Лабиринт Мёнина - Фрай Макс Страница 17

– Рыжие здесь киты, – еще раз сказал я. Сочетание звуков в слове «рыжие» необъяснимым образом ласкало мое нёбо и идеально соответствовало не только окраске китов, но и восторженной нежности, которую я к ним испытывал. – Там, где я родился, рыжих китов не бывает, – с внезапной откровенностью сообщил я Нуфлину. – Они там… – я запнулся, подбирая определение, и наконец нашел: – …темные, как сумерки в пасмурную погоду.

– А в том Мире, где ты родился, тоже есть киты? – полюбопытствовал Нуфлин.

– Ага, – кивнул я.

Мы снова замолчали, но на сей раз молчание было не гнетущим, а умиротворенным.

Незадолго до заката я почувствовал странное беспокойство. Странное потому, что оно родилось не в моем собственном сердце, а пришло извне. Ощущение было похоже на внезапный порыв ветра, иначе не скажешь.

– Что-то случилось? – сразу спросил я своего спутника.

– Еще не знаю, – настороженно ответил он. – А что ты почуял?

– Ничего определенного. Но…

– Что-то переменилось, – кивнул он. – И знаешь, что я тебе скажу? Мне это не нравится. Хуже всего, что я никак не могу понять, что именно происходит – то ли просто погода портится, то ли надвигаются настоящие неприятности.

– Сейчас окажется, что ваши старинные враги – никакой не миф, а самая что ни на есть суровая правда, – вздохнул я. – Ладно, если что – будем драться. Куда ж я денусь?..

Я не успел договорить, потому что началось черт знает что. Небо разверзлось и пролилось на нас огненным дождем.

Я отлично понимаю, что неуместный пафос делает мою попытку достоверно обрисовать ситуацию совершенно беспомощной, но что я могу поделать, если небо действительно именно разверзлось и пролилось на нас огненным дождем – не больше, и не меньше. Разноцветные брызги холодного огня не обжигали кожу, зато они стирали с лица земли наш летающий пузырь, да и нас, его пассажиров, тоже. Я успел заметить, что мое тело зияет зловещими прорехами, как рваное лоохи портового нищего, и испытал ужас, описать который не берусь. Все мои прежние страхи не имели никакого сходства с этим всепоглощающим чувством.

Но у меня в запасе все же было одно-единственное коротенькое мгновение. Его бы не хватило на размышления и поиски выхода, зато хватило на действие – судорожный, но мощный рывок под сень стены из белого кирпича, которая, как ни крути, была раз и навсегда воздвигнута в моем сознании. Разумеется, я бы ни за что не стал этого делать, если бы у меня была возможность обдумать свои действия. Оказывается, иногда паника может спасти жизнь.

Мне снова пришлось испытать сокрушительную, тошнотворную слабость умирающего старика, содрогнуться от ужаса при виде собственного сведенного судорогой тела; вернуться наконец к себе и заорать от жгучей боли в груди, смешанной с восторгом новорожденного. Хвала Магистрам, все это продолжалось очень недолго, словно бы услужливый киномеханик великодушно промотал пленку в ускоренном режиме, бормоча под нос: «Это мы уже видели».

По счастью, я не только отлично помнил события, которые предшествовали повторению одного из самых неприятных эпизодов моей жизни, но и сумел довольно шустро сообразить, что случилось.

Оказавшись на самом краю, я инстинктивно рванулся под защиту своей белой стены. Ничего удивительного, в течение нескольких дней я строил ее в полной уверенности, что она защитит меня от всех напастей. Мне, конечно, доходчиво объяснили, что это бессовестное вранье, но сжиться с новой концепцией я пока не успел.

Все к лучшему. Могущество ловушки каким-то образом протащило меня сквозь время и грубо швырнуло на пол корзины, «мордой в говно», как непременно сказала бы моя бабушка, крупный специалист по бытовым невзгодам.

Впрочем, это, с позволения сказать, сальто назад с переворотом пришлось исполнить не только мне. Магистр Нуфлин сидел в своем кресле – смертельно бледный, взволнованный, зато вполне живой. К счастью, он оказался крепче, чем мы предполагали перед отъездом. От таких потрясений кто угодно мог бы свалиться с инфарктом, а ему хоть бы хны.

