Джоэл Розенберг - Путь к Эвенору Страница 16

Пахли они прямо-таки райски.

— Помолчи, женщина! — Джейсон запросто играл роль отца в словесной перепалке с У'Лен. — Я всегда узнаю, хороша ли еда, с первого куска. Сейчас проверим твою стряпню...

Фыркнув с наигранным возмущением, У'Лен плюхнула поднос на стол перед Джейсоном, а сама заработала разделочным ножом и вилкой.

Этим вечером, в плоеной блузке и длинном ярком мелавейском саронге, открывающем ее ногу от щиколотки до середины бедра, Эйя была невероятно хороша. Она улыбнулась мне поверх стакана с вином — за что я был награжден хмурым взглядом Адахана. Жена моя не удостоила меня даже таким.

Не дергайся, Брен. Не осложняй всем жизнь.

— Как тебе вино? — спросила Эйя.

Я сделал глоток.

— Неплохо. — Как приятно было бы сидеть поближе к ней, ощущать ее ногу рядом со своей, чувствовать, что женщина готова прижаться к тебе, а не оттолкнуть.

Я глотнул еще вина. Немного вяжет, на мой вкус, но оно еще молодое — бимские вина требуют долгой выдержки; впрочем, результат того стоит. За годы войны виноделие в Биме пришло в упадок, а в Фурнаэле почти все запасы были выпиты во время осады. Толком выдержанного вина сейчас не найти во всей стране.

У'Лен занималась дележкой. Не знаю, как вы, а я всегда люблю смотреть, как люди делают то, в чем они мастера.

Нож сверкал в свете свечей; первая птица была разрезана в меньшее время, чем требуется, чтобы об этом сказать. Разделала ее У'Лен по-эренски: кожа нарезана на куски размером с ладонь, к каждому добавлено по большой ложке желе и соуса; грудка рассечена на толстые ломти, ножки отделены от тушки, верх тушки очищен от мяса, гузка и остатки скелета отправлены на кухню, в суповой котел, и вот уже парочка поварят вносят гарнир и зелень.

Пока У'Лен разделывала вторую птицу, Джейсон подцепил кусок кожи с подливкой и осторожно откусил, пробуя.

— Ну? — без малейшего почтения осведомилась У'Лен, не прекращая резать. — И как оно?

— Да не так чтобы, — отозвался он.

Я подумал, что упавшая челюсть Бенена разобьет тарелку, но Рителен, разобравшийся в ситуации, спрятал в усах улыбку и прикрыл рот платком.

— Не так чтобы, да?! — У'Лен уперла огромные кулаки в еще более огромные бедра.

— Угм. Можно избавить остальных от поедания этих... гм... птичек. Собой я, так уж и быть, пожертвую.

— Дядя Джейсон вре-от, вре-от, — пропела Доранна и тут же умолкла — ей сунули в рот полную ложку. Порой Кира действует весьма расторопно и на удивление вовремя.

Мы как раз закончили со второй переменой — речной форелью, запеченной в сливках со щавелем (очень вкусно, но я знаю куда лучший способ приготовления свежей форели) — и У'Лен разносила десерт, когда вошли Кетол, Пироджиль и Дарайн.

Ну прямо три мушкетера. Кетол высок, тонок, рыжеволос; Пироджиль — коренастый обаятельный уродец; Дарайн — медведь, а не человек. Они были спутниками Карла в легендарном Последнем Набеге, и двое из троих сопровождали Джейсона в поисках Карла, которым оказался... ну, в общем, я.

Заговорил Пироджиль:

— Барон, там у нас крестьянин. Говорит, ему к вам надо. Что-то там у них стряслось в Велене.

Для Бенена это оказался вечер потрясений. Во-первых: трое солдат, не спрашивая дозволения, вваливаются в трапезный зал и прерывают торжественный ужин; во-вторых, из-за чего они этот ужин прервали; и в-третьих, Джейсон поднимается и идет к дверям. Перевязь он застегивал уже на ходу.

— Что ж, посмотрим, что там, — сказал он. — Барон Адахан, будьте добры занять мое место.

Уважительное отношение Джейсона к холту меня впечатлило бы, если бы это не был скорее способ не дать Адахану сунуть нос в чужие дела, чем желание выказать ему доверие.

— Я с тобой.

Тэннети быстро проглотила последний кусок форели. К десерту Тэннети равнодушна. Она встала, проверила, на месте ли нож, потом застегнула перевязь на талии.

Я вовсе не собирался идти с ними: три мушкетера достаточно опытны, чтобы обыскать крестьянина, да в придачу там будет Тэннети. К тому же я намеревался полакомиться ежевичным тортом У'Лен — обожаю его, хоть зернышки и застревают вечно у меня между зубами. Но Джейсон вышел, и Ахира двинулся следом, так что пришлось подниматься и мне.

Я бы из чувства эгалитарности пригласил его в дом, но меня никто не спросил.

Мы встретились с ним во дворе, под бдительным оком стражи, в мерцающем свете факелов и сиянии звезд.

Крестьянин выглядел не так, как я ожидал, хотя я мог бы и сообразить. Велен в добрых двух днях ходьбы — фермер пришел не сам, а прислал сына. Маленький, грязный, вонючий, он был не слишком умен — но и не настолько туп, чтобы не нервничать. Он то и дело бил себя по лбу костяшками пальцев, выдавливая из себя жалобу, что какая-то тварь убила корову его отца.

И при этом плакал.

Да. Корова. Чепуха, верно? Ошибаетесь. Для крестьянина с клочком поля да двумя коровами это — мостик между жизнью и голодной смертью. Хорошая молочная корова может прокормить всю семью, а заодно и приносить теленка каждые пару лет. Коровы — не лучший способ переработки съедобного зерна: если кто понимает насчет белкового баланса, то вегетарианство на несколько порядков эффективнее, — но многое из того, что ест корова, для людей несъедобно.

Право выпаса на баронских землях само по себе для крестьян не спасение. Крестьяне не едят траву.

— Похоже, что это волки, — хмуро заметил Джейсон. — За войну они расплодились.

Кое на что дворянство годится. На то, например, чтобы ограничивать численность других хищников. В Биме к тому же это традиционно дело барона.

Тэннети пожала плечами.

— С волками мы вроде справляемся, — сказала она. — Что с четвероногими, что с двуногими. Ружья в деревнях есть?

Дарайн кивнул.

— Не так чтобы всех их перебить, но отгонять хватает.

— Взять корову с его выгона? — Ахира пожал плечами. — Может, и стоит.

Он взглянул на меня, приподнял бровь и слегка развел руками.

Я поджал губы и покачал головой.

— Не-а.

— Ты считаешь, это не волки? Джейсон был несколько раздражен. Я вздохнул.

— Ты не понял. Ахира спросил, как я думаю: это ловушка или нам стоит отправиться взглянуть на тушу, пока волки ее не дожрали.

— Ты об этом спросил? — Джейсон повернулся к гному.

Тот кивнул.

— Об этом. — Он улыбнулся. — Что, неприятно?

Джейсон нахмурился. Я усмехнулся.

Так случается у старых друзей: когда проводишь рядом чертову уйму лет и беседуешь чертову уйму раз на чертову уйму тем, в какой-то миг понимаешь, что слова в общем-то не нужны. Ты не гадаешь, как поступит твой друг, — ты это знаешь. Довольно слова, жеста, порой не нужно и их — все и так ясно.