Андрей Буторин - Клуб любителей фантастики, 2006 Страница 16

Наконец они добрались до тонкого ручейка, с тихим журчанием пробивавшего русло в глинистом склоне. Напившись, Сергей посмотрел на часы и с веселым уханьем обрушился вниз. Скинул рюкзак и, насмешливо поглядывая, принялся ждать сползающую на попе Юльку.

— На сегодня хватит, — объявил он, когда девочка, напряженно сопя, спустилась на пляж. — Образцы оставим здесь, Вова потом подъедет со стороны Пильво и заберет. Налегке дойдем до Маям-Рафа и там передохнем.

Юлька протестующе застонала, слабо мотая головой.

— Ничего-ничего, — засмеялся геолог, — дойдешь. Если сейчас расслабишься — потом только хуже будет. И что мне, на руках тебя тащить?

Юлька отвернулась, краснея. Сунула руки в карманы и, задрав подбородок, решительно зашагала по берегу. Идти без рюкзака по плотно укатанному приливом песку оказалось легко, и Юлька повеселела. Мыс, как выяснилось, был совсем рядом: три часа ползанья по обрыву обернулись на обратном пути недолгой прогулкой по пляжу. Скоро Юлька уже стояла у подножия скал, глядя, как волны бьются в борт брошенного вездехода, — уже давно начался прилив, и вода поднялась до середины кабины.

Они забрались на вершину мыса и наконец-то присели на нагретых солнцем камнях. Облокотившись о выступ камня, Юлька косилась на Сергея — геолог смотрел на море, о чем-то задумавшись. Юлька прерывисто вздохнула. Почувствовав ее взгляд, Сергей улыбнулся.

— Ну что, пошли дальше?

— Давай еще немножко посидим, — попросила Юлька. — Море красивое…

Она помолчала, рассеянно наблюдая за рыбачащим орланом. Вздохнула.

— Завидую я тебе, — серьезно сказала она. Сергей удивленно приподнял брови, и Юлька продолжала: — Ты взрослый. И жизнь у тебя такая… реальная, — девочка обвела рукой море. — А у меня скукота и серость. Школа, дом, подружки какие-то… Скорей бы вырасти — зажила бы по-настоящему… Как ты.

— И начала бы думать: вот где-то люди живут, а я дурака валяю, — насмешливо ответил Сергей. — В тридцать лет как школьник: каникулы в поле, а все остальное время — сидишь в кабинете над бумагами и ждешь — когда же лето начнется.

Юлька недоверчиво фыркнула, но Сергей грустно продолжал:

— А потом выйдешь на маршрут и думаешь: это же все игрушки. В казаки-разбойники. По маршруту пробежался для очистки совести, а потом — рыбалка, охота, сплошное развлечение. Все опасности — не опасные, все усилия — неутомительные. А настоящее — оно там, в кабинете…

— Ты правду говоришь? — испуганно спросила Юлька.

— Нет, конечно, — улыбнулся Сергей, — сама увидишь — работы полно, не забалуешь… А все-таки как понарошку, — вполголоса добавил он, внимательно глядя на Юльку. — Вот и с тобой…

— Что — со мной? — спросила Юлька, мигом осипнув.

— Да так, — пробормотал Сергей, отворачиваясь. Чтобы не встретиться с ним глазами, растерянная Юлька стала смотреть на карабин, лежащий рядом.

— Вот бы сейчас медведя встретить! — наконец мечтательно сказала она.

— Зачем?

— Посмотреть охота…

Геолог покачал головой, но Юлька не отступала.

— А потом ты бы его убил, и у нас было бы мясо! Вкусное! — кровожадно сказала она. Калуга не шла из головы. Хотелось быть сильной, хотелось сражаться со стихией и дикими зверьми бок о бок с мужчиной, а потом — поедать жареное мясо, заливаясь соком. Не просто мясо — добычу. — Ведь здорово было бы встретить, правда?

