Музыка для Повелителя (СИ) - Потёмкин Сергей Страница 17

— Из-за камня меня хотят убить, — сказал Шульц.

Он явно не спал больше суток — под глазами были мешки. Алмаз Шульц перекладывал из руки в руку. Глеб решил, что психотерапевт ему не помешал бы.

— Вас хочет убить Кали? — спросила Дея.

Изгнанный кивнул. Дея поторопила его:

— Рассказывайте.

— Шесть лет назад, — Шульц вздрогнул от клаксона, — за три дня до моего ареста Кали пришла ко мне: она узнала, что в Хранилище я подменял экспонаты…

— Узнала от кого? — перебила Дея.

— От тех, кому я их продавал. Ей нужен был этот алмаз… Кали потребовала, чтобы я его выкрал — сказала, что заплатит любые деньги.

Дея удивилась:

— Так камень из Хранилища? Но всё, что вы украли, было возвращено!

— Не всё, — Шульц замялся. — Пропажу камня руководство скрыло — иначе полетели бы головы.

— Директор Хранилища боялся огласки? — смекнула Дея. — Этот алмаз настолько важен?

Шульц мрачно усмехнулся — с такой усмешкой впору идти на эшафот.

— Но почему он у вас? — отважился спросить Глеб. — Ведь украли вы его для Кали…

— И не успел отдать: через день я был арестован. А когда меня изгнали, я взял камень с собой — думал, пригодится в неволшебке…

— Продать хотели? — хмыкнула Дея.

— Хотел… — Шульц дёрнул плечами. — Но от камня исходит сила, которую даже здесь чувствуют: покупатель возьмёт его, подержит — и возвращает… Я даже думал его выбросить, но недавно получил СМС: «Хочешь жить — отдай, что должен». И фото камня — не этого, а такого же… Но намёк я понял.

Глеб вслух предположил:

— В тюрьме Кали до вас не добралась, а в неволшебке нашла?

— Выходит, так…

— Но алмаз вы всё же не отдали, — заметила Дея. — Почему? Решили, что это ваш шанс вернуться в аномалку?

Изгнанный закивал:

— Меня могут помиловать, если я отдам его вам, а он выведет вас на Кали. Я скрылся у знакомых, а через день сожгли мою квартиру: в новостях даже сказали про пожар… Видимо, Кали была в ярости. Я испугался, что она наймёт искателя, и поехал на работу, чтобы смыть следы ауры…

— Где мы и встретились, — изрекла Дея. — Интересная байка — может, и поверим, — она глянула на камень. — Когда скажете, что это такое.

— Он из шкатулки… — Шульц поглядел по сторонам. — Музыкальной шкатулки.

Дея переменилась в лице, но Глеб мало что понял:

— Музыкальная шкатулка?..

— Был такой изобретатель, — сказала Дея, — Роман Шарский: он наделил чарами музыкальную шкатулку. Пока звучала мелодия — кстати, называлась она «Возвращение» — время шло назад.

Изгнанный подтвердил:

— В шкатулке была полость с тремя алмазами: друг Шарского хотел сделать из них амулеты, но перестарался, и в камни ушли все его силы. Год он болел, потом умер. А предмет, наделённый силой мага, испытывает его чувства: страдал волшебник — страдали и камни… В каком-то смысле даже хотели всё исправить.

— Повернуть время вспять, — вставила Дея.

— Чем Шарский и воспользовался, — кивнул Шульц. — Вложил камни в шкатулку, завёл её, и время пошло назад… Для тех, кто слышал музыку.

Глеб был заинтригован:

— И что было потом?

— Ничего хорошего, — бросила Дея. — Магия времени запрещена, да и невозможно изменить прошлое — все подобные попытки кончались трагедией. Шарский был объявлен в розыск, а его ассистент забрал шкатулку с одним камнем и сбежал. Второй алмаз Шарский спрятал, но его нашли и сдали в Хранилище… — Дея глянула на Шульца, а тот — на камень:

— Всё верно, это он и есть.

— А что с третьим алмазом? — спросил Глеб.

— Он в «Серой Башне», — сказал Шульц.

— В «Грей Тауэре», — уточнила Дея. — Это в Спиритлэнде — английской аномалке.

Глеб вспомнил об Эми, живущей там с лета (с утра он вспоминал о ней всего-то раз двадцать), а Дея продолжила:

— Шарский думал скрыться у англичан, а у нас с ними договор об экстрадиции. Его хотели арестовать, но он сопротивлялся и был убит. Третий алмаз нашли в его кармане — теперь он у британских магов… «Грей Тауэр» — место, где они хранят артефакты.

