Сборник - Городская фэнтези – 2008 Страница 16

— Как прикажете, Властвующий‑в‑Небесах. Я вновь потянулась к ручке.

— Постой! Раз уж свою защиту я тебе дать не могу, дама Аламандин просила проследить, чтобы ты приняла хотя бы её чары.

Холодный шелест магии — в его руках появилась фляга. Небольшая такая, серебряная охотничья фляжка. Инкрустированная светлым аламандином.

Вся покорность и почтительность правильной девочки‑фейри испарились в мгновение ока. Если я чему‑то и научилась в мире за Вуалями, так это тому, что никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя пить предложенное госпожой. Всё наше знакомство началось с «бедная девочка, осуши эту чашу, тебе станет легче». И чем закончилось? Спасибо, больше не хочется.

— Благодарю вас.

Вымученно улыбнувшись, я взяла фляжку, мысленно прикидывая, куда бы её вылить, чтоб потом полгорода не отравилось.

— Э‑э‑э, нет, — он властной рукой остановил попытку сжульничать. — Госпожа пожелала, чтобы ты отпила. При мне.

Уоух‑х! Она слишком хорошо меня знает. Мысленно произнеся нужную формулу, я отвинтила крышку, сделала большой глоток… и переместила оказавшуюся во рту отраву на два метра вниз, в лужу под машиной. Простите, дворовые кошки, но своя шкура дороже!

— Стоять! — Филин стремительно выхватил фляжку, поймал меня за талию, развернул к себе. — Это приказ твоей хозяйки, птенец. Пей!

Угу. Сейчас.

Я отвернула лицо от пахнущей волшбой и дурманом гадости сначала в одну, затем в другую сторону, попыталась оттолкнуть, опрокинуть её. Плюнув на приличия, сжала пальцы когтями и слепо отмахнулась, оставив на тёмно‑бронзовом лице глубокие кровавые полосы. Тут же, пока они ещё не затянулись, добавила ногами, одновременно пытаясь ударить и оттолкнуться.

Ход сражения нахальной девчонки с вошедшим в силу витязем‑фейри оказался примерно тот же, что и в стычке молодой неясыти с матёрым филином Маккиндера. Сверхъестественно быстрый воин выиграл ещё до того, как противница успела по‑настоящему начать битву.

Я даже не заметила, когда он сделал глоток и отбросил флягу. Поняла лишь, что меня подхватили под поясницу, вытянули через сиденья. Он подмял меня под себя, как тогда, во время схватки, так что ни пошевелить руками, ни вздохнуть я не могла. И накрыл, на вздохе накрыл мой рот своими губами, заставляя сделать этот проклятый глоток. Обжигающая холодом и мятой жидкость скользнула в горло, разлилась по венам, накрыла с головой. Откуда‑то обрушилась волна знакомой и в то же время неуловимой магии, заставив меня забиться в стальных объятиях. Я даже не успела понять, что именно делало это конкретное зелье, а чары уже растворились в теле, слились с дыханием, стали неотделимы от организма.

Филин, вскинув голову, внимательно наблюдал, как я кашляю, фыркаю и чихаю, точно вытащенный из проруби котёнок. В ответ на возмущённый взгляд фейри удовлетворённо улыбнулся и, помедлив, всё‑таки приподнялся, позволяя мне выскользнуть из‑под него.

Наконец‑то нашарив проклятую ручку, я змеёй вывернулась из машины, вытянула за лямку в последний момент ухваченный рюкзак, поспешно отошла на пару шагов от всё ещё открытой двери. Рука скользнула в карман, через разрез в ткани, к прижавшемуся к бедру тонкому осиновому стилету. Лишь ощутив в ладони неумолимость древесной магии, я обернулась.

Тёмный, с отголоском огненного золота фейри по‑прежнему лежал, растянувшись через два сиденья, и янтарные глаза его смеялись.

— Оно было приготовлено для твоей же пользы, птенец.

— Оно всегда для моей пользы, — мрачно сообщила я. — И всегда выясняется, что слово это можно понимать по‑разному.

Он засмеялся уже вслух — впервые на моей памяти. Глубокий, озаривший силу винными всполохами, звук, странной дрожью отозвавшийся в моём теле.

Ещё один шаг назад.

Глубокий поклон — Аламандин могла бы гордиться идеально выполненными требованиями этикета. Мне редко удаётся их соблюсти.

— Я благодарю вас, Властвующий‑в‑Небесах. За всё.

Он вдруг без предупреждения снова стал серьёзен и мрачен.

— Не стоит, Дарья. — Одно движение, слитное, нечеловечески быстрое, и фейри вновь сидел, собранный и отдалённый. — Иди, пока ещё можешь уйти.

Я замялась. Но подтекст был слишком ясен — убирайся, пока отпускают. А то ведь могут и не пустить. Ещё раз поклонившись, я сбежала, с демонстративным достоинством, но от этого не менее позорно.

Шагов сто ноги послушно несли меня, хотя глаза и не видели, куда именно. Затем, у любимой клумбы, колени подкосились, и я не то села, не то упала на цепь ограды. За спиной затих шелест отъезжающего автомобиля.

Подняла дрожащую руку, прикоснулась к губам. К своим горящим, вдруг ставшим неестественно чувствительным губам.

Это не может… Это ведь не может быть то, что я думаю. Правда?

Ему просто нужно было заставить упрямую девчонку выпить. Общаясь с Аламандин, я стада настоящим виртуозом в том, как увиливать от зелий. Госпожа знала, как с этим боротъся, но для филина единственным способом было застать меня врасплох, заставить растеряться, потерять те секунды, когда чужую магию ещё можно было обезвредить, не допустить, изменить. И умелый тактик нашёл самый простой путь. Вот и всё. А неизвестно откуда взявшийся улюлюкающий подросток в моём сознании может замолчать. То есть совсем замолчать. В смысле, заткнуться наконец и дать мне подумать!

— Вы позволите спросить, что именно обещала вам моя госпожа?

— Тебя.

Нет. Филин Маккиндера? Не может быть, потому что… просто не может, и всё.

Это даже не смешно. Совсем.

Непрошеными хлынули и другие, более ранние воспоминания.

Бело‑серебряная, наполненная свитками, гербариями и магией классная комната, рассчитанная на одну ученицу. Высокий стул и пюпитр. Огромная книга, причудливую вязь на страницах которой я пыталась изучать.

Знакомый стук каблуков — Аламандин врывается в класс в шелках парадоксов и глубинных океанских течений.

— Властвующий‑в‑Небесах уже покинул вас, госпожа? — я всё ещё злюсь на филина за то, что он влез, когда его никто не просил, и спас совершенно не нужную мне жизнь. Ну и за то, что он опять на целый час заперся с дамой Аламандин, а меня теперь и знать не хочет, тоже, наверное, злюсь.

— С этого дня птице мастера охоты запрещено появляться в моём замке, — неожиданно заявляет нелогичное существо, владеющее теперь моей судьбой.

— Госпожа?..

— Ты ещё не готова, — непонятно зачем постановляет леди‑рыцарь и передёргивает окутанными туманом плечами, закрывая эту тему раз и навсегда. Подходит к пюпитру, склоняется над страницей. — Итак, вернёмся к чарам долгого сна…