Генри Каттнер - Темный мир Страница 16

Незнакомец молниеносным движением руки отодвинул Арле к себе за спину. Невооруженный резко подался вперед, значительно сократив разделявшее нас расстояние.

— Не надо, Ллорин! — громко вскрикнула фея. — Не трогай его!

— Это Ганелон! — угрюмо проронил тот, кого девушка назвала Ллорином. Стоило ему произнести вслух мое имя, как порожденный страхом и ненавистью гул многочисленных голосов пронесся над толпой. Множество рук потянулись к поясам, сотни извлеченных из кобур пистолетов сверкнули в лучах оранжевого солнца. Я успел заметить, как побледнело лицо Арле.

Но мне ли, лорду Ганелону, пасовать перед чернью?!

— Вы все ошибаетесь, — сказал я с грустью и потер лоб рукою. — Я — Эдвард Бонд. Я во власти отравы, которой напичкали меня члены Совета. Отрава действует до сих пор.

— Какая еще отрава?

— Не знаю, — ответил я небрежно Ллорину. — По всей видимости, ее всыпали в кубок вина, который мне вручила Медея. К тому же долгое пребывание в седле утомило меня.

Подкрепляя свои слова действием, я сделал несколько неуверенных шагов, в сторону валуна, прислонился к его влажной шероховатой поверхности и затряс головой как пьяный, пытающийся подобным образом добиться ясности мысли. И в то же время я держался настороже, готовый к любой неожиданности. Шум подозрения потихоньку стихал.

Нежные прохладные пальчики дотронулись до моей руки.

— Дорогой мой, — ласково проворковала Арле и резко подалась в сторону Ллорина. — Неужели ты думаешь, что я не способна отличить Эдварда Бонда от Ганелона? Ллорин, ты — глупец!

— Если б между этими двумя не было такого разительного сходства, не стоило б затевать подмену! — грубо парировал Ллорин. — У тебя не должно оставаться ни капли сомнений, Арле, ни капли.

Вновь стал нарастать шум недовольных голосов.

— Ты должна быть уверенной без остатка, Арле, — раздавалось со всех сторон. — Ты не вправе ошибиться. Среди нас нет места Ганелону — он должен умереть.

В который раз зеленые глаза Арле покрылись пеленой сомнения. Отпустив мою руку, девушка опустила глаза и еле слышно вздохнула.

— Что же ты скажешь, Арле? — подстегнул я девушку. Только этого мне и не хватало, чтобы моя жизнь зависела от решения, принятого глупенькой возлюбленной Эдварда Бонда.

— Этого не может быть. — Губы Арле задрожали, казалось, она вот-вот заплачет. — Мне это подсказывает сердце, однако и Ллорин тоже прав. Ты сам прекрасно понимаешь, Эдвард, мы не вправе рисковать.

— Если этот дьявол Ганелон окажется среди нас после того, что произошло, всем нам придет быстрый конец!

«Дьявол, — подумал я. — Дьявол Ганелон. Верно, до сих пор Ганелон люто ненавидел лесных жителей, но сейчас он охвачен другой, более сильной ненавистью к предавшим его в час, когда он пытался обрести самого себя. Лесные жители могут подождать — месть Ганелона должна выплеснуться немедленно. Сам Ганелон разрушит Кэр Сапнир, и при этом так, что об этом крушении будут передавать из уст в уста в течение многих поколений. Необходимо только утихомирить толпу, направить ее гнев в нужное русло».

— Тут сомневаться не приходится, Ллорин прав, — сказал я с безмятежным видом. — Задача ваша нелегка, да и кто может сказать, положа руку на сердце, Эдвард я или нет. Конечно, ты, Арле, нисколько в этом не сомневаешься. — Я улыбнулся девушке. — Но… и я не стал бы рисковать на вашем месте. Так пусть же Ллорин испытает меня!

— Ты согласна? — спросил Ллорин, уставившись тяжелым взглядом в лицо девушки. Но девушка еще не пришла к определенному решению. Любовь и долг боролись в ней, и она была слишком хрупка для того, чтобы вместить одновременно столь сильные чувства.

— Я… хорошо, я согласна.

Ллорин рассмеялся отрывистым смехом.

— Хитер ты, лорд Ганелон, все рассчитал! Я беседовал с Эдвардом неоднократно, но заставь я тебя сейчас вспомнить суть нашего последнего разговора, и ты поспешишь сослаться на отраву. Нет, я не стану тебя испытывать, потому что есть та, для которой все тайное становится явным. Мы отведем тебя к Фрейдис.

— Пусть Фрейдис испытает меня, если тебе угодно, — сказал я с легким нажимом и был немедленно вознагражден: Ллорин явно заколебался.

— Очень хорошо, — проронил он после непродолжительного молчания, чувствуя на себя взгляды тысяч и тысяч глаз своих соплеменников. — Если я ошибся, то готов принести свои извинения не сходя с места. Но если твои уста лживы, я убью тебя собственноручно или предприму все возможное, чтобы это сделать. Только еще одного человека я отправил бы в ад с большим удовольствием, но, к сожалению, оборотень все еще недосягаем для меня.

Окончив свою тираду, Ллорин притронулся рукой к пересекавшему щеку уродливому шраму. В то мгновение, когда он упомянул оборотня, серые глаза его засветились, загорелись неестественно и грозно. Мне и прежде приходилось наблюдать, как ослепляет людей ненависть, но никогда еще я не сталкивался с ненавистью, подобной той, которую испытывал Ллорин к лорду Матолчу.

Ну что ж, пусть он покончит с Матолчем, если сможет. Было другое, более нежное и гладкое горло, в которое я с наслаждением вонжу свои пальцы. Чары и колдовство не спасут ведьму в алом, когда Ганелон ворвется в Кэр Сапнир и сломает хребет Совета, как хрупкую веточку.

Я словно провалился в бездонную мрачную бездну, волны ослепляющей разум ярости захлестнули меня с головой. Они смыли навсегда и унесли прочь Эдварда Бонда, но оказались бессильными перед хитроумным Ганелоном.

— Как решишь, так и будет, — вымолвил я. — Веди меня к Фрейдис.

Крепыш согласно кивнул круглой головою. Мы двинулись вдоль ущелья, окруженные попритихшей толпой. Ллорин сопровождал меня с левого бока, Арле — удивленная и встревоженная — с правого. Следом за нами шествовали рабыни, их кровоточащие ступни оставляли красные пятна на гальке и булыжниках. Чем глубже проникали мы в ущелье, тем выше и круче становились склоны нависающих над нами гор. Наконец, после очередного поворота, перед нами разверзлось черное отверстие входа в пещеру.

Мы остановились, расположившись ломаным полумесяцем неподалеку от входа. Наступила томительная тишина, прерываемая только шелестом листьев и дыханием сотен людей. Красный диск дневного светила навис над нашими головами. Из мрачной глубины пещеры раздался грубый, надтреснутый, властный голос.

— Я не сплю, — с трудом удалось разобрать мне. — В чем вы нуждаетесь на этот раз?

— Мать Фрейдис, — опередила всех Арле. — Нам удалось отбить у воинов Совета рабынь, отобранных для жертвоприношения. Они рядом с нами, но мы не в силах разбудить их.