Анатолий Хохлов - Властелин летающего замка Страница 16

Смех бродяги звучал среди надсадного гудения генераторов целебной энергии. В этом смехе не было радости. Одна лишь горькая, ядовитая желчь, злоба и жажда лютой мести.

На стенах его убежища красовались громадные знаки, выставляющие на всеобщий обзор изображения уходящей за облака, исполинской горы. Смертные почитали святую гору и молились ее хозяевам как своим хранителям и защитникам, не представляя, кем являются они, смертные, для своих создателей на самом деле. Брошенная на произвол судьбы, цивилизация, построившая эту крепость, погибла в бою с другой цивилизацией, развившейся быстрее и обретшей силу раньше конкурента. Потомки победителей ныне служат Олимпу. А проигравшие...

Знаки горы по-прежнему красовались на стенах крепости-призрака, но глубокие борозды от удара энергетического меча пересекали старинный герб крест-накрест, свидетельствуя о том, что ангел, подобравший в бескрайней космической бездне наследие истребленного человечества, был... падшим.

Действие 1.

Празднество.

Вселенная Юмин, под протекцией Сферы Вечных.

Мир Ильтар.

Год 6341 по местному летоисчислению.

Двое суток и двадцать часов до активации клейма.

Церемония завершилась. Жрица сошла с пирамидального храма и передала селянам большой горшок с дождевой водой.

Самая обычная вода, на вид, но когда крестьяне вылили ее в центр поля, очищенного от остатков мертвых растений, порча, охватившая землю, начала истаивать черным туманом и земля буквально наполнилась жизнью. Теперь, можно посеять здесь хлеб. Посадить фруктовые деревья или устроить пастбище для скота.

А ведь всего четырнадцать лет назад...

Живая земля была крошечными лоскутками раскидана по всему миру, охваченному порчей. Лишенные душ, ходячие умертвия не захватывали последние островки жизни только потому, что их хозяевам нужен был материал для создания новых костяных гончих, призраков-искателей, мертвяков-строителей и рудодобытчиков. Королям мертвых нужны были кости, хранящие следы уничтоженных душ, души, обращаемые в рабов, мертвая плоть, как топливо для магческих огней, поддерживающих подобие жизни в чудовищных личах.

До сих пор закованные в ржавую броню, скелеты таращили на людские поселения пустые глазницы черепов, держась на границе мертвой и живой земли. Но теперь даже дети смеялись над ними. Показывали костяным гончим языки и кидались в зомби камнями. Те создания личей, что смели переступить незримую линию, разделяющую два мира, обращались в прах. В серый пепел, уносимый ветром.

И владения людей росли. Возрожденный Сильторн, сияющий на вершине главного храма, зажигал белый огонь на руках жриц и озарял силой богов клинки воинов, входящих на территорию смерти. Чудовища, неуязвимые для любого другого оружия, обращались в ничто, когда их касалось сияние Сильторна.

Новое поле, новая земля для строительства домов. Новое пространство для жизни, согретое любовью Мирасы, богини, двадцать тысячелетий назад подарившей жизнь этому миру и открывшей порталы, впустившие сюда людей.

Поселение было расположено на побережье большого озера. Жарким летним днем, широкий песчаный пляж был заполонен отдыхающей, веселящейся и играющей детворой.

-- Тарис! Сестра Тарис идет! -- веселые выкрики прокатились по всему побережью и не меньше двух сотен детей, бросив игры и купание, помчались к девушке в белых шелковых одеждах храма Мирасы.

Жрица остановилась и дети в одно мгновение окружили ее, принимаясь скакать вокруг и просить показать какое-нибудь волшебство.

Тарис рассмеялась и взмахнула рукой. Волна теплого белого света, рожденная этим простым движением, окутала детей и рассеялась, оставив после себя чувство умиротворения, довольства и радости. Самая простая магия, дар целебной жизненной энергии, развеивающей проклятья и стирающей шрамы от касания зла.

-- А это тоже магия Безымянного, сестра Тарис? -- спросила девочка-селянка, всего семи лет от роду и, потому не ведавшая ужасов темной эпохи, но, как и все дети нового мира, обожавшая рассказы о безымянном страннике, что заявился в этот мир неизвестно откуда и собрал осколки Сильторна.

-- Да. Это тоже его волшебство. -- жрица кивнула детям. -- В книге магии, которую он нам оставил лично от себя, много простых чар, которые не так жизненно важны как магия Мирасы или Зелтара, но... дарят невиданную силу и стойкость духа всем нам. Когда чувствуешь заботу и любовь богов, разве можешь отступить перед врагом, каким бы жутким он ни был?

-- Но жрицы и монахи творят так много магии Безымянного, почему же мы не чествуем его на праздновании богов?

-- Я объясняла вам это уже не раз. Он... сам запретил это.

-- Но почему?

-- Он чужак, который просто проходил мимо и помог, увидев наше бедственное положение. Он не слышит молитв и не сможет прийти на помощь, даже если мы будем звать. Он... наши боги сражаются где-то далеко с таким врагом, что личи покажутся жалкой мелочью по сравнению с теми чудовищами. Наши боги - герои. А он - просто бродяга, который проходил мимо. По его мнению, было бы несправедливо чествовать того, кто сделал для нашего мира ничтожно меньше, чем другие боги. Богам ведь будет обидно, после всех их трудов, увидеть, что их дети поклоняются безымянному скитальцу?

Дети молчали в растерянности и смущении. Все что говорит сестра Тарис, легко понять, но...

-- Он запретил нам почитать его как бога, и он не бог, а просто человек из другого мира. -- сказала Тарис, встав на колени и обняв сразу несколько детей. -- Но... -- жрица, приподняв край головного убора, похожего на большой берет, с улыбкой взглянула на синие небеса. -- Никто не запрещал нам помнить то, что он сделал для нас и... любить его в благодарность за помощь. Простую человеческую помощь.

Дети зашумели, одобрительно переговариваясь и соглашаясь со словами жрицы, что когда-то, своими глазами видела Безымянного и говорила с ним, принимая из рук странника святые книги.

-- А вы, сестра Тарис, наверное любите его больше всех! -- пискнула семилетняя девочка, заставив жрицу густо покраснеть. Мало еще что понимавшая в жизни, маленькая селянка, однако, не хуже взрослого чувствовала светлую тоску, что озаряла душу молодой жрицы.

Тарис была уверена, что однажды, когда боги призовут ее на службу и нападение чудовищного врага, угрожающего Сфере Вечных, будет отбито, у нее найдется время чтобы разыскать странствующего по чужим мирам великана в бело-золотом одеянии. Коснуться его руки и, прильнув к ней щекой, сказать спасибо. Может быть, ей удастся еще раз услышать его печальный, добрый голос? Может быть, тогда странник покажет свое лицо из-под низко нависающего капюшона, улыбнется и назовет ей свое имя? Невозможно, чтобы он действительно был безымянным. И невозможно, чтобы он не был красив.