Изверин Сергеевич - Чужое тело. Дилогия (СИ) Страница 17

— Да видел. — Я покачал одно кольцо, которое выпало из сумки Вербицкого, у себя на ладони. — Тяжелое!

— Ну а ты думал. Халтура это, на деле-то…

— Что, кольчуга твоя?

— Ну да. Кольца слишком большие получились, теперь вот переделываю.

Ну, на Вербицкого только сядь, как сразу много расскажет. Истерическая реконструкция к нему наиболее применима. Они там разве что не едят из деревянной посуды…

— Иногда бывает. У нас мастер есть, Фомой Неверным кличут. Так вот он в свое время всем наделал ложек, тарелок… Хорошо делал, надо сказать.

— А почему «делал»?

— Да мусорцы его спалили в прошлом году, теперь он свои ложки вырезает не знаю где. Надеюсь, что не в зоне. Пропал мужик.

— За что?

— За оружие, конечно. Изготовил себе нормальный боевой топор и покромсал соседскую псину, когда она на него бросилась. Ну и соседу досталось. Не стал дожидаться, пожитки в кучу, всем приветы сказал, и в бега.

— Поймали?

— Да кто ж его знает… Ууу… Стерва… — Вербицкий уколол палец краем кольца. — Ну что же такое-то, а? Так вот, хоть и есть у меня посуда правильная, только вот еда-то не совсем.

— А что так, сложно себя в погружении почувствовать?

— Серег, да ты счас лекцию услышишь… Хочешь?

— Ну, давай. — Я расположился поудобнее. Не спать вроде бы до завтра можно, в институт-то мне только осенью… Так что можно послушать. Иногда даже Вербицкий хорошие вещи рассказывает.

— Так вот. Предки наши едали такую дрянь, что в наше время ни один бомж есть не будет. Знаешь, что такое похлебка из брюквы, а? Нет? Так это вот так делается — берется большой котелок, туда закладывается брюква, заливается водой, все это варится и потом подается на стол в котелке, откуда черпается большими ложками. У главы семьи ложка самая длинная, он ей по голове дает тому, кто слишком много берет.

— Хорошо, что сейчас такие вопросы ремнем решают…

— Ага. Ну так вот. Смотри сам. Итак, век десятый. Наша страна. Что тут есть? Картошки нет. Морковки и прочего нет. Вообще ничего толком нет, разве что зерно…

— Пшеница?

— А вот хрена там. Кстати, хрена тоже нет. Огурцов нет, капусты нет, чего-то там ещё нет… Яблоки есть полудикие и грибы. Есть овес. Овсянка, сэ-эр… Только не то, чем нас с тобой СССР в детском саду кормил, а ещё более хуже.

Я вспомнил стол из сна. Пироги там были. И мясо тонко нарезанное. И настойки разные, наливки…

— Саш, слушай, как так? Пирог с мясом сварить разве трудно? Порезать там мясо, дрожжи…

— Дрожжей не было. Не знаю, как наши предки тесто делали, наверное, просто с хлебом заворачивали и в печку, как сейчас МакДюк бургеры свои парит. Но тогда-то дрожжей не было, значит, варили как-то иначе. Я не знаю, хочешь — приходи к нам на сборище, сабелькой помахать… Там расскажут.

— Хорошая идея… — Я и в самом деле так подумал. Надо же посмотреть, что эти товарищи творят? Вдруг… — Обязательно зайду.

— Ну вот так. На чем остановились? Вот к примеру. Ты говоришь — мясо нарезать. Смотаться на пару сотен лет в будущее и стащить там мясорубку. Но ножом, ты подумал? Да нет, как же уж там. В те времена ножи разве что не каменные были, а железные или Боже спаси стальные — так и вовсе только ворога резать, для пищи не предназначены. Ибо дороги без меры. Кстати, в японской деревне в средние века есть один нож, прикован цепью к столбу в центре. Больше нельзя. Потому делается затируха — берется скалка и елозится по краям чугунка, пока все съедобное там не сотрется. Вилок тоже не было. Ложки были здоровенные, ими и хлебали. Ножом резали. Кстати, на оленей в древней Англии запрещено охотиться было простонародью, за это могли убить. Пища простонародья — перепелки, тетерева, зайцы, лисы иногда. Но лис есть нельзя вроде бы.

Вербицкий, говоря, споро заплетал свою кольчугу. Для заклепывания колец он пользовался деревянной дощечкой и какой-то хитрой обжимкой, раньше бывшей большими пассатижами. Пластиковые ручки сохранились, а вот рабочая часть претерпела значительные изменения. Но работать то им не мешало, то и дело чик-чпок, и кольцо готово.

— Короче. Еда была у наших предков ой! Мы бы её есть не смогли. Это даже хуже, чем в МакДачне есть постоянно. Желудок посадишь. Кстати, знаешь, щи вообще француз придумал. Такие, как мы едим. И белый хлеб русский крестьянин не всегда попробовать может, а так после революции разве что. И даже если в господский дом попадешь, то там не есть раздолье… Все в основном с вертела, масла сливочного нету почти, вино да прожаренное мясо. Причем мясо тащат сразу с вертела, снимают поросенка и на блюдо, а ты сам его режешь всяко. Ах, да что ж ты… — Вербицкий решительно отодвинул кольчугу от себя. — Не пошла что-то сегодня. Слушай, так пойдешь к нам? Мы в пятницу вечерком собираемся за город махнуть… С тебя ящик пива, с меня закуска. Могем ещё Костика взять, он давно хотел посмотреть на русские сексуальные обычаи… — Вербицкий хихикнул.

Ночью снова сон.

На этот раз при пробуждении присутствовал мастер Клоту.

— Доброе утро, Ваше Высочество. — Поздоровался доктор.

— Доброе утро, Ваше Высочество. — Поздоровался Иштван, который тоже был тут.

— И вам доброе утро. Что у нас на сегодня?

— Позвольте Вас осмотреть, Ваше Высочество. — Вылез вперед мастер Клоту.

— Завтрак скоро принесут. — Иштван. — Также получено письмо от вашей царственной матушки, Её Величество отправляется в столицу.

Так, значит, тут у меня и мать есть? Мать её… Ладно. Пока что надо посмотреть, как тут все.

— Несите завтрак, потом… Прикажите закладывать экипаж. Поедем, проедемся по городу и окрестностям. Кстати, Иштван… А тут есть библиотека?

Конечно, библиотека была. Ну какой уважающий себя средневековый город без библиотеки, одной на всю страну? И даже университет был, Королевский Университет Ильрони и Альрони. Библиотека при нем, с отдельным входом.

Охрана у массивных ворот отдала под козырек, выпрямившись и прижав к себе копья, студенты и преподы жались в стену и кланялись, профессора жались чуть медленнее и кланялись чуть расслабленнее. Пару раз свистнула плетка, лакей свои обязанности не забывал, относился к ним как к счастью.

Итак, в библиотеку.

Внутри выяснился реально прискорбный факт.

Я не умею читать.

То есть вообще не умею.

Задумчиво глядя на большую книжку в массивном кожаном переплете (настоящий буйвол из Предвечной Степи!), поглаживая резную деревянную палочку-закладку, смотрел я на книгу как баран на новые ворота. А по страницам птичьими следами разбегались неведомые мне значки.

Следовало бы сообразить это раньше.