Светлана Гольшанская - 10 тайн Охотника на демонов [СИ] Страница 16

День шел на убыль. В воздухе стоял терпкий запах лесных трав. Едва заметная тропа змейкой извивалась вдоль темных оврагов, мимо уходящих ввысь вековых сосен. Дикая пуща раньше был частью первобытного леса, покрывавшего практически всю территорию северных стран Мидгарда. Но люди наступали, а лес не смог выстоять в неравной борьбе против пожаров и вырубки. Теперь от него остался лишь этот вековечный сосновый бор, который можно было пройти насквозь за три дня, если знать дорогу. Но приезжие, да и местные, честно говоря, побаивались той силы, что скрывалась в его тенистых чащах. За это его и прозвали Дикой пущей.

Возле Подгайска, крупного городка на границе Ливонии с Веломовией, Николас с Эглаборгом едва не столкнулись с отрядом Защитников Паствы, который собирал дань с местных селений. И хотя Гвидион научил Николаса отражать их телепатические атаки, юноша не хотел рисковать. Еще свежи были в его памяти костры, на которых сжигали колдунов на Авалоре. Поэтому путники оставили проторенные дороги и свернули в Пущу, где "голубые капюшоны" вряд ли бы стали их преследовать без прямого приказа Магистра.

Судя по карте, которую им любезно набросал трактирщик из Подгайска, к вечеру они должны были добраться до Дрисвят, небольшого местечка на противоположном краю Дикой пущи. Но день заканчивался, а узенькая лесная стежка никак не хотела упираться в широкий нахоженный тракт. Из оврагов и низин начал вытаскивать свои щупальца вечерний туман.

— Мастер Николас, со всем уважением, но вы точно знаете, что мы идем в верном направлении? — не выдержал Эглаборг, наблюдая, как ненасытный туман поглощает все на своем пути.

— Уверен, по моим расчетам, до большой Оленьей тропы должно быть всего две версты ходу, — ответил Николас, в очередной раз сверяясь с картой. — Да, все правильно. Оленья тропа проходит восточнее Ужиных топей и упирается прямо в Сокольничий тракт… Эглаборг?!

Только оторвавшись от карты, Николас заметил, что его спутника рядом нет.

— Элгаборг! Эглаборг! — безрезультатно напрягал он связки. Ответом ему было лишь тихое перешептывание эха.

Туман стал настолько густым, что юноша уже не видел собственных рук. Николас натянул поводья и сжал своего коня коленями. Великолепно выезженный серый жеребец по кличке Лиат тут же остановился, позволяя хозяину спешиться. Николас на мгновение закрыл глаза и прислушался к собственным ощущениям. В нескольких сотнях шагов от него кто-то был. Эглаборг? Николас сосредоточился на мерном стуке собственного сердца. Нет, не Эглаборг, но и не обычный человек. Демон? Дух? До обострившегося слуха донесся тихий плач. Прощупывая землю ногами, юноша двинулся сквозь окутавший его молочный океан навстречу неизвестному. Туман медленно начал редеть, и через пару минут Николас смог разглядеть небольшую полянку, откуда доносились громкие всхлипывания. Не почувствовав опасности, юноша решил подойти поближе. Посреди поляны на поваленном дереве сидела маленькая девочка. Одета она была в простое светлое платье, на голове повязана яркая красная косынка. Длинные волосы цвета спелого льна заплетены в толстые косы и перевязаны белыми лентами. Детское личико опухло от слез, глаза воспалились и покраснели.

— Эй, что у тебя случилось? — спросил Николас, приближаясь к ней.

Девочка вздрогнула и подняла на него свои огромные серые глаза:

— Кто-то убил Вужалака[23], ужиного короля, — девочка показала на лежавшую перед ней змейку с желтыми ушками в виде короны. — И теперь мы будем плутать в тумане, пока нас не съедят его псы!

Николас привязал Лиата к древу и опустился на корточки возле мертвой змеи, изучая чешуйчатое тело.

— Не думаю, что это ужиный король или как ты там его называешь, — попытался успокоить ее юноша. — Да и не похоже, что он умер насильственной смертью.

— Тогда откуда взялся этот пес? — ответила девочка, указывая на что-то, находившееся за его спиной.

Николас резко обернулся и увидел, как в кустах прямо за ним сверкнули желтые глаза хищника. Охотник хотел было подойти поближе, но тут послышался низкий угрожающий рык.

— Теперь он нас точно съест, — шмыгнула носом девочка.

— Все будет хорошо, — безразлично ответил Николас и уселся на бревно рядом с ней.

Громадная псина залегла в кустах, и нападать не спешила. Охотник решил использовать предоставленную ему передышку, чтобы подумать. Девочка продолжала нервно всхлипывать. Это сильно отвлекало.

— Да прекрати ты уже. Сколько можно реветь?! Терпеть не могу плакс, — раздражаясь, прикрикнул он на нее.

Девочка икнула и испуганно вжала голову в плечи. Николас немного смутился, почувствовав себя виноватым. Он не хотел пугать ребенка еще больше. Просто девочка так сильно напоминала ему малышку Лизи, что сердце начало щемить от неизбывной тоски по дому. Николас достал из кармана платок и вытер ей слезы. Девочка покусывала нижнюю губу, испуганно косясь на притаившееся в кустах чудище, но больше не плакала.

— Слушай, а откуда ты так много знаешь про этих ужиных королей? — спросил Николас.

— У нас в Дрисвятах все про них знают… — девочка неожиданно замялась. — Ну, по крайней мере, бабушки и дедушки точно знают. Раньше они им поклонялись.

— А как именно покланялись, ты не знаешь?

Девочка наморщила высокий лоб, судорожно пытаясь вспомнить, что рассказывали об ужиных королях старики.

— Кажется, они оставляли у гнезда змей крынку с парным молоком и клали рядом платок. Если уж принимал подношение, то пил молоко и сбрасывал свою корону на платок.

Но это обычно делали в середине вересня[24], а сейчас еще жнивень[25] не закончился, — покачала головой девочка.

— Это, конечно, не парное молоко, но думаю, тоже сгодится, — сказал Николас, выливая в крышку от фляги остатки подгайского молока.

Девочка сняла с себя косынку и положила ее перед змеей. Николас подбадривающе кивнул ей и поставил рядом крышку с молоком. К их общему удивлению мертвая змея вдруг зашевелилась, заползла на платок и высунула изо рта маленький раздвоенный язычок. Удостоив их всего одним коротким взглядом, уж с царственным видом испил молока, а потом начал извиваться всем телом, стягивая с себя старую кожу. После долгих усилий уж, наконец, выполз из нее и скрылся высокой траве. Девочка завернула оставшуюся после него чешуйчатую кожу в косынку и сунула за пазуху. Николас поднялся с бревна и подошел к кустам, за которыми сидела черная собака, но ее уже и след остыл.

— Вот видишь, а ты боялась, — укоризненным тоном сказал девочке Охотник. — Меня зовут Николас, кстати, а тебя?