Сергей Вишневский - Пест-серебрушка Страница 17

– Благодарствую за слово твое, Трипон-мастер! – Староста снова встал. – Каково твое слово, шкурный мастер?

– Благодарствую за честь такую и слово второе! – произнес второй широкоплечий мужик. – Звать меня Федотом, роду я молодого Шкурного, а село мое Дорожичи! Пест у меня в учениках не ходил, но раз в десятину дней я его забирал к себе у Трипона-мастера. Учился Пест шкуру сымать по-правому да готовить ее под шубу, одежу какую аль суму справную. Сымал и с лисицы, и с медведя, и с кобылы да с коровы. Шкуру сымает и готовить ее ладно умеет! А вот с плетеньем шнурком себя не показал. Все узлы да косы с ухватами делает ладно, но своего узла аль косы связать не смог. Слово мое таково будет! Суму какую аль бурдюк под воду сшить может! Плетенье какое аль ухват с ремешков сплести тоже может. Потому быть ему шкурником руки средней!

– Благодарствую за слово твое, Федот-шкурник! Теперь наши мастера слово за Песта молвить будут!

Мужики вставали по очереди и рассказывали то, чему у них научился Пест и что не вышло у него. По всем выходило, что везде он преуспел, но нигде себя не проявил как талант. Дело дошло и до женщин, сидящих у входа на лавке. Они также вставали и рассказывали то, чему Пест у них научился. Опять же никто его не похвалил и мастером не назвал. Даже родная мать, говорившая за науку приготовления пищи, не назвала его мастером.

– Коль все слово свое сказали, то теперь мое слово будет! Не быть тебе, Пест, отроком рода Подова из села Ведичей, ибо не принадлежишь ты более роду своему. Посему начинать тебе новый род! Слово мое таким будет! Быть тебе Пестом из роду Среднего села Ведичей! Что скажете, главы родовы и вы, гости дорогие?

– По правде сие будет!

– Зело по правде!

– Правда это! Зело правда!

Мужики все как один соглашались с такой формулировкой. Такое положение не усиливало ни один род, но в то же время усиливало все селение Ведичей.

– Коли назвали мы тебя отроком, то быть по сему! Мужиком назовем, коли обучение кончишь в академии маговской да на землю родную воротишься! Пока же жить и спать ты будешь с родом Подовым. Любо? – громко спросил староста мужиков.

– Любо! – грохнули мужики одновременно.

– Коли с отрочеством обмолвились, то слово Акилуры надобно!

Ведунья кряхтя встала, опираясь на стол обеими руками, и начала медленно говорить.

– Прежде чем слово молвить, надобно силу свою доказать главам родовым и гостям нашим! Посему яви огонь, Пест!

Пест вытянул руку вперед к старостам и сжал в кулак. После этого кулак вспыхнул огнем и горел, словно факел, двадцать секунд. После того как он погас, Пест разжал кулак и показал мужикам руку, на которой не было ожогов и даже мелкий прозрачный волос не опалило.

– Теперь силу земли яви!

Пест достал из мешочка на поясе речной песок в пригоршне и показал его мужикам. После этого он сжал кулак так, что побелели костяшки. Спустя десять секунд разжал кулак и положил на стол перед мужиками слепок кулака из мутного серого стекла. Мужики передавали друг другу кусок холодного стекла и тихо переговаривались между собой. Акилура же не обратила на них внимания и скомандовала Песту:

– Теперь силу водицы покажи!

Пест взял бурдюк с водой, который ему подала одна из женщин. Он откупорил горлышко и начал одной рукой лить воду себе во вторую руку. Вторую руку он держал ладонью вверх, слегка согнув пальцы, словно птичью лапу. Вода не пролилась на пол, а стекалась сразу в шар между его пальцами. Перестав лить воду, он отдал женщине бурдюк. После этого поднес шар к лицу и, вытянув губы, принялся на него дуть. Спустя пять секунд перед ним уже был ледяной шар. Он расслабил пальцы, и шар с глухим стуком упал на пол. Пест поднял его и положил на стол, перед мужиками. Шар тут же пошел по рукам мужиков, а в доме опять повис гомон мужицких голосов.

– Ну, и воздух яви, чтоб уж сомнений не было!

