верховная Жрица всегда говорит только от имени Великой Богини. Он не должен напоминать ей и о том, что слово Лианнон никогда не расходится с решениями Совета друидов, или о том, что Великая Богиня – если она вообще существует, цинично рассуждал сам с собой Арданос – давно уже перестала интересоваться судьбой поклоняющегося ей народа и никогда никому не помогает, кроме разве что самой Верховной Жрицы, но и это было сомнительно.

– Я ни на что не намекаю, – осторожно сказал друид. – Хочу лишь напомнить… Сядь, пожалуйста… А то твой страж сверлит меня очень уж грозным взглядом. Моя мысль такова: если Великая Богиня внимает твоим молитвам о мире и спокойствии, значит, она слышит и мольбы большинства людей о мятеже и войне, но не отвечает им. До каких пор она будет слышать лишь твои молитвы и не отвечать на молитвы других людей? Или, выражаясь более откровенно, – но все те не вполне откровенно, добавил он про себя, – прости мне мои слова, но ты уже не молода, и настанет день, когда ты больше не сможешь служить святыне.

«Если бы я мог сказать ей всю правду». У Арданоса пересохло в горле – давно позабытая страсть с новой силой охватила его. «Мы с Лианнон состарились, прожитые годы лишили нас былой силы и энергии, а Рим по-прежнему остается могучей империей. Ню научит молодых, как сохранить древние традиции нашего народа до того времени, когда Рим тоже состарится и обессилит и наша земля снова будет принадлежать только нам?»

Жрица опустилась на стул и прикрыла рукой глаза.

– Ты полагаешь, я сама об этом не думала? – вымолвила она.

– Конечно, думала, – ответил Арданос. – И я догадываюсь, к какому выводу ты пришла. Может случиться так, что в один прекрасный день в Вернеметоне появится служительница, которая откликнется на призывы толпы к войне и позабудет о своем долге Верховной Жрицы. И тогда будет война. И ты понимаешь, что произойдет со всеми нами.

– Я могу служить храму Богини, только пока жива, – сердито отозвалась Лианнон. – Даже ты не можешь требовать от меня большего.

– Да, пока жива, – вторил жрице старый друид. – Вот об этом нам и надо поговорить. – Лианнон провела рукой по лицу. – Разве ты не сама выбираешь себе преемницу? – уже более ласково промолвил Арданос.

– И да, и нет. – Лианнон тяжело вздохнула. – Считается, что я почувствую приближение смерти и тогда передам кому-то ниспосланную мне божественную силу и мудрость. А кто на самом деле выбирает Верховную Жрицу, ты и сам знаешь. Ведь не я была избранницей Элвы. Она любила меня, это верно, но своей преемницей хотела видеть другую. Не буду называть имени той девушки – теперь это неважно. Ей было всего девятнадцать лет, и она была слаба рассудком. На нее и пал выбор Элвы; ее она благословила прощальным поцелуем. Однако имя этой девушки даже не упоминалось, когда решали, кого назначить Верховной Жрицей; ей даже не дали возможности пройти испытания, ниспосланные богами. Почему? На этот вопрос ты ответишь лучше меня. Ведь окончательное решение принимают жрецы. К моему пожеланию вряд ли прислушаются – разве только в том случае, если я назову своей преемницей ту, которая их устраивает.

– Но можно устроить так, – заметил Арданос, – что они одобрят твой выбор.

– Вернее сказать, твой выбор, – поправила друида Лианнон.

– Можно сказать и так. – Арданос вздохнул. Она без труда читала его мысли. На это вряд ли стоило обижаться – во всяком случае, не сейчас.

– Я уже попыталась однажды, – устало проговорила Лианнон, – предложила Кейлин. Тебе известно, чем все это кончилось.

– Что-то не припомню, – сказал друид. Лианнон как-то странно посмотрела на него.

– Тебе следует внимательнее присматриваться к тому, что происходит в Лесной обители. Думаю, Кейлин не вызовет у вас доверия. У нее есть одно неудобное для вас качество: она способна мыслить и рассуждать, особенно тогда, когда этого делать не следует.

– Но она ведь старшая жрица. Ты знаешь, что если ты умрешь, выберут Кейлин, если только… – выразительно подчеркнул Арданос, – ее не постигнет смерть в час испытания. – Лианнон побледнела, а старый друид продолжал: – Тебе ли не знать, что если боги пожелают взять ее к себе…

На этот раз жрица промолчала.

– Но если ты можешь предложить кого-либо еще, – настойчиво добавил Арданос, – менее известную служительницу, которую ты могла бы обучить… Если Совет… не догадается, что это было продумано заранее…

– Если это достойная и умная девушка, не вижу ничего предосудительного и кощунственного в том, чтобы подготовить ее и представить на суд богов… и даже научить, как пройти тяжкие испытания, ниспосланные ими, – задумчиво произнесла старая жрица.

Арданос молчал. Он понимал, что торопить Лианнон не следует – он и так достиг многого. Со двора доносился шелест деревьев, беседующих с ветерком, но тишину комнаты нарушало только их дыхание.

– Так кого же я должна назвать своей преемницей? – наконец спросила Лианнон.

До начала празднеств, во время которых Верховная Жрица должна была обратиться к народу от имени Великой Богини, оставалось три дня. Все эти дни Лианнон провела в уединении – отдыхала, размышляла, совершала обряды очищения. Ей прислуживала только одна жрица – ее помощница. Кейлин почти не отходила от Лианнон, и ее отнюдь не тяготило такое затворничество. Жизнь в Лесной обители порой действовала на нее угнетающе. Ведь здесь жили одни женщины, а среди женщин, даже если они – служительницы культа, время от времени неизбежны конфликты.

Но сейчас на нее нахлынули воспоминания о том времени, когда она еще не поселилась в Лесной обители. Кейлин намешала в овсяную кашу мякоть орехов, чтобы пища была более питательной, – совершая обряд очищения, Верховная Жрица не ела мяса, – затем наложила ее в резную деревянную миску и подала Лианнон.

– Зачем приходил Арданос? – Кейлин хотела, чтобы ее вопрос прозвучал бесстрастно, но помимо своей воли произнесла его с неприязнью в голосе. – Обычно он является сюда только в день праздника.