Шульц вновь заозирался. Мимо прошёл старик, чьи морщины Глебу кого-то напомнили… Поняв, кого именно, он встрепенулся:

— Подросток, который постарел — он ведь попал во временную петлю?

Дея поняла его мысль:

— Похоже на действие шкатулки, но её эффект был иным…

— Когда камней в ней было три! — не дослушал Глеб. — Но один здесь, так? Второй в Спиритлэнде, зато третий у Кали — мы с Азариным видели его.

— Погоди, — бросила Дея, — ты говорил, что в том камне кровь какого-то Повелителя…

Шульц оживился:

— Алмазы сгодятся и для магии крови: они даже могут стать для неё сосудом… Конечно, при соблюдении ряда условий.

— Значит, — Дея заговорила медленнее, — у Кали мог быть один из них… тот алмаз, что взял ассистент Шарского. А ведь он взял и шкатулку… Так Кали могла заполучить и её?

— Ну да!.. — тут Глеба осенило: — Азарин сравнил временную петлю с экспериментом: вдруг это была проверка — сработает ли шкатулка с одним камнем вместо трёх?

— И она не сработала, — сказала Дея, — то есть сработала, но не так, как надо. А значит, Кали явится за другими камнями…

В глазах Шульца зажглась надежда:

— Так я помог вам? Напишете в рапортах, что меня можно помиловать? Я в неволшебке больше не выдержу…

Он вдруг умолк, и стало холодно. Холод был странным, идущим изнутри; звуки машин, голоса — всё исчезло. Глебу нестерпимо захотелось спать.

Шульц уронил голову на грудь. Старик, что прошёл мимо них, упал и даже не вскрикнул.

— Дея… — прошептал Глеб.

Её рука потянулась к нему, и он понял, что она хочет приместить его в Близбор — не себя, а его… Пальцы Деи дрожали, на запястье проступили вены. Глеб хотел взять её за руку, но мышцы не слушались.

Дея пошатнулась и упала. Раздался тонкий голосок:

— Ты смесная! Залко, сьто мы не мозем поиглать!

В глазах Глеба мутнело. Мимо прошёл ребёнок — кучерявый, ростом меньше метра — и замер у скамьи:

— Моё!.. — он смотрел на Шульца. — Дай!

Изгнанный застонал. Глаза малыша вспыхнули синим:

— ДАЙ!..

Шульц протянул ему алмаз. Малыш взял камень и исчез — за миг до того, как стало темно.

В Танабэ был вечер.

Моросило, и Кали стояла на холме под дождём. Внизу темнели дома — до самого горизонта; город казался больше, чем был.

Кали глядела сквозь морось. Её Око было открыто, и тот, за кого она пошла бы на смерть, смотрел этим глазом вместе с ней.

— Они близко.

От его голоса она затрепетала. Он протянул между ними ментальную нить — способность, доступная лишь спиритусам; но что могут духи, по силам и ему… Ему многое по силам — даже то, чего ей не представить.

Серая мгла окутала город, будто что-то шепча. Кали беззвучно ответила:

— Я знаю, Повелитель.

Они и впрямь были близко — фантомы за водяной хмарью. Сотни духов со всего Танабэ… Почти все, кто был на параде ёкаев.

— Они поняли, кто вы, Повелитель, — сказала Кали. — И пойдут за вами.

Она протянула руку. Алмаз по-прежнему был в перстне; придёт время, и она вернёт его в шкатулку… А придёт оно скоро.

Магия воды: сосредоточиться… В камне лишь капля его крови, но Повелитель силён — хватит и капли.

Влага проступила сквозь камень и упала в лужу.

Та вспыхнула синью. Проведя рукой по кругу, Кали очутилась в кольце огня — но не жёлто-белом: тёмно-синем, как небо перед зарёй.

Ёкаи подходили, подлетали, подползали. Обжигаясь, произносили одно:

— Присягаю.

И исчезали.

Кали знала: они явятся, когда будет нужно.

Взмахнув крыльями, трое тэнгу вошли в огонь; взметнулась синева искр.

— Присягаю!

Краснокожий великан шагнул в пламя, будто алый бриг вспорол волны:

— Присягаю!

Паук с руками вместо лап вполз в мертвенный жар:

— Присягаю!

Десять… Двадцать… Сто ёкаев… Один за другим.