Пест кивнул и на несколько секунд замер. Затем резко топнул ногой, от чего во все стороны прошлась волна ветра. Ветер всколыхнул свет масляных ламп, но ни одна не погасла.

– Все вы видели, что Пест огню, земле, воде и ветру наказывать может! – Начала каркающим словом подводить итог Акилура. – Свету и тьме я его не учила, главы родовы, потому, что сие на родову летопись прямой указ. Каждый ведун должон сам выбрать, какой дорогой ему идти! По сему делу мое слово будет таково! Пест в учениках у меня семь зим, и за него скажу так! Стихиями он владеет, но заклинания творить не умеет. То не его вина, ибо моих знаний на такое не хватает и не мне его тому учить! Врачевать он умеет и тому свидетель есть! Федот-шкурник тому свидетель! Двойню роженице помог родить и при том двойня живая, мать их жива да на здоровье на жалуется! С духами ладит славно! Кого надо припугнет, а кого и подкупит. Силой своей перед ними не кичится и ведет себя кротко, но в обиду себя не дает. Обучила я его всему, что ему не во вред будет, посему слово мое таково! Быть тебе, отрок Пест, из роду Среднего из села Ведичей ведуном! Слово мое таково! Пест-ведун! – Акилура стукнула клюкой об пол. Звук вышел неестественно громкий и звонкий.

– Вона как! Может, и зря я слово молвил, за род твой? – Почесал голову староста. – Коли повелось так, то слово не воробей! Слово свое держать надобно! Так вразумею, главы родовы?

Мужики закивали и одобрительно загудели.

– Посему слово дано, и с тебя спрос, Пест из роду Среднего! Пойдешь ли ты в град Вивек в мажью академию учиться магом быть? – подчеркнуто торжественно спросил староста отрока.

– Что хочешь за то? – спросил новоявленный мальчик-ведун.

– За то, что мы всем миром деньгу немалую на то собираем, быть тебе магом наместным среди вольных сел Ведичей, Куприян и Дорожичей!

– Что даешь за то?

– А что попросишь ты за дело это?

Пест замолчал секунд на десять и перевел взгляд со старосты на Акилуру.

– За то хочу я ответ. Как Акилура в селе нашем появилась!

Мужики из Ведичей переглянулись, и староста взял слово.

– Быть по сему! Торг?

– Торг! – ответил староста и встал. К нему подошел Пест. Они оба плюнули на руки и пожали их.

– Бабы с дому выйдите да детвору из-под окон гоните! – скомандовал староста. Женщины, не проронив ни слова, вышли из дома. Только сейчас взглянув в окно Пест заметил лицо Литы, которое подпрыгивало. Лита была еще маленького роста, и ей было не видно в окно, что происходит в доме.

– Главы родовы, что тут сидят, знают слово то, а другим знать не надобно! Вышло так семь колен назад, что оборвался род ведунов в селе нашем, – начал староста рассказ. – Испокон веков в селе нашем ведуны да ведуньи жили и село наше да соседние от напасти берегли. Как крайний ведун единому душу отдал, уж и не помнит никто, но то, что не по своей воле – храним мы знание свято. В следующий год напасть за напастью шла и люд в селе выкосило. С пяти десятков дворов печь дымила только в двадцати. Собрали мы тогда выкуп из того, что могли. Весь инструмент да припас, что могли на торжище повезли. Не обошлось и без дани детворой. Тут уж грех таить, ибо то слово о нашем селе. На торжище, распродав все, начали искать мы ведуна себе, а на худой конец знахарку – травницу какую. Отвернулся тогда от нас единый и уж ни с чем воротиться собрались, да привезли на торжище ведьму злую! До того она народ мучила, до того губила! На костре посреди торжища спалить решили! Вот на том костре и увидал староста тогдашний ту ведьму. Ведьма взмолилась и старосте давай в верности клясться. Туго старосте было в то время. Сам понимать должон. На торжище он и свое дите привез. Нечем кормить его было. Голову землицей, значится, он посыпал и выкупил ту ведьму. Все деньги, что были, отдал да троих дворовых ребетёнков. Ведьма же даром своим поклялась, что село и соседей оберегать будет и род примет Ведичей. Ни прямо, ни духом, ни словом во вред роду своему не сделает и покою ей не будет, пока себе смену не взрастит.