– Вы поняли, что случилось? – взволнованно спросил я.

– Думаю, что да.

Нуфлин замялся, а потом торопливо добавил:

– Видишь ли, до сих пор я не слишком часто использовал этот прием с белой кирпичной стеной, и мне в голову не приходило, что такая ловушка способна перенести своего пленника сквозь время. А, собственно, как ты это сделал? – с показным равнодушием спросил он.

Я понял, что Магистр Нуфлин умирает от любопытства, но за свою долгую жизнь законного властителя и признанного мудреца он давным-давно отвык обращаться за разъяснениями, особенно к сопливым неофитам вроде меня. Но вот ведь обуздал гордыню. До чего любопытство людей доводит.

– Тут и рассказывать-то нечего, – я даже по сторонам стал оглядываться, словно бы в надежде отыскать подходящее слово где-нибудь на полу, среди дорожных сумок и одеял. – Когда все… ну, или не все, а только мы с вами стали таять под этим огненным дождем… В общем, я ударился в панику, перестал соображать, забыл, что ваша стена была ловушкой. И воссоздал ее в своем воображении, словно она может меня спасти. И, как видите, действительно спасла. Хотя все это было довольно неприятно.

– Полностью с тобой согласен, – кивнул Нуфлин. – Не так неприятно, как в первый раз, и все же… Будь любезен, выгляни-ка в окно.

Я послушно обернулся к смотровому окошку и обнаружил, что последние остатки заката все еще размазаны по нижнему краю блеклых облаков.

– Начало ночи? – лаконично спросил Нуфлин.

– Ну да. Судя по всему, она только что наступила. И это подтверждает мою версию.

– Да, ты прав. Судя по всему, мы действительно вернулись в прошлое и были вынуждены еще раз его пережить, – задумчиво сказал он. – Ты каким-то образом получил некоторую власть над временем, что само по себе удивительно.

– Здорово, что мы с вами сохранили воспоминания обо всем, что случилось, – заметил я. – Я помню и наш тяжелый разговор, и китов, и весь этот кошмар, который случился под вечер. Вы тоже все помните, верно?

– Разумеется, – кивнул Нуфлин. – И это не только избавляет нас от необходимости снова толочь воду в ступе, но и сулит надежду на спасение. Теперь мы оба заранее знаем, что нас ждет завтра на закате, и, возможно, сумеем надлежащим образом подготовиться к неприятностям. По крайней мере, у нас есть время как следует подумать.

– Изменить курс? – тут же предложил я. И сам понял, что сморозил глупость. Существо, заставившее небеса истекать смертоносным ледяным пламенем, наверняка сможет найти и поразить нас где угодно, хоть на дне моря, было бы желание.

Мы немного помолчали, потом я нерешительно спросил:

– А что если все-таки попробовать уйти Темным Путем? Джуффин говорил мне, что вы наотрез отказались путешествовать таким способом, но теперь я думаю, что дело вовсе не в том, будто чужая магия опасна для вашей жизни…

– Правильно думаешь. Особой опасности тут для меня нет. Просто, путешествуя Темным Путем, я бы не успел заманить провожающего в ловушку, – сухо согласился он. – Что ж, не ошибаются только мертвые. Но кусать локти уже поздно.

– Подождите, почему поздно? – изумленно спросил я. – До заката у нас куча времени.

– Но, к сожалению, недостаточно, чтобы добраться до ближайшего клочка суши. Можешь не хвататься за карту, я и без нее отлично знаю каждый клочок пространства в этой части Мира, – печально сказал старик. – Не понимаешь? Если хочешь воспользоваться Темным Путем, нужно, чтобы ноги твердо стояли на земле. Ну или на полу, в доме, который построен на земле, – этаж, хвала Магистрам, не имеет значения. Но уйти Темным Путем отсюда, из этой корзины… Решительно невозможно. Даже не пробуй, а то навлечешь беду на себя и на меня, вот что я тебе скажу.

– Ну мы и влипли, – разочарованно вздохнул я. – И что делать будем? Говорил же я вам, что охранник из меня никудышный.

– Что ж, другого все равно нет, – философски пожал плечами Магистр Нуфлин. – Впрочем, ты уже спас нас обоих от неминуемой гибели. Так что не прибедняйся, мальчик.