Вера Камша - От войны до войны Страница 17

– Чего же тебе нужно?

– Ничего, – ворвавшийся в окно закатный ветер растрепал золотистые волосы. – Спроси свою совесть, чего нужно тебе, и постарайся не лгать. Хотя бы себе самому.

Не лгать себе? Он, Алан Окделл, всегда был верен Чести. Но что может знать о Чести Зеленоглазый? Покровитель предателей и сам предатель, тварь, единственная радость которой – морочить людей и сбивать с пути истинного…

– Алан, – Шарль Эпинэ тряс его за плечо, – не сто́ит спать на солнце, тем более после боя. Демоны приснятся…

– Уже, – вздохнул Алан, – и не какие-нибудь, а Повелитель Кошек собственной персоной.

Приснится же такое! Значит, город пока еще в их руках, хорошо бы и вчерашний Совет оказался сном.

– Шарло, скажи, только честно, ты мне не снишься?

– Нет вроде, – утешил Эпинэ. – Ну и о чем с тобой говорил Леворукий? Он и в самом деле левша и носит красное и черное или это вранье?

– Меч он держал в правой, – нехотя буркнул Окделл, – и был в красном, а сапоги у него, кажется, черные.

– Страшно было?

– Нет… Глупо, не могу отделаться от мысли, что он сказал что-то важное. Вернее, это я во сне понял то, что не понимал наяву…

– Прости, что я тебя разбудил, но спать лучше в тени, а еще лучше в собственной постели. А то не только Зеленоглазого увидишь, но и Создателя верхом на крысе. Слушай, раз уж ты проснулся… Что будем делать с Приддом?

– А я-то надеялся, мне его регентство почудилось.

– Если бы! Ты не знаешь, где Алва?

– На укреплениях?

– Нет его ни там, ни у Октавии, а ей уже совсем пора…

– Думаешь, Придд?

– Ну, не кошатник же твой!

2

Кэналлиец исчез. Алан не представлял, что Алва может надолго оставить жену, но Октавия была убеждена, что герцог на стенах. Окделл не стал пугать молодую женщину, хотя надежда на то, что они когда-нибудь услышат смех Рамиро, стремительно таяла. Спрашивать у регента или кансилльера не имело смысла – если Придд и Ариго приложили руку к исчезновению южанина, концов не найдешь. Регент правильно рассудил – убей Рамиро и спи спокойно… Пока тебя не прикончит марагонец! Даже наплюй они с фок Варзов и Эпинэ на свою честь и прикончи обнаглевшего спрута, Талигойю без Алвы не спасти.

Шарло и Алан рыскали по самым глухим закоулкам, распугивая кошек и крыс, но ничего не нашли. Глубокой ночью они с Эпинэ сдались. Шарло поплелся на стены, Алан, умирая от усталости, рухнул на постель и провалился во тьму, из которой его вырвали голоса Михаэля фок Варзова и оруженосца. С трудом всплыв на поверхность сонного озера, Окделл уставился на непроницаемое лицо старого рыцаря:

– Что-то случилось? Рамиро?!

– Да, но не то, что вы думаете. Герцог Алва жив… Алан, он сдал город и Цитадель Оллару.

– Нет!

– Придд и Ариго убиты. Собирайтесь, нужно успеть!

– Да, да, сейчас…

Сдал Кабитэлу?! Как ему удалось, хотя чего удивляться? Кэналлиец знал город как свои пять пальцев, среди защитников равных ему не было. С бастардом они, надо полагать, сговорились, когда Алва отвозил письмо. Да, все сходится… Эрнани под арбалетными стрелами выбрал «вчера», Рамиро – «завтра», а что делать ему, Алану Окделлу?!

– Чего вы хотите от меня?

– Помогите спасти королеву и наследника. Прочих Бездомный вряд ли тронет, но юный Ракан живым ему не нужен. Шевелитесь, нужно успеть.

Они успели. Королева, совершенно одетая, с сухими красными глазами, сидела на молельной скамье, вцепившись в руку наследного принца. В который раз за последние безумные дни Алану показалось, что он спит, но сон, каким бы дрянным он ни был, никогда не перещеголяет явь. Где-то что-то горело, едкий дым просочился в молельню Ее Величества, выедая глаза. За окнами явственно слышался шум приближающегося боя – кое-кто из защитников Цитадели предпочел умереть, но не сложить оружия.

– Ваше Величество, мы с герцогом Окделлом имеем честь сопровождать вас в Агарис, – Михаэль фок Варзов не утратил своей обычной церемонности.

Вот как… В Агарис! А ты что думал? Что убьешь парочку хамов, подсадишь королеву в портшез и вернешься домой? Ты не влюбленный мальчик, чтоб часами прощаться с женой. И потом Михаэль прав – Женевьев и Дикону ничего не грозит.

– Я счастлив служить Ее Величеству.

Губы Бланш дрожали, но она нашла в себе силы поблагодарить. Во дворе что-то зашумело, раздался крик – Рамиро и Бездомный Король времени зря не тратили. Любопытно, как отсюда попасть в Агарис? Вряд ли их с Михаэлем мечей хватит, чтоб вырваться из города.

Королева подошла к комнатному алтарю, где омываемый волнами Света Создатель хмуро взирал на двоих рыцарей, преждевременно увядшую женщину и бледного, пухлого мальчика. Неужели она будет молиться?

Бланш преклонила колени перед алтарем, и одна из плит пола опустилась вниз, открывая квадратный люк. Как же он забыл о знаменитой «Дороге королев»? Михаэль затеплил светильник и начал спуск, королева с принцем последовали за ним, Алану выпало замыкать шествие.

Ход казался запущенным, но безопасным. Это в подземельях Гальтары бродят родичи Изначальных Тварей, загнанные туда в незапамятные времена, там текут подземные реки, там расположен алтарь Четверых, ждущий жертв во имя славы Золотой Империи. К счастью, в Кабитэле нет места магии, если не считать за таковую человеческую подлость и хитрость.

Они шли, соразмеряя свои шаги с шагами женщины и ребенка, лужица света омывала серые камни, иногда в тоннель вливались другие, но основной путь был отмечен особенными знаками.

Рамиро Алва убил Эктора Придда… Был поединок или регенту снесли голову, как безымянному гайифцу в шлеме с птичьей головой? Интересно, с кем Эпинэ и Савиньяк? Где они? Где Эрнани? Как Михаэль узнал о предательстве?

Еще один поворот, пятый или шестой, он не следил. Алану казалось, что он идет целую вечность, видя впереди пыхтящего мальчишку и головной убор королевы, которому светильник идущего впереди Михаэля придавал сходство с нимбом. Есть ли у них деньги? Он о них совершенно забыл, а без золота до Агариса не добраться, хотя королева несет какой-то сверток… Женщина всегда помнит то, о чем мужчины забывают, но в Агарис он не поедет. Он поможет Михаэлю найти лошадей и вернется. Его место в Талигойе, он не желает становиться изгнанником. Да, будет трудно, но Бездомный Король лучше бунтующих толп и озверевших «истинников». Сон, который он видел, оказался пророческим.

Коридор сменился пологой лестницей, в свою очередь упершейся в стену, на которой красовался королевский герб. Королева вновь что-то нажала, открывая проход. Было совсем светло, и с высоты холма, на котором они оказались, открывался вид на дорогу, спускающиеся к реке огороды, какую-то деревню.