Осажденные камнем - Терри Гудкайнд Страница 17

Услышав колокола, бледный человек склонил голову набок и всплеснул руками.

— Это капитан Кор! Капитан Кор вернулся.

— Откуда тебе знать, Мелок? Это может быть кто угодно.

— Я знаю. Колокола звенят в моей голове. Голоса говорят мне то, чего я не вижу собственными глазами, а глаза мои видят то, что я не могу представить. — Энергично извиваясь, шаман отступил от ревущего огня и принялся выплясывать на холодном каменном полу. — Это капитан Кор, я знаю.

Те, кто видел Мелка впервые, часто содрогались, но король видел в нем лишь друга. Мелок не носил одежды кроме набедренной повязки, сшитой из рыбьих шкур. Его собственная кожа была призрачно бледной с самого рождения. В семье его называли мерзостью и старались избегать. Его тело покрывали многочисленные мелкие шрамы от рыбьих укусов. Когда Скорбь был подростком, его отец, король Суровый, приказал бросить Мелка в пруд, полный плотоядных бритвенных рыб. Клыками они рвали нежную кожу, пуская кровь и вкушая плоть. Но по какой-то неизвестной причине, разве что считать это благословением змеиного бога, рыбы не сожрали Мелка. Юный Скорбь спас его, вытащив из воды, при этом на его долю тоже выпало немало жестоких укусов. Рыбы поели мягкую и нежную плоть: уши Мелка, часть губ, век и интимных мест. Юный альбинос поправился благодаря уходу своего спасителя — но уже не был прежним.

Юный Скорбь чувствовал силу Мелка. Король Суровый испытывал отвращение к изгою, но его сын подружился с покрытым шрамами полубезумным юношей и слушал его болтовню. Ужасное испытание пробудило в нем странный дар, похожий на некое предчувствие. Мелок предвидел многие вещи и даже сказал другу, когда именно нужно бросить вызов и убить отца.

С тех пор альбинос стал шаманом и советником. Хотя Скорбь часто задавал много вопросов о странных заявлениях Мелка в попытках прояснить видения, чтобы использовать в своих целях, он никогда не сомневался в их достоверности.

— Ты уверен, что это капитан Кор? — повторил он, зная, что Мелок не изменит ответа.

— Это Кор. Три корабля. Он вернулся. Я знаю, мой король! Король Скорбь! Все будут скорбеть! — напевно бормотал он, словно мантру, прыгая с ноги на ногу. — Вот увидишь. Слушай колокола. Корабли скоро причалят. Кор придет и расскажет о твоей новой войне.

— Какой войне? Я еще не решил насчет войны.

— Решишь. Скоро сам узнаешь.

Король скрестил руки на жилете из акульей кожи и откинулся на троне. Буря продолжала свистеть и завывать, в окна хлестал холодный дождь.

— Если ты окажешься прав, я вознагражу тебя.

— Еще рыбки? Можно мне еще рыбок для моего аквариума? Мне нравятся миленькие рыбки.

— Посмотрим, — сказал Скорбь. — Но, если ошибешься, я придумаю подходящее наказание.

Мелок отскочил, подняв руки к своей неровной коже.

— Не скармливай меня рыбам. Только не рыбы. Только не они. Я твой Мелок, ты мой король. Король Скорбь. Все будут скорбеть!

Выражение жалкого ужаса на лице шамана заставило короля помедлить, и он заговорил более мягким голосом:

— Ты прекрасно знаешь, что я не отдам тебя на корм рыбам.

— И змеиному богу тоже. Не приковывай меня к скалам.

— И это тоже. Ты слишком ценен, и ты мой друг.

— Король Скорбь друг, — тихо проскулил Мелок. — Они все будут скорбеть.

Доверившись предсказанию Мелка, он знал, что капитан Кор придет с докладом о том, что видел в городе Ильдакар. Король с нетерпением ждал новостей. Возможно, Мелок прав насчет войны.

Король рявкнул, зовя пятерых рабов, и те поспешили в тронный зал. Дерганой походкой к трону почтительно приблизились две женщины и трое мужчин. Во время обучения многим рабам бастиона ломали кости, заставляя их срастись неправильно — в качестве напоминания. Король держал здесь нужных ему рабов, в то время как других отправляли служить на прочих норукайских островах, а наиболее ценных продавали. Любого раба бастиона было легко заменить, и они не имели особой ценности.

— Подайте обед в честь возвращения храброго капитана Кора, — рыкнул король Скорбь, — чтобы он мог доложить о походе. У нас достаточно свежей рыбы на кухне, или я должен забить одного из вас, чтобы мы снова попировали человечиной?

— Празднование! — восхищенно воскликнул Мелок.

Рабы со стонами попятились.

— Рыба есть, король Скорбь, — сказал самый старый раб, который трудился в бастионе уже почти десять лет. — Копченая и свежая. Вам больше не придется есть человеческую плоть.

— А если мне нравится ее вкус? — спросил король, скорее чтобы запугать их. — От рыбы устаешь, а я люблю мясо.

— Велю поварам приготовить рыбу, — ответил тот же старый раб.

Эммет, да, так его зовут. Казалось, он всегда был здесь, хотя король почти не обращал на него внимания. Он задался вопросом, насколько умен этот раб, раз выжил до сих пор. Обычно король не любил выживших, поскольку они часто доставляли проблемы. Возможно, он казнит Эммета и зажарит, но, судя по узловатым рукам и морщинистому лицу, плоть будет жилистой и горькой. Нет, оно того не стоит. Он позволит старику продолжать службу.

Мелок юркнул к очагу, чтобы согреться. Он бормотал что-то о разных видах рыб: о маленьких, которых держал в своем аквариуме, о больших ядовитых тварях с шипами, о таких, которые могли ударить словно молнией. Аквариум был привилегией, которую король даровал своему шаману и другу.

Когда еду внесли в тронный зал на каменных подносах, через закопченные деревянные двери вошли трое рослых норукайцев. Король узнал капитана Кора по торчащему из бритой головы акульему зубу. У каждого из норукайцев были разрезаны рты, чтобы перекроенные лица прославляли змеиного бога. Король на массивном троне подался вперед — руки сложены на широкой груди, из плеч торчат костяные шипы. Скорбь никогда не требовал притворных почтительных поклонов от самых храбрых воинов или капитанов налетчиков. Он предпочитал выражение почестей, преданности и уважения в действиях, а не пустых жестах. С Кором прибыли Йорик