Ева Никольская - Белоснежка для Его Светлости Страница 17

— Да какого демона, Варг?! Что случилось? Зачем ты меня схватил и…

— Не пристало моей жене миловаться на глазах у всех гостей с первым ловеласом светлых земель, — совершенно серьезно проговорил супруг.

— Что? — от такого заявления я даже брыкаться перестала. — Это я миловалась?! Да мы же просто общались!

— А люди говорят другое, — проворчал мужчина.

— Это которые? Рыжие такие, со змеиной натурой и длинным языком? Ты скажи, скажи, мир должен знать своих героев, — сказала со злой насмешкой я. — Да и мне нужно убедиться, что я именно тем говорунам языки укорачивать пойду.

— Быстра же ты на расправу, Белоснежка, — хмыкнул Варг.

— А ты слишком доверчив для эррисара, — парировала я и, треснув его кулаком по спине, потребовала. — Отпусти, мы уже почти на крыше. Вдруг там кто‑то прогуливается, увидят еще.

— И что? — не понял муж.

— Как что? Неприлично!

— Неприлично, едва выйдя замуж, смотреть влюбленными глазами на всяких левых принцев, позволяя им поглаживать тебя по украшенному моими киритами запястью… драгоценная, — вернулся к прежней теме он, все‑таки опустив меня на верхнюю площадку широкой лестницы.

— Тебе‑то какое дело? — проворчала сердито. — Или предлагаешь мне по твоему примеру любовников к себе домой водить под покровом ночи?

— Что? — на этот раз пришла очередь Варга недоумевать.

— Ничего, — растянув губы в фальшивой улыбке, ответила ему. — Все по — честному… драгоценный. Ты спишь с любовницей, когда в доме невеста. Я милуюсь с принцем, когда муж занят делами… идиллия! — смешок, сорвавшийся с губ, получился нервным.

— Ах, вот оно что, — покачал головой эррисар, разглядывая меня так внимательно, что стало не по себе. — Так значит, это ты была на лестнице, когда Амели приходила. А я, признаться, подумал, что опять гомункулы подслушивают. Любопытные они, жуть просто. Не были бы еще и исполнительные, выгнал бы к Аштарэту в услужение всех духов.

— Своих выгоняй, моих трогать не смей, — на всякий случай предупредила я. — Так мы, как понимаю, выяснили вопрос, ради которого ты меня утащил из обеденного зала? Я, ты, принц, любовницы… все просто и ясно, как и у всех в договорных браках.

— Не просто и не ясно, — «обрадовал» муж и, развернувшись, снова потянул за собой. На этот раз к одной из беседок.

— Ва — а–арг, ну прекрати уже обращаться со мной, как с нашкодившим ребенком, которого жаждешь поставить в угол.

— Хм… интересная мысль.

— Варг!

— Прости, — он остановился, обернулся и… улыбнулся. Широко так, по — мальчишески весело.

Хм, не поняла.

— А чего это ты такой довольный? — уточнила настороженно.

— Приятно, когда жена ревнует, — все так же скалясь, сообщил мне муж.

— Я ревную? Я?!

— А кто‑то, помнится, не хотел привлекать внимание к первому семейному скандалу, — невинно так напомнил мне «шкаф»… с «антресолями», полными бредовых идей.

— Дейс — с–ствительно, — прошипела я, сверля взглядом нахала, который умудрился так вывернуть ситуацию, что неловко стало мне, хотя рыльце в пушку у него. — Идем в беседку! — и, видя, как охотно кивнул супруг, уточнила: — Беседовать!

Едва поднявшись по широким ступеням, поняла, — не для разговоров эти сооружения тут строили. Две скамьи полукругом огибали небольшой каменный столик, на котором стояла корзина с фруктами, приготовленная для гостей, вокруг витал приятный цветочный аромат, а сквозь зелень винограда пробивались лучи Алина, наполняя пространство подвижными световыми бликами. Красиво, романтично… здесь бы с любимым обниматься, а не отношения выяснять. Но второго мне хотелось значительно больше, чем первого. Следовало прояснить наши отношения с мужем раз и навсегда, и если он сам не дотерпел до дома, где планировала это сделать я, что ж… побеседуем.

— Итак? — сев, я скрестила на груди руки и уставилась на эррисара, который помедлил, словно решая, занять место рядом со мной или напротив, но под моим мрачным взглядом все же выбрал соседнюю скамью.

— Что «итак»? — вскинул бровь он, продолжая нагло улыбаться, что меня бесило все больше.

— Твои любовницы… — подсказала я.

— Ах, да — а–а, — улыбка этого гада стала шире. — Юная снежная девочка ревнует старый страшный «шкаф», ну надо же! Приятно удивлен, — ехидно отметил он, а я таки рыкнула в раздражении. На что Варг примирительно поднял руки и более серьезно сказал: — Успокойся, Снежана. Все связи я заморозил еще до отлета в ваше крыло. Ну а то, что я встречался с женщинами до нашей весьма неожиданной свадьбы, надеюсь, мне в укор не ставится? Хуже б обстояли дела, если бы этого не было. Зачем тебе недееспособный муж? — снова поддел меня эррисар, но я на провокацию не повелась, а язвительно поинтересовалась:

— Амелия за столом «замороженной» мне не показалась. А в коридоре она и вовсе живчиком была! — нарочито весело воскликнула я. — Так тебя обнимала, а как целовала — а–а… что? Что ты опять ржешь?! — взвилась я, реагируя на его смех. — И хватит уже жрать эти фрукты! — схватив корзину, из которой муж щипал виноград и по одной ягодке закидывал в рот, потешаясь надо мной, я поставила ее на свою скамью. Мы тут разговоры разговаривать, а не есть пришли, вот!

— А я говорил, что подслушивание до добра не доводит, — с тоской проводив взглядом корзину, вздохнул Варг. — Причем никого, — я дернула плечом, выражая то ли согласие, то ли его полную противоположность — сама не разобралась, а мужчина продолжил: — Амелия явилась в мой дом вместе с Уной, я ее не приглашал. Но и выставить без причины из‑за стола женщину, с которой у нас были довольно… — он замолчал, подбирая правильное слово, — приятные и взаимовыгодные отношения больше пяти лет, извини, я не мог.

Я поджала губы, но смолчала. Тоже не смогла бы, наверное, выгнать близкого человека в такой ситуации. Тем более тетя в отличие от племянницы за языком старалась следить и за ужином больше напоминала несчастную женщину, чем закоренелую стерву. Но как он мог спать с ней, когда этажом ниже находится невеста?! Вот это действительно было обидно. Супруг тем временем продолжил объяснения:

— Ночью же Амелия пробралась в дом через крышу, куда прилетела на своей виверне. У нас не принято запирать двери и окна магическими щитами без особой причины, этим она и воспользовалась. И кстати, — он хитро улыбнулся, — мы бы все выяснили еще в коридоре, если б не ты. Я просто не хотел, чтобы нас подслушивали, поэтому и пустил ее в комнату. Если тебе от этого станет легче, ревнивая моя Белоснежка, у нас ничего с ней не было, кроме серьезного и не очень приятного разговора, после которого я проводил ее наверх и отправил восвояси, — я хотела возмутиться, гордо заявив, что мне все равно, но он жестом остановил: — Да и раньше я не пускал любовниц в свою постель, предпочитая визиты на их территорию. Это правило.