Дмитрий Казаков - Сердце Пламени Страница 17

Плотник даже не обернулся, зато Гундихар не упустил случая показать себя знатоком.

— Мачта! — внушительно сказал он. — Дальше она уходит вниз и соединяется с килем, как дерево с корнем!

Плотник негромко хмыкнул, но гном этого не услышал. Они прошли коридор до конца, миновали крутую лестницу, ведущую к тому люку, которым пользовались матросы. Тут повернули направо, а через десяток шагов — налево. Открылся еще один коридор, более узкий и короткий, с гладкой стеной по левую руку и тремя дверями по правую.

— Тут вам жить, — проворчал плотник, остановившись около последней, развернулся и ушел.

Олен толкнул дверь и шагнул в квадратную комнатку, в нос ударил запах сырого дерева.

— Да, — проговорила из-за его спины Саттия. — В тесноте, да не в обиде…

— А чего, тут вполне просторно, — заявил Гундихар, но под сердитым взглядом девушки умолк.

В стене напротив входа, у самого потолка, виднелось небольшое отверстие со вставленной в него слюдяной пластинкой. Проникающий через нее дневной свет падал на крохотный столик, на четыре койки, размещенных в два яруса. На них лежали серые одеяла, в углу стояло железное ведро с крышкой.

— Это для чего? — спросил Бенеш и покраснел. — А, ну да… конечно… я понял…

— Еще бы не понять! — смущения гнома хватило ненадолго. — Тут, под нижними койками, сундуки. Туда положено вещи класть. И неплохо бы решить, кто где будет спать. Я готов забраться наверх…

Устраиваясь в каюте, выяснили, что находиться в ней стоя больше чем вдвоем невозможно. Едва уложили вещи, как раздался стук и в дверь заглянул капитан Шлурс.

— Зашел проверить, как вы тут, — сказал он безо всякого выражения. — Вижу, что неплохо. Если готовы, то можете расплатиться сейчас.

— Готовы, — мрачно пробурчала Саттия и сняла с пояса звякнувший кошелек. — Тут пять десятков цехинов.

— Очень хорошо, — капитан принял деньги. — Желаю вам приятного плавания. Отходим мы через полчаса.

Шлурс развернулся и вышел. Через закрывавшуюся дверь в каюту проскользнул Рыжий. Недоверчиво огляделся, обнюхал углы, после чего вспрыгнул на доставшуюся Бенешу койку, где и улегся, положив голову на лапы.

— Ну вот, сторож у нас есть, — заметил Гундихар. — Пойдем, посмотрим на отплытие?

— Можно, — кивнул Олен. — Вы как, с нами?

— Ну… это… — ученик мага по обыкновению помялся, прежде чем принял решение. — Да, конечно…

— А я останусь тут. Нечего там смотреть, — Саттия демонстративно отвернулась и начала рыться в сумке.

Вслед за гномом молодые люди вышли в коридор. По лестнице, чьи перекладины-ступеньки были жирными от грязи, взобрались на палубу и оказались посреди бешеной суматохи. По сходням носились взмыленные грузчики с мешками сена, матросы скакали по мачтам и реям, точно белки по ветвям. Доносились окрики и ругательства, грохот и треск.

— Отойдите к борту! — рявкнул на пассажиров Харен. — Под ногами не путайтесь! Вон туда, направо!

Едва заняли указанное место, как последний грузчик сбежал на причал. Заскрипели вороты, и створки большого люка медленно пошли навстречу друг-другу. Боцман крикнул что-то, и на передней мачте с треском развернулся парус, синий, с золотым петухом, таким же, как на доске у носа.

— Отдать швартовы! — донесся зычный голос стоящего за штурвалом капитана. Грохнули поднятые сходни, заскрипели сматываемые канаты. Освобожденный «Дракон» закачался на волнах, последний матрос перепрыгнул через борт. И в этот момент рядом со Шлурсом появился тщедушный родан.

Ростом он не превышал четырех локтей, наряжен был в рубаху и штаны из некрашеного холста. Но одежда привлекала внимание в последнюю очередь. Взгляд притягивала лишенная волос голова с идущим от носа к затылку невысоким костяным гребнем. Алая кожа выглядела так, словно ее намазали киноварью, глаза блестели подобно двум пятнышкам свежей крови.

— Гоблин, — прошептал Олен.

— И не просто гоблин, а маг! — важно сказал Гундихар, наматывая пряди бороды на палец. — Если судить по внешности, то родился этот парень у Раминского залива, что у подножия Льдистых гор.

— Откуда ты знаешь? — удивился Бенеш.

— Гоблины делятся на пять народов, и спутать их так же трудно, как залежи металлов! — гном горделиво выпятил подбородок. — Северные, из которых наш приятель, сильнее всего напоминают людей, за что прочие называют их «полукровками». Островные все разные, у озерных — очень большие уши. Южные — темно-красные, почти черные, а восточные, как говорят, самые высокие, но я их не видел. Еще их можно отличать по чешуе, что имеется на локтях, коленях и…

Маг о чем-то переговорил с капитаном, вышел к перилам, идущим вдоль края надстройки, и поднял руку. Ветер тонко свистнул в вышине, шевельнул волосы на затылке Олена. Парус хлопнул, реи с грохотом повернулись, державшие их веревки натянулись.

Очень медленно «Дракон» пошел назад, прочь от берега. За кормой забурлили волны, парус облепил мачту и вздрагивал при каждом порыве.

— Невероятно, — Олен перевел взгляд на удалявшийся город, на его стены и башни. — Никогда не думал, что возможно проделать такое.

— Для настоящего мастера воздушной магии — это пустяковый трюк, да, — в голосе Бенеша прозвучала зависть. — А гоблины склонны к ней так же, как эльфы — к чарам воды, а орки — огня…

Причал остался позади, корабль вышел на открытую воду. С шорохом развернулся парус на второй мачте, тоже темно-синий, но без рисунка. После очередного жеста гоблина наступил полный штиль. Но почти сразу ветер накатил со стороны кормы. Шлурс налег на штурвал, «Дракон» лег на правый борт и по широкой дуге вышел на середину Дейна.

— Отплыли, слава всем богам, — проговорил Гундихар и радостно улыбнулся.

Корабль разрезал гладь реки, чуть заметно покачивался на волнах. Ветер наполнял паруса, медленно ползли назад зеленые берега. А в душе Олена рос неведомый ранее восторг. Нет, в памяти хранились сотни эпизодов самых разных плаваний, в том числе и по морю. Но они не были прожиты им самим и поэтому являлись лишь яркими картинками из чужой жизни, словно подсмотренными через замочную скважину…

Гоблин сделал резкое движение, точно обматывая незримый трос вокруг штурвала, после чего развернулся и ушел.

— Он «привязал» ветер к кораблю, — пояснил Бенеш, — и теперь тот будет попутным до того момента, пока река не свернет…

— А это случится, насколько я помню, миль через восемьдесят, — хмыкнул Гундихар.

Олен стоял на палубе до вечера, сначала со спутниками, потом один. Наслаждался ощущением полета, невероятной свободы, большой скорости. Смотрел на встречные суда, дышал полной грудью, любовался бликами на поверхности Дейна. Матросы поглядывали на странного пассажира с удивлением.