— Игрушки, — улыбнулся Сергей. — Причем глупые и опасные.

— И ничего не глупые, — насупилась девочка. Язвительно усмехнулась: — Ты, может быть, боишься?

— Боюсь, — спокойно ответил Сергей. Юлька опешила. Он должен был возмутиться, ведь он храбрый, очень храбрый, как же так?

— Маменькин сынок! — крикнула она, вскочив. Сергей искренне расхохотался, и Юлька, не разбирая дороги, бросилась в заросли.

Продравшись сквозь лопухи и крапиву, она выскочила в лиственничный лес. Под ногами захрупал ягель. Юля приостановилась и услышала за спиной хруст шагов. «Даже не торопится», — обиженно подумала она. На мгновение стало страшно: показалось, что это не Сергей идет за ней, а крадется медведь. Юлька замерла, прислушиваясь, и тут же нервно засмеялась, вспомнив, что медведи ходят беззвучно. Вдруг захотелось посмотреть на море с вершины мыса, и Юлька нырнула вправо. «Пусть поищет», — мелькнула ехидная мысль. Сплошной ковер ягеля сменился красноватыми камнями, поросшими брусникой. За лиственницами уже мелькало море, когда Юлька встала, как вкопанная.

Посреди узкой поляны торчал столб, увешанный темными мохнатыми шарами. Подножие столба странно гудело, по его темной поверхности то и дело пробегала рябь. Присмотревшись, Юлька увидела, что оно сплошь облеплено мухами, и в тот же миг почувствовала тяжелый запах тухлятины. Давя тошноту, она попятилась и уперлась спиной во что-то теплое и живое. Придушенно пискнув, Юлька обернулась, готовая отбиваться, и уткнулась головой в грудь Сергея.

— Что за паника? — потрепал он ее по голове. Присмотрелся к столбу. — Это алтарь, — объяснил он, — здесь молились медведю. Приносили ему в дар тюленей. Видишь, верхушка напоминает медвежью голову?

Только теперь Юлька заметила оскаленную пасть, искусно вырезанную на конце столба. Она слегка расслабилась, с любопытством оглядывая алтарь.

— Ты знал? — спросила она, почти успокоившись. Страх уступил место возмущению. Знал и не предупредил! Хотел напугать! — Сергей покачал головой.

— Я видел такие раньше. Но про этот не знал. Удивительно… Не думал, что здесь еще кто-то живет. Из последнего стойбища люди ушли лет десять назад. Оказывается — не все.

— Это здесь убивали медвежат? — вдруг спросила Юлька. Сергей кивнул, и она задумчиво продолжала: — А если бы медвежонка не убили, а отпустили… или сам убежал. Что тогда?

— Жил бы в лесу, — пожал плечами Сергей.

— Он бы приходил сюда?

Сергей удивленно посмотрел на девочку, с усмешкой покачал головой. Подошел поближе к столбу, стараясь изобразить чисто академический интерес. Наметанный глаз поисковика видел то, на что Юлька не обращала внимания: многие тюленьи головы были совсем свежие, столб лаково блестел от еще не засохшей крови и жира. Местные жители, поклоняющиеся божеству-медведю, были, в общем-то, безобидны, но геолог чувствовал смутное беспокойство. Некстати вспомнилась растерзанная ларга, а потом вдруг — брошенное в одночасье стойбище неподалеку, где ветер носил между почерневшими остовами жилищ обрывки сетей.

Потревоженные мухи с гулом взлетели, открывая подношения. В числе даров оказались не только тюлени. Среди голов ларги и нерпы висело воронье крыло, пара бурундуков, желтая скрюченная лапа орлана, кусок рыбьей шкуры в блестящих перламутром бляшках, заячье ухо. Между пышным лисьим хвостом и изрядно протухшим горбылём с хищно изогнутыми челюстями болталась заскорузлая красная тряпка. Сглотнув, Сергей сунулся поближе. В обрывках меха и мяса мелькнуло что-то гладкое, синевато-белое.